— Правда? — робко улыбнулась я.

— Правда, — ответил улыбкой маг, целуя меня в кончик носа.

И я ему поверила. Правда, поверила!

Однако ж в зеркало взглянуть не помешает. На всякий случай, так сказать!

— Ладно, — соглашаясь, я неохотно разжала ладони, отпуская мага. — Что дальше-то делать будем? Надо с Ядвигой встретиться. Только я ума не приложу, как.

— Я правильно понял? — тут же нахмурившись, спросил Волк. — Купава Ратиборовна…

— Да, — тяжело вздохнула я. — Прабабушка Яги, Верховная Ведьма Школы Ворожей Рунха. Если Делисса сказала правду…

— То именно она — подруга Амелиссы Артиас, — как и раньше, маг легко ловил мои мысли, как и я его. — Уверена, что ошибки быть не может?

— Да как сказать, — я растерянно пожала плечами, опускаясь обратно на крыльцо. И, чтобы как-то себя отвлечь и занять руки, принялась пальцами разбирать и прочесывать спутавшиеся за время сна волосы. — Я бы, может, и засомневалась в правдивости ее слов. Да только совпадений слишком много. Понимаешь, когда проснулся родовой дар, кровавая магия буквально вышвырнула меня отсюда прямо в Школу, к Купаве Ратиборовне. Ядвига тогда девчонкой совсем была, как и я, и ничего не понимала. А прабабушка ее, не спрашивая ничего, меня к себе на воспитание взяла, кормила, обувала, одевала, обучала, да прятала. И ничего не рассказывала, как бы мы обе с Ягой не спрашивали. Обмолвилась только как-то, что мне самой правду отыскать надо: мол, прознаю о прошлом бабушки Лиссы, и о проклятье узнаю сразу.

— Похоже на то, что она всё знала.

— Знала? — я горько усмехнулась вслух, повторяя собственные, давно терзающие меня мысли. — Да, Купава Ратиборовна явно что-то знает. Но отчаянно не хочет об этом говорить. На все расспросы и даже слезы она лишь недовольно поджимала губы. Всегда. Даже намека не проронила! «Не ваше дело» — таков был ее извечный ответ. Мы с Ядвигой даже посчитали их извечными врагами. Только понять не могли, ежели это так, то чего она со мной носится? Теперь-то понятно. Клятва ее прогнать меня не позволила, на крови данная. А она сильнее всяких чар будет, даже магии неодаренных.

— Значит, не врагами они были с Амелиссой. А друзьями, — разумно заметил Волк. — Но что-то их развело. И я даже знаю, что. Точнее, кто.

— Ансельм, — запутавшись пальцами в волосах окончательно, я едва выругалась, сильно дергая пряди. — Опять проклятый Ансельм!

— Успокойся, родная, — с неудовольствием покачав головой, Волк поднялся и выудил откуда-то из седельной сумки притихшего Шетана простой деревянный гребень. — Он явно не стоит твоей лысой головы.

— Легко сказать, — уже привычно проворчала я, протягивая руку ладонью вверх. Но гребень мне не дали.

Совсем наоборот — обойдя меня, мужчина уселся позади, широко раскинув босые ноги, и принялся бережно разбирать мою шевелюру.

Мне оставалось в этот миг только дуться, как мышь на скисшую крупу, да дивиться тому, насколько все-таки необыкновенный мне достался мужчина. Кто ж еще, кроме него, способен столь же спокойно все мои выверты, да психи терпеть?

— Трудно сделать, понимаю, — раздался позади спокойный, как всегда, чуть с хрипотцой голос, окончательно успокаивая. — Ансельм многое задолжал твоей семье и тебе лично. Как и мне. И, поверь, родная, настанет день, когда ему придется заплатить по счетам сполна. Но для начала мы должны точно выяснить, что тогда произошло на самом деле. Нам нужно встретиться с Верховной. Думаю, теперь она ответит на все твои вопросы.

Я машинально коснулась старинного кулона на груди, и тут же почувствовала отклик родной, древней магии, исходящей от него.

Волк был прав. Снова!

Теперь Купава Ратиборовна от откровенного разговора не отвертится.

Но только как же нам ее отыскать?

— Итак, — когда мои лохмы, наконец, были прочесаны, как бы невзначай бросил Волк. — Нам придется ехать в твою Школу?

