— О чём ты вообще говоришь? Только потому, что…

— Ладно тебе, Лиз, будь честна хотя бы с собой. Ты одеваешься как она, ты смотришь шоу, которые смотрела она, и ты делаешь всё возможное, чтобы вести себя так, как будто она пишет сценарий твоей жизни, а ты — её персонаж.

У меня заболело горло, и я быстро заморгала, когда его слова обрушились на меня, как удары.

— Но открою тебе тайну: ты не персонаж фильма. Ты можешь иногда носить джинсы, выпрямлять волосы, если тебе так хочется, ругаться как моряк и вообще делать всё, что захочешь, и она всё равно будет считать тебя потрясающей, потому что ты такая и есть. Я гарантирую, что она считала бы тебя чертовски очаровательной, когда ты курила «Свишер в Секретной зоне — я знаю, что так и было. И когда ты набросилась на меня в моей машине. Поговорим о нехарактерном поведении. Это было…

— Боже мой, я не набрасывалась на тебя. Ты издеваешься что ли? — Это официально — я умирала от стыда. Потому что, в то время как я напевала песни о любви после сеанса поцелуев в его машине, он считал это ужасно «нехарактерно» для меня.

Он проигнорировал меня и сказал: — Но ты так зациклилась на идее о том, кем, по твоему мнению, хочет видеть тебя твоя мама, или Майкл, или даже я. Забудь обо мне! Будь той, кем ты хочешь быть. Просто сделай это и прекрати играть в игры, потому что ты причиняешь людям боль.

— Заткнись, Уэс. — Я снова плакала, и в этот момент я ненавидела его. За то, что он не понимал, но также за то, что он был прав. Я думала, что, несмотря на ситуацию с выпускным, он был единственным человеком, который понимал мою маму. Я вытерла щеки тыльной стороной костяшек пальцев. — Ты ни хрена не знаешь о моей маме, ясно?

— Боже, не плачь, Лиз. — Он сглотнул и выглядел запаниковавшим. — Я просто не хочу, чтобы ты упустила что-то хорошее.

— И что же… тебя? — Я стиснула зубы. Мне хотелось завыть и всё перевернуть. Вместо этого я спросила: — Это ты хорошее, Уэс?

Его голос был тихим, когда он сказал: — Кто знает.

— Да, я точно знаю. Ты не хорошее — ты противоположность всему, чего я хочу. Ты тот же самый человек, каким был, когда разрушил мою Маленькую бесплатную библиотеку, и ты тот же самый человек, которого моя мама считала слишком буйным, чтобы я могла с ним играть. — Я судорожно вздохнула и сказала: — Ты можешь забрать себе постоянное парковочное место, и давай просто забудем, что всё это вообще произошло.

Я повернулась и пошла прочь от него, и как раз открывала входную дверь, когда услышала, как он сказал: — Мне подходит.

В ту ночь я уснула около восьми, слушая на повторе песню «Death with Dignity» Суфьяна Стивенса. Я проспала всю ночь с включёнными наушниками, и эта тихая песня преследовала мои уши до утра.

Mother, I can hear you

And I long to be near you

Она мне снилась. Я редко это делала, но в ту ночь я преследовала свою маму во снах.

Она обрезала розы во дворе перед домом, и я слышал её смех, но не могла видеть её лица. Она была слишком далеко. Всё, что я могла разглядеть, это её садовые перчатки и нарядное чёрное платье с рюшами на воротнике. И сколько бы я ни шла, сколько бы ни бежала, я не была достаточно близко, чтобы увидеть её размытое лицо.

Я бежала и бежала, но так и не приблизилась к ней.

Я не проснулась, задыхаясь, как в фильмах, хотя от этого мне могло бы стать легче. Вместо этого я проснулась с грустной смиренностью, когда песня продолжала свой мягкий, печальный цикл.

Глава 15

“Я люблю тебя. Я любила тебя девять лет, просто была слишком самонадеянна и боялась признаться себе в этом… Я понимаю, что сейчас не самое подходящее время, но я хочу попросить тебя об огромной услуге… да какой там услуге… Выбери меня. Женись на мне. Позволь мне сделать тебя счастливым! Ой, кажется это уже три услуги?”

