— Пожалуй, мне стоило прийти в твоё племя сейчас, — вдруг говорит Вран.

Наверное, слова Баи всё же как-то действуют на него — наверное, если Вран, никогда не страдавший от неразговорчивости Вран почти всегда отвечает на её речи одним предложением, Бае всё же удаётся затронуть что-то в его душе.

— И что бы это значило? — спрашивает Бая.

— Ты прекрасная глава своего племени, Бая, — отвечает Вран. — Если бы Лесьяра сказала мне хотя бы часть того, что говоришь мне…

Бая смеётся.

Бая не выдерживает. Бае просто смешно. Как Врану порой приходят в голову такие мысли? Это же просто невозможно.

— Что? — озадаченно спрашивает Вран. — Что такое?..

— Ты так ничего и не понял, Вран, — улыбается Бая. — Это не слова главы племени. Это слова той, кто любит тебя.

— Вот как, — негромко говорит Вран.

Бая не ждёт от него ответных слов. Бая знает, что он пока к ним не готов.

Но в его взгляде вновь появляется то пронзительное выражение — и, в общем-то, больше Бае не нужно ничего.

— У нас нет на это времени, — вдруг слышит Бая голос Сивера сзади и сверху.

Сивер сидит на корточках перед оконцем, заглядывая внутрь. Почему-то он не смотрит на Врана со своей обычной враждебностью или мрачностью — почему-то он вообще не смотрит на Врана. Только на Баю.

И его светло-голубые глаза говорят Бае: всё… не очень хорошо.

И Бая даже догадывается, что именно.

— Да, мы уже закончили, — отвечает Бая, поднимаясь. — Отдыхай, Вран. Сивер, запри за мной дверь.

— Отдыхать? — медленно повторяет за ней Вран. — Запирать дверь? Мне как-то не хочется отдыхать, красавица — особенно за запертой дверью. Едва ли она вызовет у меня крепкий и наполняющий силами сон. Почему бы мне не пойти с тобой?

— Ну уж нет, — усмехается Бая. — Учись выполнять наказы главы своего племени, Вран с Белых болот. Если я хочу, чтобы ты был здесь — значит, ты будешь. Недолго. Справишься с этим?

— Конечно, — растягивает губы в улыбке Вран.

Неискренней. Как же неискренна эта улыбка — но у Баи, похоже, и впрямь нет времени превращать её в искреннюю.

Бая взбегает по земляным ступеням. Бая пропускает Сивера, чтобы он воспользовался ножом и запер дверь. Бая замечает краем глаза, что Сиверу — уже с крайне недовольным и нетерпеливым выражением лица — приходится опуститься перед оконцем ещё раз, потому что его подзывает Вран. Бае было бы любопытно узнать, что нужно от него Врану — если бы Бая не увидела того, что видит.

Круг для собраний заполнен — а в середине него стоят Искра с Вешем.

Круг для собраний заполнен. В кругу собрались все, кто способен ходить — от только-только окрепшего волчонка до дряхлой старушки. Заняты все камни и брёвна, для кого-то даже не хватило места — и они стоят позади, образуя второй, такой же плотный круг.

А Искра занимает место Баи. А Веш, Веш, которого вообще не должно здесь быть, занимает место Сивера — по правую руку от Искры.

Почему-то Баю злит именно это. Не то, что Искра самовольно собрала всех волков посреди ночи — разбудила волчат, вытряхнула из землянки стариков, потревожила сон тех, кто только-только успокоился после возвращения Баи с Сивером, впустила в круг собраний племени с Белых болот даже беглецов из бывшего племени Врана, которые не имеют к Белым болотам и их делам никакого отношения. Не то, что Искра встала в этот круг сама, словно желая Бае что-то показать, не то, что она не выставила за границу их дома Веша — но то, что она поставила Веша рядом с собой, там, где всегда стоит Сивер. Словно Веш — не просто милостиво принятый той, кто не имел на это права, обратно в племя беглый волк, словно Веш — знахарь, тоже имеющий свои права. Словно Веш хотя бы попытался сделать то, что полагается знахарям — не связываться ни с какими волчицами, например, чтобы быть полностью посвящённым своему племени. Даже Самбор, тоже самоназванный знахарь, следовал этому правилу — но не Веш, видимо, живущий по всем правилам сразу и ни по одному — одновременно.

— Бая, — говорит Искра. — Мы все тебя ждём. Садись.

Беременная волчица поднимается с камня, уступая Бае место.

Бая смотрит на эту волчицу. Смотрит на это место.

Волчица быстро садится обратно, пряча от Баи взгляд.

