Он засунул руки в карманы бомбера.

— Я не рассеянный, Лиз. Я также видел записку, промокшие продукты для смор и сломанный CD-плеер.

— О. — Я судорожно вздохнула, когда его тёмные глаза впились в меня. Затем я выпалила: — Так она тебе нравится?

Его брови нахмурились, как будто он не ожидал этого вопроса, что было справедливо, потому что я не ожидала, что задам его.

Но мне нужно было знать.

Он сглотнул, и я подумала, что он не собирается отвечать, но потом он сказал:

— Алекс замечательная.

— Оу. — Я надеялась, что по моему лицу не видно, насколько я была близка к тому, чтобы расплакаться, как один этот слог был подобен удару в живот. — Ну, ура. Мне нужно идти.

Я обошла его на шаг, но он схватил меня за руку и остановил.

— И это всё? Ты не собираешься объяснять, что всё это было?

— Теперь это не имеет значения.

— Может иметь.

— Не имеет, ясно? — Я пыталась говорить легко и непринуждённо, как будто меня всё устраивает, когда он опустил руку. — Я записала диск и устроила неловкую сцену, потому что поняла, что Майкл — не тот человек, о котором я не могу перестать думать, и я хотела сказать тебе об этом. То есть, он замечательный, но быть с ним — это не то же самое, что есть с тобой гамбургеры, или тайком пробираться в Секретную зону, чтобы делать смор и смотреть на звёзды, или ругаться с тобой за место на парковке. Но мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять это, и теперь ты с Алекс.

Он открыл рот, но я покачала головой.

— Нет. Всё нормально — я понимаю. Она безупречна и мила, и как бы мне ни было неприятно это говорить, ты заслуживаешь кого-то вроде неё. — Я глубоко, прерывисто вздохнула, когда эти тёмные глаза заставили меня пожалеть обо всём, что я сделала, чтобы привести нас к этому моменту. — Потому что я ошибалась, Уэс. Ты и есть хорошее.

Он почесал подбородок и посмотрел мимо меня, вниз по улице. Затем он перевёл взгляд на моё лицо и сказал:

— Это не единственное, в чём ты ошибаешься.

— Что? — Предоставьте ему пнуть меня, когда я упаду. — О чём ты говоришь?

— Ты ошибаешься насчёт Алекс. Она не безупречна.

— Беннетт, да брось, никто не может быть полностью безупречным. — Я не могла поверить в его наглость. — Но она чертовски близка к этому.

— Пожалуй.

— Пожалуй? Чего, скажи на милость, ей не хватает? Ты хочешь сиськи побольше или что? Разве она не…

— Она не ты.

— Что?

— Она. Не. Ты.

Я закрыла рот и посмотрела на него, боясь поверить, что он говорит то, что мне кажется.

— Она красивая, но её лицо не загорается, когда она говорит о музыке. — Он сжал челюсти и сказал: — Она смешная, но не настолько, чтобы выплёвывать свой напиток от удивления.

Мне казалось, что моё сердце сейчас взорвётся, когда его глаза опустились к моим губам под светом гудящего уличного фонаря. Он придвинул своё лицо немного ближе к моему, посмотрел в мои глаза и прошептал: — И когда я вижу её, мне не хочется говорить с ней, или растрепать ей волосы, или сделать что-то — что угодно — чтобы она обратила на меня свой взгляд.

Мои руки дрожали, когда я заправила волосы за уши и прошептала:

— Ты уже давно не растрёпывал мне волосы.

— И это сводило меня с ума. — Он сделал шаг вперёд, прижав меня к боку моей машины. — Я полюбил дразнить тебя во втором классе, когда впервые обнаружил, что могу одним словом заставить тебя краснеть. Тогда я влюбился в тебя.

Я почти уверена, что с каждым его словом у меня начиналась аритмия.

— Значит, вы с Алекс не…

— Нет. — Он потянулся вниз и обмотал завязки на моей толстовке — его толстовке — вокруг своих рук. — Мы просто друзья.

— О. — Мой мозг пытался не отставать, но его красивое лицо усложняло задачу. Это и его внезапное присутствие в моём личном пространстве, не говоря уже о том, что он нежно притянул меня ближе. Я была в замешательстве. — Ну, почему тогда ты вёл себя так, будто хотел, чтобы я ответила «да» на приглашение Майкла?

