— Да, уж, — оценив незаконную ворожбу во всей красе, только и смог протянуть Ирбис, постоянно морщась. — Похоже, тут без вариантов. Не отвертится.

А Лис, поганец этот, даже отвечать не стал.

Лишь поднялся, кому-то за спину приказывая:

— В темницу обоих, и ее, и управляющего. Я за дознавателями в столицу.

Толпа охнула!

А я отвернулась, злость в глазах, да кровавые огоньки скрывая. Понимала — ни справедливости ради он тут распинался, а потому как свидетелей много оказалось. Иначе бы дал ей уйти, как пить дать!

Мерзко это всё. Мерзко и противно.

Развернувшись на каблуках, я мимо всех к пруду направилась — хотела свежего воздуха глотнуть. Да и тошно было, словами не описать. Остро хотелось побыть в одиночестве.

К счастью, окликать меня никто не стал, и я получила долгожданную передышку. Так и просидела полдня, за лебедями наблюдая, и отстранённо шум слушая. Поместье гудело, как встревоженный улей, но побеспокоить меня никто не решился. Шутка ли? Две ведьмы зараз в богами забытом месте объявились, и не разобрать еще, какая из них хуже.

А мне, как назло, всё больше и больше уйти куда-нибудь в лес хотелось, да будто держал кто. Не могла я вот так сбежать, ни с Волком, ни с Ирбисом не поговорив напоследок. Но жуть как хотелось ненадолго свободы вдохнуть, да настолько, что я даже пальцем привычно по земле постучала, совершенно позабыв о том, что нет у меня метелки больше.

И каково же было моё удивление, когда, спустя долгое, долгое время, эта самая метелка перед моим лицом и повисла!

— Да быть того не может, — пораженно охнула, когда я поняла, что это значит. И украдкой, как боясь чего-то, осторожно коснулась потертого древка.

И едва не взвизгнув, подпрыгнула. Моя, точно моя! До самого последнего ивового прутика! Еще и совершенно сухая, без следов плесени и гнили, а это означало только одно. Не было ее на дне разлива, как и моей сумки.

Ноги понесли меня обратно в дом быстрее, чем я успела об этом подумать. Да прямиком в кабинет, не обращая внимания на людей, которых стало как-то в разы больше по всему особняку. Даже форма их казенная, с имперскими знаками отличая, не волновала тоже.

И в бывший ведьмовский кабинет я влетела с метелкой наперевес, кого-то даже чуть не убив по дороге:

— Волк? Во-олк!

— Доминика? — брюнет нашелся за тем самым столом, возле которого столпились остальные Воплощенные, и еще какие-то маги, да с высшими знаками отличия на серебристых эполетах. Сидел он почему-то во главе стола, и при виде меня изумленно вскинул брови. — Что еще случилось?

— Мне нужно сбегать на берег, — едва не задыхаясь от быстрого бега, торопливо сообщила я. — На тот самый. И срочно!

— А больше тебе никуда не надо? — недовольно хмыкнул Лис, едва сжимая пальцами лакированный край стола. — И думать не смей. Еще не хватало за тобой гоняться.

— А я тебя спрашивала о чем-то? — огрызнувшись на него, снова повернулась к брюнету, стараясь не обращать внимания на взгляд Ирбиса, полного любопытства. — Волк, мне надо. Прямо сейчас!

Всего одного внимательного взгляда хватило, чтобы он кивнул преспокойно:

— Иди. Постарайся вернуться до заката — в городе теперь неспокойно.

Вот, право слово, если б не толпа народу, я бы его, поганца, расцеловала!

А так, просияла только, что-то благодарно булькнула, и была такова — на метелку вскочила, и только меня и видели. Сердце вело меня туда, где неделю назад обломки корабля вместе с нами выбросило на берег, и добралась я до этого места едва ли за полчаса.

Уж не думала, что за это время так по полетам соскучилась, ан нет же. Ветер в ушах свистит, косы треплет, земля под ногами несется — красота!

Так залюбовалась, чуть едва тот самый берег не пропустила. И лишь когда торчащую меж деревьев мачту с полногрудой, пошлой русалкой увидела, спохватилась. Вот же оно!

