Подойдя к краю тропы, я наклонилась вперед, чтобы посмотреть на обрыв. Ее тело не лежало на неровных камнях внизу, но я все еще могла представить его там. Ее светлые волосы. Пропитанное кровью платье.

Один прыжок. Один шаг. Это было все, что нужно. Одно мгновение. Одно падение.

И разбитая жизнь.

— Какого хрена ты делаешь? — Рука обхватила мой локоть и потащила меня прочь от края.

Я крутанулась на месте, мое сердце забилось в горле, когда я бросила кулак в сторону носа Гриффина. Мне удалось остановить удар до того, как он приземлился, но едва-едва. Мои костяшки пальцев задели его кожу, и его глаза расширились от того, что я двигалась так быстро.

— Господи, Уинн. — Он отпустил мой локоть. — Что, блядь, с тобой не так?

— Со мной? Да что с тобой такое? Ты напугал меня до смерти. Я могла упасть.

— Тогда не стой так чертовски близко к краю, — прорычал он, проводя рукой по густым волосам. — Черт. Нам не нужен несчастный случай с тобой.

— Это должно быть перекрыто, — рявкнула я, прижимая руку к своему колотящемуся сердцу.

— Именно этим я здесь и занимаюсь. — Он ткнул большим пальцем в сторону тропы. — Я пришел сюда, чтобы построить забор вдоль тропы, и заметил твою машину. Пошел за тобой, как раз вовремя, чтобы увидеть, как ты наклоняешься над краем.

Я нахмурилась, глядя на его хмурый взгляд.

— Я просто смотрела.

— Посмотри отсюда. — Он снова схватил меня за руку, притянув к себе. — Я не могу найти и твое тело там.

Мольба в его голубом взгляде, страх в его выражении лица прогнали всякий гнев, и мои плечи опустились.

— Хорошо. Прости.

Он испустил долгий вздох, стряхивая с себя разочарование.

— Все в порядке. Почему ты ищешь?

— Я не знаю, — призналась я. — Я знаю, ты думаешь, что это было самоубийство. Я и сама не знаю, что думать, просто… что-то не так. И мне нужно выяснить, что. Ради Лили. Ради ее матери. Иногда, когда я не могу разобраться в чем-то, я начинаю с конца и проделываю путь к началу.

Поэтому я стояла здесь, пока не смогу проследить ее шаги.

Что я и сделала. Я стояла там, глядя в пустоту за тропой.

Гриффин стоял рядом со мной, не говоря ни слова. Не двигаясь. Он просто стоял рядом со мной, пока я думала.

Она пришла сюда, напуганная. В отчаянии. Скорее всего, одна.

Я сделала еще один шаг к краю.

Гриффин схватил мою руку, крепко сжав ее.

Я позволила ему быть моей привязкой, пока смотрела на обрыв, ставя себя на место Лили.

У нее была хорошая работа. У нее были любящие родители. У нее были друзья в Куинси. Что-то толкнуло ее за эту грань.

— Разбитое сердце?

— Что? — спросил Гриффин, снова оттаскивая меня от края.

— Ничего, — пробормотала я. Вскрытие было конфиденциальным, и Гриффин не заслужил подробностей. — Я бы хотела знать, что Лили делала до момента смерти. Общалась ли она с друзьями. Парнем. Где кто-то в ее возрасте мог тусоваться в воскресенье вечером?

— В «У Вилли», — ответил он.

— Ты бы заметил ее, если бы она вошла?

— Мы с тобой были там единственными людьми.

— Где-нибудь еще?

Он потер сильную челюсть.

— Бары в центре города. Летом там обычно тусуется молодежь вместе с туристами. И тебе повезло.

— Мне? Почему?

Он взял меня за руку, оттаскивая еще на шаг от обрыва.

— Я как раз думал о том, чтобы самому отправиться в центр города.

— О, ты думал? — Я подняла брови. — Мне показалось, ты собирался поставить забор на этой тропе.

— План изменился.

8. ГРИФФИН

— Тебе не нужно идти со мной. — Уинн остановилась возле салуна «Большой Сэм». — Разве ты не занят?

Да, я был занят. Но я все равно взялся за ручку двери и открыл ее для нее.

— После тебя.

Она нахмурилась, но вошла внутрь, после чего я был забыт, пока она впитывала каждую деталь, от люстры в виде колеса повозки до стен, обшитых деревянными панелями.

