— Что. Блядь. Здесь. Происходит? — рявкнул Кови.

Фрэнк рухнул на плечо Кови, пытаясь обнять его.

Но Кови оттолкнул его и снова тряхнул. Инструменты на верстаке зазвенели.

— Говори. Сейчас же.

— Это зависимость. Это не моя вина. Мне нравится секс, и это все, что было. Я клянусь.

Я сглотнул.

— О чем он говорит, Кови?

Если бы Фрэнк изнасиловал Уинн…

Красный цвет покрыл мое зрение, и мне потребовалась каждая унция силы, чтобы стоять здесь и не двигаться.

— Кто? — спросил Кови. — Лили Грин?

Вина в глазах Фрэнка была достаточным ответом.

— Мы держали это в секрете. Они все были секретами. Мы встречались за городом в отеле. Развлекались. Вот и все. Секс. Они хотели его так же, как и я.

— Что ты с ними делал? — Слова с трудом пробивались сквозь стиснутые челюсти.

— Ничего. Я ничего не делал. — Глаза Фрэнка искали глаза Кови. — Ты должен мне поверить. Я ничего не делал. Я бы не причинил им вреда.

— Они мертвы, — прошипел Кови.

— Я знаю, что они мертвы! — Рев Фрэнка наполнил гараж, отражаясь от каждой поверхности.

— Скажи мне. — Кови снова тряс Фрэнка. — Скажи мне. Где Уинн?

— Ей не следовало задавать так много вопросов.

Это заявление заставило меня пролететь через всю комнату, вырвав Фрэнка из хватки Кови.

— Что ты с ней сделал?

— Ничего. — Он сглотнул, и в его глазах был настоящий страх. Потому что я убью этого ублюдка, и он это знал. — Я бы не причинил ей вреда.

— Тогда где она, блядь, находится? — прорычал я.

Вонь виски от его дыхания была настолько сильной, что он сорвался и разразился рыданиями. Когда я отпустил его, он рухнул на колени.

— Где Рейн? — спросил его Кови.

Фрэнк не ответил. Он уткнулся лицом в свои руки и заплакал.

Кови бросился к двери, ведущей в дом, и распахнул ее настежь.

— Рейн!

Ответа не последовало.

Он вернулся и осмотрел пустое пространство.

— Ее машины нет. Может, она ходит по магазинам. Давай позвоним ей. Может, она знает, куда он мог увезти Уинни.

Шум реки стал громче, когда Кови полез за телефоном.

Река. Мысленный образ Фрэнка, держащего голову Уинн под водой, взорвался в моей голове. Ее легкие наполняются водой. Ее безжизненное тело плывет вниз по течению. Я зажмурил глаза, желая прогнать эту картину.

Когда я открыл их, они упали на сейф в углу. Может быть, Фрэнк достал пистолет. Может быть, он прижал ствол к ее голове. У меня забурчало в животе.

— Я сказал ей не делать этого в этот раз, — бормотание Фрэнка прорвалось сквозь мой мозг.

— Что?

— Я сказал ей, что не в этот раз. Что все было по-другому. Но Уинни знала. Она слишком умна. Она всегда была слишком умной.

— Подожди. — Я поднял руку. — Кому ты сказал не делать этого?

Его шепот был едва слышен.

— Рейн.

22. УИНСЛОУ

Из-за кровавого следа, покрывавшего половину моего лица, открыть оба глаза было практически невозможно. Со связанными за спиной руками не было возможности вытереть веки. Каждое моргание было липким. Каждый вздох был напряженным. Каждый шаг был мучительным.

— Рейн…

— Шшш. — Она ткнула ножом в рану на моей голове. Металлический наконечник едва соприкоснулся с моей плотью, но даже этого было достаточно, чтобы отправить меня в темноту снова.

Треск моих коленей о камни отдавался в моих костях, как вибрация колокола, но вместо прекрасного звона это была агония. Настоящая агония.

Моя голова ужасающе закружилась, как крутящаяся верхушка за мгновение до того, как рухнуть. Чернота щекотала края моего сознания, но я отогнала ее, заставляя себя вдохнуть воздух в легкие. Дышать.

На физкультуре или карате из меня бесчисленное количество раз выбивали дух. Я напрягала мышцы и зарабатывала тысячи синяков. Но это было мое первое сотрясение мозга. Каждое движение было вялым, и все, чего я хотела — это заснуть. Хотя бы на минуту.