Бая идёт к кругу. Останавливается. Сдвигаются в стороны другие волки, другие члены её племени, молодые и старые, зрелые и недавно родившиеся. Освобождают ей проход, уступают ей новые места. Бая качает головой.

— Боюсь, я не привыкла сидеть на собраниях, устроенных неизвестно кем, сестра, — говорит она, смотря на Искру. — И я не очень понимаю, почему здесь сейчас сидят остальные. По-моему, я никого не созывала.

— А следовало бы, — цедит откуда-то голос Верена.

Бая находит его глазами.

И понимает: вот оно что.

— Да, следовало бы, — зевает Искра. — Почему-то за всё то время, пока ты бегала к своему Врану из Сухолесья, у нас не было ни одного собрания. А мы бы послушали, как Вран из Сухолесья убил, например, Нерева. Или Зиму. Или Самбора. Или как ты отправилась за ним в деревню, но не забрала их тела. Верен, что бы ты предпочёл — тело своего брата или Врана из Сухолесья?

Бая никогда не видела, чтобы на лице Верена, улыбчивого, немного вспыльчивого, но преданного и доброго обеими своими душами Верена отражалась такая злость. Даже не злость — ненависть.

И, похоже, не к одному Врану из Сухолесья.

— У меня не было времени для собраний, сестра, — спокойно отвечает Бая. — Я была занята делами не только своего племени, но и других — как видишь, в этом странном кругу почему-то есть и те, кто решил не участвовать в набеге на человеческую деревню, а вернуться в свои племена. А рядом с тобой стоит тот, кто должен был вернуть тела наших соплеменников, чтобы вернуться в племя наше — но решил этого не делать. Я не могу попросить Хозяина вырастить мне дюжину дополнительных рук, Искра — я бы не унесла все их тела за раз. А Веш, уже принятый в деревне однажды и лишивший наших соплеменников жизней и голов, может договориться с людьми — я в нём не сомневаюсь, похоже, людям очень нравится слушать его истории о ведьмах и колдунах.

— Жизней и голов наших соплеменников лишил не Веш, а Вран из Сухолесья, — фыркает Искра. — Кстати, что он должен был сделать, чтобы вернуться в наше племя? Посмотреть на тебя грустными глазами и сказать, что он украл душу у Травного?

Вот как.

Какие, оказывается, длинные у Искры уши.

Или не у Искры?

Впрочем, это уже неважно.

— А какое тебе дело, кто и что должен делать, пустоголовая ты брехунья? — вдруг зло рявкает на все Белые болота голос Сивера. — Ты, может, глава этого племени? Или, может, твой болтливый дружок — его знахарь? Выходи из этого круга, Искра, или, клянусь лесом, я вытащу тебя из него за твои прилизанные волосы. Выйди из него — и хорошенько подумай, прежде чем в следующий раз осмеливаться открыть рот на свою главу. А ты…

Сивер подходит к Бае — и, о, Сивер явно не против воспользоваться этим освобождённым проходом. Сиверу совершенно безразлично, насколько законно устроенное Искрой собрание — конечно, безразлично, потому что, судя по всему, Сивер собирается прервать его прямо сейчас. Воплотив в жизнь свою единственную не пустую угрозу и намотав волосы Искры на кулак.

— Нет, Сивер, — ловит Бая Сивера за плечо.

И как раз вовремя — потому что за мгновение ока круг смыкается обратно, а волки вскакивают со своих мест уже не почтительно — угрожающе.

Вот как, отрешённо думает Бая ещё раз. Вот как.

Бая утешала вчера этого молодого волка, совсем не знающего, что делать со своим подопечным. Бая разнимала вчера этих двух юных волков, чуть не подравшихся за кусок ткани из-за нравящейся им обоим волчицы. Бая спасала от Сивера вчера сына Снежи и объясняла ему, что первая охота — это совсем не страшно. Бая освободила от занятий со старшими эту молодёжь, чтобы они могли спокойно сопроводить стариков к реке и не переутомляться. Бая беседовала вчера с этими стариками, выслушивая их ворчливые жалобы то на слишком сухое, то на слишком жирное мясо, хотя всё мясо, которое они ели, было одинаковым. Бая привела вчера этих юнцов, бежавших из своих племён за Враном, в свой дом, не сказала им ни одного укоризненного слова, приняла их на Белых болотах такими, какие они есть — заблуждавшимися, но осознавшими свою ошибку. Бая никогда не требовала от всех них того, чего они на самом деле не хотели, — и вот она оказалась здесь. Среди тех, для кого она делала всё — и кто готов отплатить ей за это охраной занявшей её место Искры.