– Лучше сейчас. Девушка останется здесь.

– Не останется, – чеканю, – она поедет со мной.

– Сам подумай: без балласта ты будешь двигаться быстрее. Побудет моей гостьей, а через двое суток ты вернёшься и заберёшь Майю. Мягкая постель куда лучше неудобного сиденья.

– Даже адов котёл лучше мягкой постели в твоём доме.

Тяжёлый вздох и возвращение к обоюдным претензиям. Неразрешимы и незабываемы даже спустя много лет.

– Что ты решил?

Он ждёт ответа, который я не могу выдавить. Скинуть Мерханова хочется, но Майя останется здесь, и, насколько понимаю, это одно из условий, что я выполню договорённости и вернусь. С одной стороны, нахождение Цветочка рядом значит вовремя предотвращённые травмы, с другой – быстрее справлюсь с задачей, не обременённый той, что требует остановок и еды. В первую очередь я делаю это для того, чтобы избавиться от охотников за наследством Потоцкого и организовать для неё спокойную жизнь.

– Конверт и инструкции.

Через пару минут передо мной пухлый непрозрачный пакет и адрес доставки. Беру и направляюсь в столовую, чтобы переговорить с Майей и дать инструкции.

– Советую избавиться от веснушек и основательно поработать над своим лицом, – на подходе слышу голос Ольги, – ты омерзительно выглядишь. Где Янис тебя подобрал?

И если бы мачеха только знала, насколько состоятельной женщиной в данный момент является Майя, проглотила бы свой поганый язык.

– Закрой рот и не смей к ней обращаться, – врываюсь настолько неожиданно, что братец дёргается в сторону, посматривая на маму, которая мгновенно затихает. Майя поднимается, в глазах слёзы и дикая обида. Схватив её за руку, тащу из столовой, не забыв бросить напоследок: – Советую почаще смотреть на себя в зеркало и принять тот факт, что очень скоро папаша сменит старую лошадь на молодую кобылу, не накачанную ботоксом.

Мачеха сверлит гневным взглядом, но я мастерски посеял панику в той, чью защиту сложно пробить. Пусть сожрёт себя, прикидывая, о чём была беседа с отцом.

Заталкиваю Майю в комнату и закрываю дверь, а затем подгоняю в ванную, надеясь, что нас не услышат.

– Мне нужно уехать…

– Наконец-то, – выдыхает, прикрыв глаза, – они мерзкие, – кривит губы. Цветок говорит об Ольге и её сыне, и я с ней солидарен. – Я только возьму каракури и телефон… – делает шаг, но я останавливаю.

– Цветочек, я уезжаю один. Вернусь через два дня, а ты пока погостишь здесь.

– Я не хочу, – шепчет, смотрит умоляюще. – Я с тобой. Как угодно, Янис, согласна даже на багажник, если у тебя заказ. Буду тихой, как мышка. Ты меня не услышишь, только не бросай…

– Я не бросаю, – обхватываю пальцами её подбородок, фиксируя внимание, – но возникли сложности, которые необходимо решить. Мне придётся мотнуться в одно место. Одному. Никто тебя не обидит.

– Жена твоего отца обидит. Она много гадостей говорила, а этот, – кивает куда-то в сторону, – странный и смотрит на меня, как тот мужик из клуба.

Братец посмел облизнуться на Майю. Не помешает предупредить, чтобы не разевал слюнявый рот на чужое, к тому же странности – его неотъемлемая часть последние десять лет.

– Два дня, – повторяю, чтобы она меня точно услышала. – Я вернусь и заберу тебя.

– Что мне здесь делать?

– Посмотри какой-нибудь сериал. Найди серий на двести, пока досмотришь, я вернусь, – улыбаюсь, и она немного расслабляется. Но в голову приходит идея. Папаша пожалеет, что Цветок осталась в его доме. – А лучше устрой себе экскурсию по дому. Основательную: осмотри каждый уголок. Скажу по секрету, – шепчу, – если идти по коридору первого этажа в противоположном направлении от этой комнаты, упрёшься в дверь. Код 2483. Загляни туда, – подмигиваю Майе, которая лыбится, предвкушая много интересного.

За два дня Цветок тут камня на камне не оставит. Мой старик будет биться в конвульсиях, когда она разобьёт очередную очень ценную вазу какой-то непроизносимой династии.