— Свадьба лучшего друга

Дни, предшествующие выпускному, пролетали незаметно, в основном потому, что я была самым большим одиночкой в мире. Джослин не разговаривала со мной, Уэс теперь был просто соседом, а Хелена полностью избегала меня.

Я работала каждый вечер и брала дополнительные часы, так что, по крайней мере, я зарабатывала на свою одинокую, жалкую жизнь. А в свободное от работы время я смотрела свои любимые фильмы, так что у меня были DVD для моральной поддержки, которые помогали мне не думать обо всём том, о чём я думать не хотела.

Майкл встретил меня у моего шкафчика на следующий день после приглашения, и он был таким же внимательным и оперативным, как и всегда. Мы обсудили, во сколько он заедет за мной, в какие цвета мы будем одеты и где поужинаем.

Он был само совершенство.

Именно поэтому, укладывая волосы в день выпускного, я пыталась убедить себя, что, возможно, всё произошло не просто так. То есть, история с Джосс всё ещё оставалась большим кошмаром, который я должна была исправить, и я чувствовала странную пустоту от того, что Хелены не было дома, когда я готовилась к выпускному, но, возможно, мне было суждено на мгновение перейти на тёмную сторону с Уэсом, чтобы я смогла по-настоящему оценить невероятную яркость Майкла.

Может, поучительная история? Я включила плейлист Майкла, поправляя волосы и пытаясь настроиться на вечер. Суть заключалась в том, что я иду на бал с Майклом Янгом, мальчиком, которого я любила с тех пор, как стала достаточно взрослой, чтобы создавать воспоминания.

Это на самом деле происходит.

Проблема с плейлистом заключалась в том, что все песни теперь были связаны с воспоминаниями об Уэсе.

Песня Вана Моррисона с моей первой романтической встречи с Майклом теперь заставляла меня думать о том, как Уэс столкнулся с нами в коридоре, а затем одарил меня хитрым взглядом из-за моего заклеенного скотчем лобового стекла. А песня Эда Ширана с вечеринки напомнила мне о том, как Уэс отдал мне свои штаны — и придержал их для меня — после того, на меня вырвало.

— Чёрт возьми, Беннетт, убирайся из моей головы. — Я закончила причёску и перешла к макияжу, нанося повседневный с добавлением сияния, чтобы выглядеть лучше, чем обычно, но не слишком накрашенной. Когда я наконец закончила, я проверила свой телефон, и, конечно же, там не было никаких сообщений.

Я надела своё платье — оно было таким красивым, что я хотела быть похороненной в нём, — но это казалось немного неправильным. Джослин тоже должна была быть здесь, надевать своё платье, а Хелена должна была болтаться поблизости, отпускать шутки и фотографировать.

Я шикнула на голос, который добавил Лэйни в этот список, включив её в число тех, кто должна была готовиться к выпускному балу своей мечты с Майклом, но не могла, потому что я решила исключить её из уравнения.

Как раз когда я собиралась спуститься вниз, я услышала, как хлопнула дверь и выглянула в окно. Уэс вышел из парадной двери в чёрном смокинге, в руках у него была коробка с бутоньеркой. Он спускался по ступенькам своей обычной расслабленной походкой, а его тёмные солнцезащитные очки придавали ему не только привлекательный, но и бунтарский вид.

Такой идеальный, и мне было больно смотреть на него.

Я прижала руку к животу, пока он шёл к своей машине, которая в кои-то веки была припаркована на подъездной дорожке. Похоже, он вымыл её, потому что вся грязь, которая была разбрызгана по бокам, сколько я себя помню, наконец-то исчезла. Он забрался внутрь, завёл её, и я почувствовала, как что-то сжалось у меня внутри, когда он уехал.

Я спустилась вниз и уже обувала туфли, когда раздался звонок в дверь. Хотя я почувствовала пару нерешительных порханий бабочек в животе, предвкушение было минимальным.

Но, и я надеялась на это «но», если я действительно заставлю себя, возможно, всё ещё есть возможность провести приятную ночь с милым спутником. Я встала, провела руками по подолу платья, подошла к входной двери и распахнула её.

Вау.