Зачаровники накладывали оберегающие заклинания на амулеты, броню или дома. Обладали умением накладывать заклинания на оружие, усиливая атаку. Раньше такой профессии не было — тогда эльфы не нуждались в защите и магия была гораздо сильнее. С недавних пор, в частности именно после падения Империи, эльфы перестали получать благословения Богов, их магия стала угасать и именно после этого эльфам стали требоваться зачаровники. Те зачаровники, что ни разу не отвернулись от слабых, даже получали Чаннгу'Иль. Маленький, иногда даже не заметный, но получали.

Местный зачаровник Вин получил свой Чаннгу'Иль несколько десятилетий назад и стал пользоваться большой популярностью у местного населения. Его зачарования, в частности на амулеты, пользовались большим спросом, как внутри деревни, так и вне её. Не обделён был Вин и в количестве просьб о наставничестве, но брал он не всех и с большой неохотой. Как и любой наставник, он имел ряд критериев для своих будущих учеников. Относился он к выбору будущих зачарователей щепетильно, относясь к каждому, кто пожелал обучаться со всей строгостью. Аматино решил также попытать удачу, как и остальные жители деревни. Ведь быть учеником зачаровника было очень почетно. Некоторые торговцы могли предоставить скидки, если помог хозяину лавки. Амато не надеялся, если честно, стать учеником. Не надеялся, что признает его Вин и увидит в этом красноволосом пареньке магическую сущность. В деревне Холмов местные жители сторонились эльфа. Слишком религиозные считали Амато проклятым, извергнутый пастью Льва. Красный цвет — цвет крови и несчастий. Иногда особо мнительные эльфы даже приходили с вилами к дому омбретра, желая извести "проклятого" из своей деревни. Аматино был бы и рад собрать вещи, но идти ему с больным дядюшкой было некуда.

И вот, решив, что кренги сами себя не заработают, Амато решил попроситься в ученики. Тогда к Вину уже просилось двое, один из которых — сын кузнеца. Окружающие постоянно говорили, что он с помощью магии кует замечательные мечи и дитятке, стало быть, надо научиться зачарованию этих самых мечей, дабы улучшить их качество. Второй — сын местного лекаря. Малой лечит неважно, скорее, больше калечит, но отец его решил не учить лекарским премудростям, а отправить так же в ученичество.

“Мне пора к зачаровнику Вину” — сообщил Амато письмом своему дядюшке.

— Кого? Какому Вину? А! Этому-то Вину? Да-да, помню-помню его, — старик закивал головой, — а что уже мастером стал? Он же недавно в соседнюю лавку бегал за молоком для матери! Вот такого роста был.

Старичок радостно показывал рост многоуважаемого мастера Вина, но Аматино закатил глаза и не стал ничего отвечать. Взяв тряпичную сумку с растянутой лямкой, эльф направился в деревню. Опаздывать было дурным тоном и парень надеялся прийти к дому зачаровника немного раньше назначенного времени.

Солнце было уже в зените. Прибыть на место требовалось, когда солнце окажется над самой высокой крышей в деревне, чего пока что не случилось. Однако Аматино ускорил шаг.

— Вы только гляньте, кто идет! — послышался знакомый голос со стороны деревни.

— Здравствуй, Мэттью, — спокойно ответил эльф.

Сын целителя надел на себя сегодня свой самый лучший костюм и Амато не мог этого не заметить. В то время, как Амат нашел у себя в гардеробе единственную целую мантию, Мэттью же чуть ли не сверкал качественно разрисованной курткой.

— Если ты к мастеру Вину, то знай, мой отец уже все решил, — хвастливо заметил парень, — новым учеником стану я.

— Как скажешь, — Амато пожал плечами.

— Тебе совсем не интересно узнать, как он это сделал? Даже тот сопляк, сын кузнеца, не сможет пройти испытание мастера Вина! Смогу я и только я.

Аматино вновь пожал плечами. Ему был скучен этот разговор. Его не интересовало, кто и с кем договорился, не мог так сильно уважающий свое мастерство эльф просто продать место ученика. А то, что его постарались купить — сомнений не было. Пусть семья Мэттью были единственными целителями в деревне и старались лечить любого, суммы за лечение были необоснованно высокими. В ученики брали кого попало, лишь бы родители за дитя платили исправно. Мэттью пытался еще несколько раз завести разговор с Амато, но тот постоянно лишь пожимал плечами и парень сдался. Так они и дошли до двухэтажного деревянного дома, что возвышался за площадью. Садик у дома был старательно ухоженный, без единого сорняка. Забор был низкий и создан лишь для того, чтобы чисто огородить свою территорию, нежели спрятать что-то или защититься. На крыльце с недовольным видом стоял мастер Вин, скрестив руки на груди. Это был щуплый старик с аккуратной бородкой и длинными седыми волосами. От него даже с такого далекого расстояния исходил запах дыма и табака.