Выглядел берег, надо признать, прескверно. Одни рытвины, да ямы, а траву словно кто повыдергал всю. Всё обломками завалено, кусты клоками рваных парусов укрыты. Деревья, что ближе к воде росли, и то все переломаны. А воды в реке плещутся, как будто злорадно, не подступишься, и не войдешь.

И как тут искать кого? Как мы вообще уцелели в таком аду? Не иначе как сирены помогли не убиться, и Волк на своем горбу вытащил. Поблагодарить его надо будет, что ли… Уж не знаю, как бы сама справилась.

Ну, да ладно. А остальных-то как искать?

Ничего путного, как назло, в голову не шло. Однакось, спустя время, я кое-чего из прошлых уроков верховой езды припомнила. И свистнула, как когда-то учили, громко и заливисто! Подождала, подождала, расстроиться даже успела. А потом вдруг, дальние кусты странно зашевелились.

После всего случившегося, я как-то напряглась сразу.

Но тут же от радости взвизгнула, когда из тех самых кустов знакомая морда показалась!

— Шетан! — даже сразу своим глазам не поверила.

Но нет, вот он стоит, длиннющими ногами перебирая: тощий, какой-то облезлый, весь в репье, но всё ж таки тот самый вороной конь с шоколадными глазами!

А уж когда он меня за коленку цапнул, а после в шею мне шумно фыркнул и хвостом стегнул, я окончательно его признала. Его, и характер его поганый. Но всё же рада была его видеть — словами не описать. И уж опосля, вволю с ним наобнимавшись, я полезла в сумку, так и висевшую на седельном ремне. Ларчик оттуда достала, бережно наземь поставила, и дунула осторожно, печать разрушая. Затем открыла…

И тут же на меня обвинительно уставились родные до боли, возмущенные лиловые глаза.

— Ты где шлялась опять, ведьма?

Расхохотавшись, я тут же, рядышком, на песок и шмякнулась. Скучала. Как же я по ней скучала!

…Обратно возвращались мы медленно, но со всем присущим моменту торжеством. За долгую дорогу я успела рассказать Лили обо всём, что приключилось, куколка только успевала изумленно охать, да ахать. А еще сетовать, что ее рядышком не оказалось — дескать, вот уж она бы точно магов, потерявших всякий чур, поставила на место! И ведьме бы той досталось заодно.

Я только посмеивалась мысленно, на свою маленькую защитницу глядя. Размер менять она не могла, пока что, много сил на сон ушло. И сидела рядышком со мной на метелке, крошечными ножками болтая от переизбытка чувств. Маленькая, но гордая воительница. В ее храбрости я никогда не сомневалась — она б сумела покрыть словами поносными не только Воплощенных магов, но и самого императора!

А вот с ведьмой вряд ли тягаться на равных смогла. Магия фей, конечно, в ней сохранилась. Но лишь десятая ее часть. От того и казалось мне порой, что ее бесстрашие граничит с обыкновенной глупостью. Хотя, ладно, чего греха таить — языкасты мы обе.

Но я-то хоть за себя постоять могу.

— Ой, — едва мы нестройным рядом вытянулись на подъездной аллее, Лили с любопытством взглянула на особняк. — А что так народу много?

— Понятия не имею, — честно откликнулась я. Очередное собрание у крыльца меня пугало, и я на всякий случай всю наше честную компанию в тень высоких дубов отвела. Отсюда подглядывать было сподручнее. — Неужто опять чего приключилось? Ни на минуту их нельзя оставить!

— Так вроде это, сборы какие, — окинув наметанным глазком люд у особняка, выдала фея. В свободное время она частенько в городе нашем развлекалась, подглядывая за людьми, да подслушивая. И выводы правильные делать умела. — Едут, что ли куда?

Я присмотрелась:

— Похоже на то. Вон, Лису коня седлают. Видишь, высоченный такой, с серебряными волосами? Его отъезду я только рада буду, прохвост он редкостный. А вон того, с ним рядом, я не знаю, судя по форме, маг их, столичный. Документов у него в руках сколько… А! В столицу улики отправляют, вестимо. Значит, суду над Рогнедой быть. Похоже, и ее в Калами потащат, вон, охраны сколько.

— Ага, — согласилась со мной Лили. Стоя на древке метлы, на самом кончике, она аж на цыпочки привстала, жадно подмечая мелочи. — А вон и чернявый твой. Погоди, он что, тоже уезжать собрался?