Слезы победили смех, и когда несколько из них потекли по моему лицу, дедушка положил руку мне на плечо.

— Я скучаю по ним.

— Я тоже, — сказал он.

— Спасибо, что рассказал мне.

— Мы мало говорим о них, милая.

— Это моя вина. — Было тяжело слишком долго.

— Я бы хотел. Если ты не против.

Я кивнула.

— Я бы тоже этого хотела, дедушка.

Он сжал мое плечо, а затем встал.

— Как насчет перекусить? Я голоден.

— Я могу принести.

— Ты остаешься.

Журчание реки было моим саундтреком, пока я прокручивала свой разговор с дедушкой. Слишком долго я держала маму и папу рядом. Я хранила их воспоминания. Но нам нужно было вернуть их в нашу жизнь.

Гриффин мог не знать их так, как Скайлер, но это не значит, что он не мог вовсе. Через мои воспоминания он узнает их. Благодаря моей любви к ним они станут частью нашего будущего.

Дедушка вернулся с тарелкой, переполненной красным виноградом, цельнозерновыми крекерами и морковью. Все то, что я принесла ему в начале недели.

— Ты торопишься домой? — спросил он, когда тарелка опустела.

— Нет. А что?

— Как насчет игры в нарды?

— Это было бы весело. — Я не играла уже целую вечность. С тех пор, как умер отец. Нарды были его любимой игрой, в которую он играл с дедушкой. Потом он научил меня.

Мы с дедушкой играли часами, пока жара послеполуденного солнца не загнала нас в дом к столу в столовой, где мы сыграли последнюю партию.

— Это было весело, — усмехнулся он, убирая доску.

— Конечно, было. Но я лучше пойду домой.

— В чей дом?

— Гриффина, — ответила я, обхватывая его за талию. — Спасибо, дедушка.

— Люблю тебя, милая. — Он обнял меня крепче, а потом отпустил. — Спокойной ночи.

— Я тоже тебя люблю. Пока.

Мы играли дольше, чем я ожидала, и к тому времени, когда я вышла на улицу, время было уже ближе к обеду. Я достала из кармана свой личный телефон — телефон станции был в другом, и хотя носить с собой два телефона было большой занозой в заднице, после сердечного приступа дедушки я никуда не выходила без обоих, полностью заряженных.

Я уже собиралась позвонить Гриффину и спросить, не хочет ли он, чтобы я заехала в центр города и взяла что-нибудь на ужин, но, прежде чем я успела разблокировать экран, из соседнего дома донесся лязг металла о металл.

— Эй, милашка, — позвал Фрэнк из гаража. На нем были испачканные маслом джинсы. Из переднего кармана свисала красная тряпка.

— Привет. — Я убрала телефон и улыбнулась, приглушив вздох, когда он помахал мне рукой.

Его отношение к Гриффину в больнице все еще раздражало меня, но это был Фрэнк. Это был лучший друг моего дедушки и человек, который был тут, когда меня не было, чтобы отвезти дедушку в больницу.

— Как ты? — спросила я, заходя в гараж. Запах металла и масла был настолько сильным, что я сморщила нос.

— О, отлично. — Он протянул руку к джипу. — Эта машина может стать моей смертью. Особенно если Рейн продолжит терять детали.

Я засмеялась.

— Как она потеряла запчасти?

— Господи, если бы у меня были ответы, чтобы разгадать загадку, которой является моя любимая жена. — Он засмеялся и пнул шину своим ботинком.

— Фрэнк… о, Уинни! — Рейн высунула голову из двери, соединявшей дом с гаражом, и, увидев меня, бросилась к входу, чтобы обнять меня. На ней был завязанный фартук, а в руках она держала приспособление для разделки мяса.

— Привет, Рейн.

Я видела ее несколько раз с тех пор, как переехала в Куинси, каждый раз во время моих поездок к дедушке. Она была одной из тех счастливых женщин, которые, казалось, не стареют. Ее волосы были такими же светло-каштановыми, как я всегда помнила, ее кожа была гладкой, за исключением нескольких мелких морщинок вокруг глаз и рта. Ее объятия были такими же крепкими, как те, что я помнила с детства.

Мама всегда шутила, что для стройной женщины Рейн была сильной, как бык.

— Ты готовишь? — кивнула я на отбивной молоточек.