— Ты любила его с детского сада. — Я могла видеть только его глаза, когда он тихо сказал: — Я не хотел, чтобы наш поцелуй помешал этому, если это было тем, чего ты действительно хотела.

Как я вообще могла думать, что Уэс не потрясающий? Я даже не пыталась сдержать влюблённую улыбку, расплывающуюся на моём лице, когда положила руки ему на грудь и сказала: — Чего я действительно хотела, так это пойти с тобой.

— Ну, ты могла бы сказать мне это, Баксбаум. — Его голос был просто дыханием между нами, когда он сказал: — Потому что просто увидев тебя в этом платье, мне захотелось ударить нашего очень хорошего друга Майкла.

— Правда?

Он дёрнул за шнурок.

— Это не должно тебя радовать.

— Я знаю. — Я выдавала все свои эмоции, когда лучезарно улыбалась ему, но ничего не могла с собой поделать. Я не могла сдерживаться и быть спокойной, даже если бы попыталась. Потому что мысль о том, что Уэс злится на Майкла и ревнует из-за меня, была слишком прекрасной. — Но радует. Прям падаю в обморок от радости.

— Забудь об обмороке. — Он отпустил завязки и провёл руками по моим щекам, пока не сжал их в своих больших ладонях. Я втянула воздух, когда его рот опустился вниз, и мой мозг подсказал идеальную песню для этого финала. Или, скорее, для этого начала.

I’ve been searching a long time,

For someone exactly like you

Наш поцелуй был захватывающим и бурным, и Уэс отстранился слишком быстро. Он обнял меня, поднял на руки и перенёс к багажнику моей машины.

Улыбнувшись после того, как усадил меня, он сказал: — Ты понимаешь, что мы могли бы заниматься этим годами, если бы ты не была такой занозой в заднице?

— Не-а, ты мне не нравился до недавнего времени.

— От ненависти до любви — наш троп, Баксбаум.

— Бедный, запутавшийся маленький поклонник любви. — Я хихикнула, прежде чем положила руки ему на лицо и сказала, притягивая его к себе: — Просто заткнись и поцелуй меня.

Включайте Bazzi.

Эпилог

“Девушка никогда не забудет первого понравившегося ей мальчика.”

— Обещать — не значит жениться

“Но она также никогда не забудет первого мальчика, которого ненавидит.”

— Лиз Баксбаум

Я опустила ярко-жёлтую хризантему в лунку и засыпала корни землёй. Раннее сентябрьское солнце припекало моё лицо, пока я сажала цветы, но оно имело размытое ощущение переходного дня, как будто его тепло было напоказ и совершено лишено силы, которое оно имело раньше.

— Поскольку летом у тебя растут маргаритки, мы подумали, что было бы неплохо, если бы осенью у тебя были хризантемы. — Я смотрела на мамино надгробие и думала, как я справлюсь с расстоянием. До отъезда в Калифорнию оставался всего час, и хотя логически я понимала, что это глупо, крошечная часть меня беспокоилась, что я буду чувствовать себя потерянной без наших ежедневных разговоров.

— Это была идея Хелены. — Уэс сделал глоток воды, затем взял пакет с почвой и сказал надгробию моей матери: — Не позволяйте своему ребёнку присваивать себе все заслуги.

Это была идея Хелены. У нас с ней было много хороших бесед после выпускного бала, и она с пониманием отнеслась к моему горю. Вместо того чтобы пытаться убедить меня, что я должна жить дальше или смириться, она купила маленькую скамеечку для могилы с прекрасной цветочной подушкой, чтобы мне не пришлось сидеть на земле.

Она также купила мне куртку из шерсти альпаки, потому что прочитала, что призраки по своей природе знают, что носитель этого материала не представляет угрозы. Она заставляла меня надевать её каждый раз, когда я шла на кладбище после наступления темноты, потому что не хотела, чтобы в меня вселился дьявол или один из его лакеев.

Я действительно начинала любить свою бестолковую мачеху.

— Он прав. — сказала я, показывая Уэсу язык. — Но мне нравится эта идея. Таким образом, даже если меня здесь не будет, мои цветы будут цвести рядом с тобой.