— Только двое? А третий где? — поинтересовался он у подошедших эльфов.

Те лишь пожали плечами. Они действительно не знали, где сын кузнеца. Вин лишь тяжко вздохнул и, не говоря ни слова, приземлился на кресло, стоявшее в тени. Эльфы молча стояли у калитки.

— Может, попросим войти? — шепотом спросил Мэттью.

— Если мастер не пригласил тебя зайти, значит, ты не должен пока входить, — ответил Амато.

— Как знаешь, а я — спрошу! Мастер Вин, разрешите войти? — крикнул эльф через весь дворик и внаглую уже открывал калитку.

— Стой там, где стоишь. Разве тебе велено было открывать калитку? Или мозги есть только у твоего напарника? — спросил Вин.

— Но вы же держите нас у калитки, как мы должны будем с Вами общаться и проходить экзамен?

“Экзамен уже начался, дурак”.

Амато хотел это сказать, но передумал и лишь молча продолжил стоять, в ожидании чуда. Из поворота появился сын кузнеца, который со всех ног торопился к дому мастера Вина. Этот, с виду очень крупный молодой эльф, запыхался и еле переставлял ноги. Аматино лишь удивленно изогнул бровь, а Мэттью, завидев парня, отстал от мастера Вина и пошел навстречу кузнецу.

— Ты не пойдешь встречать своего друга? — поинтересовался Вин.

— Для чего? Это было бы неуважением к Вам с моей стороны, — ответил Амато.

Вин не ответил. Он заинтересованно наблюдал за красноволосым эльфом, иногда поглядывая на других эльфов. Те двое спокойно общались, что-то бурно обсуждая между собой. Аматино бросил короткий взгляд на парней и вновь остался стоять у калитки. Вин смотрел то на тех двоих, то на красноволосого. Наконец зачаровник поднялся, спустился с крыльца и подошел к будущим ученикам. Парни тактично замолчали, выпрямились и старались смотреть Вину в глаза. Зачаровник ходил возле них кругами, щипал за щеки, поднимал и опускал руки, заглядывал глубоко в глаза, а потом ещё долго осматривал эльфов со стороны.

— Тебе, — начал эльф, указывая на Мэттью, — стоило бы поучиться вежливости. Не входи без приглашения, не прерывай старших и не унижай слабых. Да и магии у тебя — кот наплакал. Ты же, — он кивнул кузнецу, — сила есть, а ума тоже не набрался еще. Потоки магии хаотичные, в некоторых местах то сильные, то слабые. Неотесанный камень! Читать не умеешь, как мне тебя учить предлагаешь? А ты, — Вин повернулся к Амато, — слишком молчалив, зануден и скрытен. Тебе следует больше доверять другим, но вот… — он запнулся, осматривая Амато с ног до головы. Наконец зачаровник произнес: — Заходи, красноволосый, — кивнул он.

— А мы? — в один голос спросили эльфы.

— Научитесь читать и писать — быть может и подумаю, что с вами двумя делать. Пока лишь в уборщики годитесь. Да и у одного потоки магии необузданны, а у второго их и вовсе практически нет. Если с первыми двумя пунктами я бы ещё как-нибудь свыкся, то вот что мне делать с теми, кто не одарён магией? М? — парни простояли, поступили глаза в пол и лишь оба пожали плечами. — Идем, — Вин вновь кивнул Аматино, открывая калитку.

Зачаровник пропустил эльфа вперед, закрывая на замок калитку. Мэттью недовольно посмотрел на мастера:

— Почему это он? Эта чернь, что изрыгнул сам Лев?

— Он единственный умеет читать и писать, мне не придется с ним долго возиться, — спокойно ответил зачаровник, — а еще его магия не такая хаотичная. С ним приятнее будет сработаться. Несмотря на то, что он молчалив, зануден и не обращает внимания на других жителей деревни. Что же до вашей религиозной бредятины… — Зачаровник задумался, покривил нос, крякнул и произнес: — “изрыгнул Лев”, ха! Ничего глупее я не слышал. Хочешь сказать, что ты более достоин места моего ученика?