— Да. — Она встряхнула его и засмеялась. — Жареный стейк из курятины. Любимое блюдо Фрэнка. Как ты, птичка?

— Хорошо. — Я улыбнулась прозвищу, которым она называла меня с детства. — Фрэнк как раз рассказывал мне о нескольких недостающих запчастях для джипа. Ты что, наводила порядок в гараже?

— Никогда, — засмеялась она. — Это его беспорядок.

— Тогда как ты потеряла деталь? — спросила я.

— За рулем, — ответил Фрэнк. — Как-то этим летом она потеряла колпак.

Колпак. На шине, которую он пнул, не было колпака. Мой взгляд метнулся к переднему колесу. Оно было закрыто колпаком, который я видела в кузове пикапа Гриффина несколько недель назад во время поездки в продуктовый магазин. Тот самый, который, как он сказал мне, Матео нашел по дороге к хребту Индиго.

— Я видела такой колпак… — Я перевела взгляд на Рейн. — Я не знала, что ты водишь Jeep.

Ее улыбка дрогнула.

— Ну, конечно. Это моя единственная машина.

Зачем ей ехать по дороге к хребту? Это была частная собственность.

Что-то кольнуло меня в затылке. Тревожное чувство. Мне не нужно было зеркало, чтобы увидеть, как цвет исчезает с моего лица.

Рейн, должно быть, тоже это заметила.

— Фрэнк, закрой дверь.

Мне понадобилось три секунды, чтобы осознать это предложение. Мне понадобилось три секунды, чтобы посмотреть между моими друзьями, которых я знаю всю жизнь, и осознать, что я вижу. Потому что за эти три секунды Фрэнк ударил кулаком по открывателю двери гаража, прикрепленному к козырьку со стороны водителя Jeep.

А Рейн подняла молоток.

Мне понадобилось три секунды, чтобы избавиться от своих личных предубеждений и понять, что эти люди — соседи, друзья — не такие, какими кажутся.

Три секунды слишком много.

До того, как погас свет.

21. ГРИФФИН

«Здравствуйте, вы позвонили Уинслоу Ковингтон. Пожалуйста, оставьте сообщение, и я перезвоню вам как можно скорее. Если это срочно, пожалуйста, повесьте трубку и наберите 9-1-1.»

Я зарычал на приветствие голосовой почты и снова проверил время.

Семь сорок восемь.

Летние ночи в Монтане длинные, и световой день продлится еще почти час, но было уже поздно. Она пропустила ужин. Она ведь согласилась на ужин, верно? Я оставил ее в шоке сегодня утром, но Уинн была не из тех, кто бросает все без предварительного звонка.

В течение последнего часа я предполагал, что в участке что-то случилось. Может быть, несчастный случай или офицер заболел. Но по мере того, как шли минуты, а она все еще не отвечала на мои звонки, я почувствовал, что мой желудок становится невыносимо тяжелым.

Я набрал номер Кови и позвонил в третий раз. Четыре гудка, и он переключился на голосовую почту.

— Черт.

Плохие новости распространялись в Куинси со скоростью света. Если бы произошел несчастный случай или что-то еще значительное, кто-то из моей семьи мог бы об этом узнать. Поэтому я начал с наиболее вероятного источника новостей. Папа.

— Алло, — ответил он.

— Привет, это я.

— Привет, как сегодня выглядит ручей?

— Сухой. Перевел лошадей вниз. Все хорошо. Слушай, ты ничего не слышал о том, что сегодня происходит в городе?

— Нет. А что? Что случилось?

— Ничего. — Я вздохнул. — Уинн нет дома, и она не отвечает. Я не был уверен, вдруг что-то случилось, а я еще не слышал об этом.

— Никаких новостей не было. Хочешь, я сделаю несколько звонков?

— Нет. Пока нет. — Если бы папа начал звонить своим приятелям, то слухи о чрезвычайной ситуации появились бы раньше, чем на самом деле.

— Хорошо. Держи меня в курсе.

— Буду. Спасибо.

— Позвони Элоизе, — сказал он. — Если что-то происходит, она узнает об этом раньше нас.

— Хорошая идея. Пока, папа. — Как только линия затихла, я позвонил сестре и задал ей тот же вопрос.

— Я весь вечер была на ресепшене, — сказала она. — Я не видела, чтобы что-то происходило.

И если бы по Мэйн промчалась полоса патрульных машин с мигалками, она бы заметила.