– Я в этой комнате останусь, – запрыгивает на кровать, – можно? Она пахнет тобой.

– Можно, Цветочек. Мне пора, – подхожу, зажимая девчонку, – и запомни – никому не верь.

– Зачем ты это говоришь?

– Ты же обещала никому не верить? – кивает, едва ли помня о сказанном. – Правильное решение, особенно в условиях, в которых тебе придётся находиться следующие два дня. Будь умницей, – накрываю её губы, даря на прощание быстрый и жёсткий поцелуй.

Отрываюсь и спешу уйти, оставив Майю наедине с собственными страхами. Но я знаю, о чём говорю, потому что папаша, как змей-искуситель, обязательно прощупает Цветок, выискивая слабые места, которые подвергнутся атаке. Выстоит ли она, узнаю, когда вернусь.

Пересекаю большой холл, заметив Эрнеста в боковой комнате. Осматриваюсь и, убедившись, что Ольги и папаши нет рядом, вхожу, прикрыв дверь.

– Что ты…

Когда пиздюк понимает, что попал в капкан, я уже перед ним, а пальцы сжимают его шею с такой силой, что братец начинает хрипеть.

– Если я узнаю, что ты посмотрел в её сторону, – шиплю, приблизившись вплотную, сжимая второй рукой его яйца, – секс станет для тебя влажной несбыточной фантазией. Усёк?

– Да… – пищит. – Отпусти…

Разжимаю пальцы, и Эрнест валится у моих ног, кашляя и корчась от боли. Переступаю через него и покидаю дом, надеясь, что моя угроза будет принята всерьёз. А если нет, то у папаши останется только один сын. Не самый любимый.

Майя

Несколько часов после ухода Яниса сижу в одном положении на кровати. Янис… Удивительно красивое и подходящее ему имя. Мысленно перебирала варианты, но такого предположить не могла. Открывшаяся личная информация сделала его немного ближе.

Предвкушение встречи с его родными разбилось о чувство отвращения. Ольга напомнила Владу, только улучшенную и более наглую версию жены моего отца. Холёная, статная, высокомерная. Создаётся впечатление, что люди для неё – грязь под ногтями. В её присутствии я теряюсь, превращаясь в маленькую точку на карте собственной Вселенной, которая по масштабам значительно уступает проживающим в этом доме.

Тафанов же всколыхнул уже почти забытое чувство безнадёжности, вернув в тот вечер, когда я оказалась в багажнике не по собственной воле. Что было бы со мной? Я бы открыла сейф и… Предполагать бессмысленно, потому что степень развращённости этих людей сложно оценить. Однозначно общие черты у отца с сыном имеются, но проследить сходство можно, лишь взглянув на обоих разом. В ином случае я бы никогда не сказала, что они родственники. Возможно, Янис больше похож на мать или родню с её стороны. Вчера, немного отойдя от ворвавшихся перемен, рассмотрела Тафанова. Он уже не казался ужасающим, а спокойное лицо и редкая улыбка всё же расположили к нему, но отношения между родственниками дружелюбными назвать нельзя.

Это больше смахивает на террариум, где каждый стремится доказать собственное превосходство. Напряжение настолько ощущается кожей, что не почувствовать его невозможно. Особенно между Ольгой и Янисом, который не стесняется бросаться резкими словами в её адрес. Что случилось между ними? Хотя, вспоминая свои отношения с Владой, могу предположить, что в какой-то момент Ольга подвинула старшего сына, чтобы освободить место младшему.

И это ещё один отвратительный экземпляр, напоминающий мне почему-то Тимура. Ничего общего во внешности, но повадки, жестикуляция и липкий взгляд отталкивают. Его доброжелательность наигранная, вызывает отторжение и желание отойти как можно дальше, и тот факт, что в этом зверинце мне придётся провести два дня, не радует.

Янис уехал. Не смог взять с собой, оставив на попечение нелюбимых родственников. Необходимость или желание избавиться от меня? Может ли он поступить подобным образом? Не могу ответить. Я ему верю. Хочу верить. Потому что, по сути, верить больше некому. Он тонкая ниточка, связывающая меня с жизнью. Хоть какой-нибудь, если, конечно, в моём случае она вообще возможна.