Я наклонилась вперед, земля манила, и повернулась так, что при падении я ударилась плечом, а не лицом. Неправильный ход. Как только я упала, боль пронзила мою руку. Либо у меня было вывихнуто плечо, либо сломана кость.

Когда я была без сознания, Рейн что-то сделала с моей рукой. Возможно, когда они с Фрэнком грузили меня в Jeep, она уронила меня. Может быть, она топталась по мне или снова использовала молоток для мяса. Что-то определенно было не так, потому что мои мышцы не хотели работать правильно, и любая сила в моей левой руке исчезла, украденная болью.

Но прежде, чем я успела закрыть глаза и поддаться темноте, нож Рейн вернулся, кончиком вонзившись в гладкую кожу на моей шее.

Боль пробилась сквозь дымку.

— Вставай. — Она схватила меня за локоть и заставила подняться на ноги.

Я проглотила желание блевануть, пока стояла.

— Пожалуйста.

— Шшш. — Она толкнула меня вверх по тропе. — Иди.

Нога за ногой, я не торопилась. На каждый шаг я делала два вдоха.

Думай, Уинн. Мой мозг не хотел думать. Мой мозг хотел спать. Просыпайся. Борись.

— Зачем ты это делаешь?

— Хватит болтать.

— Рейн, пожалуйста.

Она поднесла нож к моей голове, к тому месту, где кровь была гуще всего.

— Тихо.

Я зажала рот и кивнула, делая еще один шаг.

Вверх и вверх по хребту Индиго.

До самого конца.

Неужели Лили Грин умерла именно так? Вынужденная совершить этот жалкий подъем? Неужели Хармони Хардт тоже шла этим путем? А что насчет остальных?

Это не было самоубийством. Я была права. Все это время мои инстинкты подталкивали меня к этому выводу. Но эти же инстинкты меня и подвели. Они подвели меня за то, что я не заподозрила Фрэнка. За то, что не увидела монстров, которые жили по соседству.

Теперь было слишком поздно.

Небо над головой было чистейшего темно-синего цвета. Казалось, что звезды танцуют в головокружительном хороводе, но это моя неясная голова разыгрывала меня. Кружилась только я.

Рейн ударила меня по черепу, и в мгновение ока все стало черным.

Я даже не успела поднять руку, чтобы блокировать удар. Я разочаруюсь в себе позже. Если выживу.

Это произшло несколько часов назад. Я проснулась на заднем сиденье ее машины у основания хребта. Когда она поднесла к моим ноздрям пузырек с нюхательными солями, на горизонте остались лишь слабые золотистые отблески. Теперь свет почти исчез. Лунного света было достаточно, чтобы разглядеть узкую тропу, видневшуюся впереди.

Рейн не ослабевала ни на секунду. Она толкала меня вверх по тропе, шаг за шагом. Мои легкие пылали, а ноги горели. Она дышала так, словно лежала на диване, а не поднималась на вершину скалы.

Рейн. Как это могло случиться? Кем она была? Из-за боли в сердце, поверить во все это было гораздо труднее.

— Я думала, ты любишь меня, — прошептала я.

— Люблю тебя? — насмехалась она. — Ты мне нравилась. Да. Ты заходишь слишком далеко, употребляя это слово. Ты как мой муж-изменник. Всегда говоришь слова любви.

— Он любил их?

— Он был одержим ими. Оставлял им записки. Устраивал их тайные свидания. Даже когда он обещал мне прекратить это, он не прекратил. Так что это его наказание.

— Ты можешь развестись с ним.

— Это слишком мягко. Ты знаешь, что раньше это было одно из его любимых мест для прогулок? Он сделал мне предложение здесь. Теперь он может гулять по этому хребту и думать о том, что он сделал. О том, что он заставил меня сделать.

— Я никогда не трогала Фрэнка.

— Нет, ты задавала вопросы. — Она толкнула меня локтем, чуть не выбив меня из равновесия. — Ты должна была оставить все как есть. Они получили то, что заслужили. И он тоже. И все могло бы на этом закончиться, если бы ты сделала то, что все остальные в этом чертовом городе делали годами, и поверила в то, во что должна была поверить.

Что эти девушки, по крайней мере, некоторые из них, покончили с собой. И да, все просто верили.

— Я сказала ему прекратить это. — Рейн говорила это скорее для себя, чем для меня. — Я сказала ему, что последний раз должен быть последним, иначе я приведу его сюда в следующий раз.