— Она наказана.

— Наказана? Но как?

— Как я посчитал нужным, — уклончиво ответил он.

Сора нахмурилась. Что это за ответ? Уж не считает ли он Кейко невиновной в содеянном?

В доме отца любую служанку за покушение на жизнь господ убили бы, не раздумывая. Сора не жаждала кровопролития — но считала, что несостоявшуюся убийцу необходимо выгнать. Кейко не должна быть частью клана, не должна больше получать кров и защиту.

Может, Райден просто не понял, что случилось? Как велика провинность служанки?

— Она пыталась убить меня, — севшим голосом сказала Сора. — Отравила чай.

— Это была случайность. Ошибка.

— Что?

Сора не верила своим ушам. Что эта змея успела наплести ему?

— Кейко перепутала травы. Была расстроена из-за пощечины, вот и ошиблась. Но она уже наказана, — повторил Райден. — И больше не допустит такого.

— Откуда тебе знать? — не выдержала Сора. Чувство радости, что распустилось цветком в груди, увяло. — Ты уедешь, а она придумает что-то еще! Она сделала это нарочно, Райден. Хотела убить меня.

Губы мужа сжались в тонкую линию.

— Кейко останется в поместье.

— Неужели моя жизнь ничего не значит для тебя, раз ты готов так легко рискнуть ею? — с горечью спросила Сора.

Райден хотел что-то ответить, но не смог. С нее итак достаточно — хрупкая, бледная, она казалась призраком, а не живой девушкой.

Он чудом смог вытащить ее из лап смерти. Пожертвовал теми немногими крупицами света, что оставались внутри — все без остатка он отдал Соре, страстно желая, чтобы она жила. Когда он бросал ей в лицо угрозы, то думал лишь о ее безопасности.

Он просил не приближаться и не трогать Кейко только из опасений за благополучие Соры. Ведь знал, как та мстительна и коварна. Райден понимал, что Сора наверняка подумала о порке — о том, что он собирается высечь ее, но правда — она всегда одна.

Он бы не смог тронуть Сору и пальцем. Но лучше так, чем она бросится прямиком в сети.

Вопрос остался без ответа. Так ничего и не сказав, Райден вышел, плотно задвинув за собой сёдзи.

Ушел.

В ее голове нарастала звенящая тишина. Обида и гнев раздирали грудь на части. Приподнявшись на локтях, Сора кое-как села, провела тыльной стороной ладони по взмокшему лбу и, не поднимаясь, поползла к энгаве.

Сад был спокоен и темен. Место, где Сору пытался кто-то утащить, уже не дразнилось рытвинами — покрывало из травы ровным слоем устилало всю поверхность сада.

Сколько дней она пробыла без сознания?.. Сора уставилась на собственные руки, словно они могли дать ей ответ.

Кольцо!

Украшение Сора предусмотрительно убрала в нижнюю часть комода. Доковыляв до ящика, она торопливо отбросила в сторону аккуратно сложенные вещи, провела ладонью по гладкому дну… Ничего.

Кольцо бесследно исчезло.

«Его мог взять кто угодно», — Сора привалилась спиной к стене, чувствуя, что воздуха опять стало не хватать. Перед глазами поплыли разноцветные пятна. — «Но я знаю, что это был Райден».

Сёдзи бесшумно раздвинулись.

— Госпожа, — Аюми бросилась к ней. — Что с вами? Зачем вы встали?

Она помогла Соре добраться до футона и уложила обратно, не переставая причитать.

— Как же я испугалась за вас! Господин тоже переживал, весь побледнел, смотреть страшно! Вы столько дней пролежали…

— Сколько? — хрипло спросила Сора.

— Сегодня шестые сутки, — сообщила служанка, поднося пиалу с рисовым отваром.

Сора послушно проглотила теплую жидкость, почувствовав, как желудок свело от голода.

— Как дела в поместье?

— Часть слуг отправилась обратно в деревню, — виновато сказала Аюми. — Осталась лишь Маи. Когда вы слегли, мы с господином не отходили от вас, выхаживали. Некому было давать слугам задания, а они деревенские, неопытные. Сами ничего решить не могли.

— Ясно.

Сора не ожидала другого. Винить деревенских жителей ей и в голову не пришло, просто… Как Райден и говорил, поместье будто отторгало всех, кто пытался его облагородить — как старик, мечтающий умереть, отталкивает руку с лекарством.