Владельцы сделали капитальный ремонт около десяти лет назад. Они переехали в Куинси из Техаса, и за барной стойкой висели привезенные ими лонгхорны^[10]. Столы представляли собой бочки из-под виски со стеклянными столешницами. Табуреты были обиты черно-белой воловьей кожей.

Для туристов они обыгрывали тему вестерна, а из музыкального автомата в углу доносилась музыка в стиле кантри.

Я ненавидел салун «Большой Сэм».

— Здесь много народу, — сказала она, осмотрев комнату.

— Летом еще больше.

Из толпы выделилось несколько знакомых лиц, и когда мы шли к бару, я поднял руку, чтобы помахать одному из парней, который работал в хозяйственном магазине.

Я дернул подбородком в сторону бармена, когда он подошел, его лысая голова ловила блики от света, отражавшегося от зеркальных полок с алкоголем.

— Привет, Джон.

— Гриффин. — Он протянул руку через барную стойку, чтобы пожать мою. Джон подстриг свою белую бороду с тех пор, как я в последний раз заходил сюда около месяца назад. Теперь она доходила до центра груди, а не до выпирающего пивного живота. — Что привело тебя сюда?

Я кивнул на Уинни.

— Джон, это Уинслоу Ковингтон.

— Новый шеф. — Он протянул руку Уинни. — Добро пожаловать в Куинси.

— Спасибо. — Она пожала ему руку, затем опустилась на табурет. — Не возражаете, если я задам вам несколько вопросов?

— Зависит от вопросов.

Я занял место рядом с ней и, прежде чем она успела начать свои вопросы, я заказал пиво.

— «Bud Light» для меня, Джон. Водка с тоником для шефа.

— Я на службе, — пробормотала она, когда он уходил.

— Тогда не пей.

Она снова строго нахмурилась. Это выражение лица, как и все остальные в этой женщине, было разочаровывающе сексуальным.

— Отличное место.

— Раньше это было одно из семейных предприятий Иденов. Мой двоюродный дед был Большим Сэмом. — Новые владельцы не изменили название, вероятно, потому что оно соответствовало их пошлой тематике, но это было почти единственное, что осталось от бара, которым он когда-то был.

— Было?

— Сэм больше любил выпить, чем управлять бизнесом. Он продал его нынешним владельцам до того, как пошел ко дну.

— А. Джон — один из владельцев?

— Нет, управляющий. Но если Лили была здесь в воскресенье вечером, он твой лучший шанс получить информацию. Он работает почти без выходных.

— Разве я не могу просто спросить его? Почему ты заказал нам выпивку?

Я наклонился ближе, мое плечо коснулось ее плеча.

— Бармены в маленьких городах всегда знают, что происходит. Они слышат сплетни. Они видят волнение. Но они также защищают своих. Джон — хороший парень, но он не знает тебя, и он не доверяет посторонним.

Она скрипнула зубами.

— Тебе обязательно продолжать называть меня так?

— Это то, кто ты есть. Хочешь вписаться? Садись здесь со мной. Закажи выпивку. Оставь ему приличные чаевые. Хочешь перестать быть аутсайдером, тогда познакомься с обществом.

— Хорошо. — Она вздохнула, когда Джон вернулся с нашими напитками. — Спасибо.

Он кивнул, когда она поднесла бокал к губам, послав мне взгляд поверх ободка.

Я усмехнулся и отпил пива.

— Так что это за вопросы? — спросил Джон, прислонившись бедром к барной стойке.

— Я пытаюсь узнать больше о Лили Грин. Она была…

— Я знаю, кем она была.

Уинн напряглась от его резкого тона.

— Вы не помните, видели ли ее здесь в субботу или воскресенье вечером?

— Нет, ее здесь не было.

— Она часто приходила? Ее мать сказала, что с тех пор, как ей исполнился двадцать один год, она часто приходила в бары по выходным.

Джон пожал плечами.

— Не больше, чем все остальные ребята здесь. Они приходят. Выпивают немного и играют в бильярд. Смешиваются с туристами.

— Был ли кто-то конкретный, с кем Вы видели Лили больше одного раза?

— Да, — кивнул он. — Ее обычная группа друзей.

Кого Уинслоу могла бы знать, если бы была отсюда. Это была подколка со стороны Джона. Он мог бы с таким же успехом перечислить имена друзей.