Я невольно задумалась, попутно заплетая косу. Сам маг стригся всегда достаточно коротко, косы плести не успел, и сейчас честно не стал даже пытаться, отчаянно боясь мне навредить. Чему там вредить, правда, я так и не поняла, но спорить не стала. Да и привычно это мне: не всегда Лили была рядом, чтобы соорудить на моей голове нечто эдакое, очень сложное, но страсть, какое красивое — как любила она сама.

По куколке своей, признаться, я тосковала ужасно. Но и без того других хлопот хватало, и в глубине души я была рада, что далека она от всех неприятностей сейчас. Уж коли Ворон за ней, не приведи боги, не усмотрит, так Ирбис точно приглядит! А уж до того времени, как они в убежище императора доберутся, авось, и мы дела свои решим.

— Нет, — едва прикусив нижнюю губу, качнула головой я. — Далеко это, да сложно.

— Деревня стоит почти на границе Ансгара, — напомнил мне маг. — Пересечь ее здесь удастся без особых проблем. Думаю, леший твоего леса в помощи не откажет. Да и с соседским проблем возникнуть не должно: если тебе с сиренами договориться удалось, но и с другой нечистью общий язык найдешь.

— Скажешь, тоже, — невольно фыркнула я, припоминая давние приключения на корабле. — Мое дело малое. Благодаря стойкости твоей только выжили.

— А причем тут я? — насмешливо вскинул он свои черные брови. — Я же не виноват, что колыбельная, что ты бела брошенному младенцу, запала мне в душу сильнее голоса сирен.

Я снова вся покрылась румянцем. Вот умеет же он сказать, а? Хоть стой, хоть падай, честное слово!

— В любом случае, — кашлянув украдкой, попыталась я сделать вид, будто нисколько не смутилась от его слов. Вот нисколечки! — Песнями, да плясками тут не поможешь. Да, за границей нашего леса есть другой, и у него свой хозяин. Но только неприветливый он, и нелюдимый — очерствело его сердце за годы проклятия. Слишком много нежити оно поднимает, слишком много темной магии просыпается. Устал он, и гостей не любит. И нас пропускать не захочет. А если даже договоримся, всё равно — до Школы много недель пути. Лили с остальными раньше во дворец прибудут. А этого нам не надобно.

— А как мы попали сюда, если на тебя наведенная магия не действует? — вдруг сощурился Волк.

Вот же вспомнил больной о гангрене, когда ему обе ноги отрезали!

Пришлось каяться:

— Перо Жар-птицы то было. Последнее. Единственное, что мне помогает по миру скакать — дар птицы этой вне магии и пространства. Мне повезло в чем-то: перышко заветное действует только, если птицей добровольно отдано. А мне довелось крепко подружиться с одной такой… птичкой.

— И сейчас эта птица…

— Там же где ее нынешняя хозяйка, — вздохнула я, перебрасывая заплетенную косу за спину. — Или ее бабушка, Купава Ратиборовна. Еще недавно все дороги вели меня в Ансгар, а теперь обратно — в Школу.

— А что, если наоборот? — задумавшись на мгновение, предположил Волк. — Ты ограничена в перемещениях, я — нет. Достаточно выйти за границу леса, чтобы миновать твой барьер.

— Ой, — тут уже спохватилась я. — Он на тебя влияет?

— Учитывая, какую силу ты вложила в него, и какие эмоции испытывала тогда, — невесело усмехнулся Волк. — Удивлен, что меня не разорвало сразу по прибытию. Не волнуйся, родная, я в порядке. Всего лишь не могу пользоваться магией. Но остальным, думаю, так не повезет.

— В лучшем случае их в лес просто не пустит, — чутка подуспокоилась я. — Но мысля, конечно, интересная. Вот только не уверена, что в Школу тебя так просто пустят. Горыныч пройти не даст, да охранки взвоют — а там объясняй разгневанным ведьмам, что ты не охальник какой.

— Что, я настолько доверия не внушаю? — иронично вскинул брови Волк.

— Не напрашивайся на комплимент, — чуть фыркнув, легонько пихнула я его локтем в бок. Тот в ответ мягко улыбнулся, да за талию меня приобнял — как будто так и надо было. А я и не против вовсе. — Даже если я Горынычу весточку кину, ни Ядвига, ни бабка её, тебя и на порог не пустят, и слушать не станут. Да и не скажут ничего тоже. Но…