— Что с Кейко?

Аюми встрепенулась.

— Эта змея и носу не показывает, — яростно зашипела служанка. — Пропала куда-то. Вроде спряталась в дальних покоях, в мужском крыле. Говорят, господин сильно ее избил.

Сора вздрогнула. Избил?..

— Господин уверял меня, что это случайность, но я уверена, — понизив голос, сказала Аюми, — что Кейко хотела вас отравить.

Сора кивнула.

— Я думаю также.

— Но что же делать, госпожа? Мы не можем оставить это просто так!

Аюми разволновалась еще сильнее. Указав пальцем на пустую чашу, она с гордостью поведала:

— Я готовлю для вас сама и пробую перед тем, как подать.

— Мы не оставим, — пообещала Сора. — Но сначала мне нужно окрепнуть. Скажи, кольцо, что ты принесла из сада — не видела ли ты его?

На лице Аюми отразилась растерянность.

— Нет, госпожа. Я же отдала его вам в руки…

— Все в порядке, Аюми. Видимо, закатилось куда-то.

Но служанка уже решила самостоятельно отыскать виноватого.

— Это Кейко, госпожа! Она и украла.

Сора подавила смешок. Тому, кто совершил одно преступление, следовало быть готовым к обвинениям в совершении других.

Но она знала — чувствовала — это не Кейко. Вина служанки лишь в том, что она пыталась избавиться от Соры. Ревность затуманила ей голову, сделала незрячей, подтолкнула к ужасному поступку — но Сора выжила.

Эта ошибка — она поклялась — дорого обойдется Кейко.

Еще три дня Сора провела, не покидая своих покоев. Райден уехал — он отбыл сразу же после разговора с ней, не задержавшись ни на минуту. Единственной связью Соры с миром за пределами комнаты была Аюми — но и она зачастую возвращалась с пустыми руками.

Здесь, в поместье, посреди частокола деревьев, время будто остановилось. Из-за внушительного расстояния новости о мятеже не поступали к ним — да и кто бы стал писать женщине? Многочисленных слуг, что разбавляли атмосферу сплетнями и слухами, здесь тоже не имелось. Деревни стояли в отдалении…

Вся территория дома — пустые комнаты, широкая энгава, сад — все казалось застывшим. Сора была узницей этого места. Находясь посреди четырех стен, она сходила с ума от скуки.

На четвертый день она потребовала:

— Помоги мне одеться.

Аюми недоуменно вскинула глаза.

— Но куда вы, госпожа? Вам нужно больше отдыхать.

— Хочу пройтись. Не волнуйся, я не буду утруждать себя. Если почувствую недомогание — вернусь.

Служанка, пусть и хотела, но не смела возразить. Она сама видела, как с каждым днем лицо Соры утрачивает краски жизни — вроде и болезнь отступила, и аппетит наладился, но выглядела хозяйка едва ли краше больной.

Аюми принесла кимоно цвета утренней зари с серебряной вышивкой, надеясь, что его красота взбодрит госпожу, но розово-алое одеяние лишь подчеркнуло ее бледность и болезненный вид. Красно-коралловые кандзаши в темных волосах смотрелись рассыпанными спелыми ягодами, потемневшими от забродившего сока.

Перед тем, как ступить в коридор, Сора набрала воздуха, словно готовилась к прыжку в воду. И сделала первый шаг в темноту.

Поместье тихо поскрипывало, недовольное тем, что узница решилась выйти. В воздухе витал запах бергамота и пыли. Пройдя через главную часть дома, Сора обнаружила, что несколько дней беспрестанной чистки едва ли что-то улучшили — ветхость и запустение по-прежнему окутывали коридоры и комнаты.

Свежие лилии, срезанные чьей-то рукой и поставленные в вазу, увяли. Их высохшие лепестки устилали дощатый пол. Сора остановилась, посмотрела на них, как в зеркало.

Иссохшие стебли и поникшие бутоны. Она прикоснулась к своему лицу — ее кожа была еще мягка и гладка. Пока еще была.

— Госпожа?

Аюми вопросительно уставилась на нее.

— Все хорошо. Идем.

Сора стряхнула морок и двинулась дальше, в комнату, где обнаружила кольцо. Старый комод стоял в углу — подойдя ближе, Сора увидела толстый и ровный слой пыли. Она помнила, как проводила пальцем по лакированной поверхности, но никаких следов не осталось.