— А ты чем занимаешься?

— Отгадай, — предлагает он, снова очаровательно улыбаясь.

— Семейный бизнес? — догадываюсь я и он медленно качает головой, подтверждая мои слова.

— Но тебе нравится?

— Да, я доволен, — отвечает он, и я машу ему рукой из стороны в сторону, будто школьной подружке.

— Пока.

— Пока, — улыбается он и трогается с места.

А я, как дура, провожаю его взглядом, и мне до ужаса обидно, что больше я его не встречу. Потому что мой папа так решил, и потому, что я сама так решила.

— Привет! Я дома! — кричу я с коридора, снимая туфли и окуная ноги в пушистые белые тапочки. Горничная тут же прячет мою обувь в гардероб, придирчиво оглядывая на предмет грязных пятен или повреждений. Зря старается, если я еще раз и надену их, то точно не в этом сезоне, и, если перепутаю их с почти такими же. Черных туфель на каблуках без украшений у меня целая полка, и отличаются они только брендами и едва заметными фишками. Типа, материал, высота каблука, форма носа, цвет подкладки. Половину из них купила мама, половину оставила сестра при переезде к мужу, и две пары выбраны лично мной, но какие именно, я уже не помню.

Я шаркаю в гостиную, надеясь застать там отца и застаю за газетой, чаем и сигарой. Подхожу, морщу от дыма нос и чмокаю его в щеку.

— Привет, папенька.

Он смотрит на часы и довольно заключает:

— Ты рано.

Это эквивалент фразы «я горжусь тобой, дочь, ты молодец».

— Мне там не очень понравилось, — говорю я. — Пойду лучше в комнату почитаю. Я сегодня уже не спущусь, так что, спокойной ночи.

Я снова наклоняюсь, целую его в щеку и отмахиваюсь от сизых клубов дыма.

— Спокойной, — говорит он и кладет на стол несколько крупных купюр. — Возьми на карманные расходы. Повеселись завтра с подругами. Только возвращайся не поздно.

— Хорошо, — киваю я и беру деньги. — Спасибо.

— Тебе спасибо, — вдруг отзывается он. — Я переживал, когда ты только вернулась из Англии. Но теперь не переживаю. Ты же не расстроишь свадьбу?

Я склоняю голову к плечу и обещаю:

— Нет, конечно, пап. Ты же выбрал для меня хорошего жениха, да?

— Мама сказала, тебе понравится он, а мне нравится его характеристики.

От последнего комментария мне становится не по себе. Интересно, а собеседование было?

«Я выхожу замуж», — пишу я и сразу отправляю, не дожидаясь, когда передумаю.

Мистер Инкогнито был в сети полчаса назад. Но как только сообщение доставляется, иконка меняется на онлайн, и сердце в мгновение замирает. Я приподнимаюсь на локтях и внимательно вглядываюсь в экран, в ожидании бегущего карандашика и надписи «печатает сообщение», хоть и знаю, что шансы не велики. Но вдруг он появляется, и я невольно взвизгиваю, сажусь и зажимаю себе рот рукой.

«Я знаю» — приходит в ответ.

На глаза наворачиваются слезы. Не это ли причина, по которой он решил так внезапно со мной порвать? Сердце сжимается до боли, и былые чувства, которые я испытывала, тайком переписываясь с незнакомцем в закрытом пансионате для девочек, возвращаются. Даже если он толстый или старый, мне все равно. Это мой мистер Инкогнито.

Я наскоро набираю сообщение, не отдавая отчета своим действиям:

«И это все, что ты скажешь? Я не хочу замуж. Я его даже никогда не видела! Это папа меня заставляет. Почему ты ничего не сделаешь? Ты говорил, что любишь меня!»

Отправляю, чертыхаюсь и скорее редактирую сообщение. Стираю все написанное и пишу: ладно.

А в ответ:

«Я успел прочитать, детка. Я делаю»

Сердце проваливается в желудок. Я теряю дар речи и еще несколько раз перечитываю сообщение. Но вот его иконка меняется на «офлайн», и я блокирую экран телефона. Сворачиваюсь калачиком под одеялом и выключаю ночник.

Он что-то делает ради меня. Но что?

В торговом центре шумно и светло. Вокруг миллион бутиков с неприлично дорогой одеждой, а в моих руках папина кредитка. Сумму он мне не ограничил, просто сказал, что я нашла достойное развлечение для женщины и должна пойти и повеселиться. Вот так вот. Женщины нужны для того, чтобы ходить по магазинам. В отместку я могла бы потратить все его деньги, но весь ужас в том, что мне ничего не нужно. Наоборот, давно пора собрать лишние вещи и устроить гаражную распродажу или просто отнести в пункт приема «Секонд Хэнда».

Я мысленно планирую заняться этим на неделе и подговариваю Элис.

— У тебя же тоже куча вещей с прошлогодних коллекций, может устроим благотворительный вечер или еще что-то такое? Отнесем одежду бедным, — предлагаю я.

— Давай.

Николь и Глорию я тоже звала, но они отказали. Обе занимаются мужьями. Одна настоящим, другая будущим.

— А ты почему будущим мужем не занимаешься? — спрашивает Элис. — Благотворительность — это, конечно, хорошо, но тебе к свадьбе надо готовиться.

— Даже думать об этом не хочу, — вздыхаю я и захожу в ближайший ювелирный бутик. Встаю у витрины с жемчугом и представляю себя в строгом деловом костюме, с жемчужным ожерельем на шее, сидящую в совете директоров невероятно разросшейся под моим руководством ресторанной компании. Я могла бы расширить направление, открыть клубы, бары, пекарни или даже немного выйти за пределы общепита. Мечты…

Если у моего будущего мужа хотя бы на грамм меньше амбиций, чем у меня, я сойду с ума.

— Жемчуг никогда не выходит из моды, — говорит Элис. — Одинаково прекрасен и с костюмом, и с платьем, со свадебным в том числе. Ты все-таки выйдешь замуж, да?

— Наверное, да, — киваю я. — Я обещала папе, что не расстрою свадьбу.

— И никакой интрижки напоследок?

— Никаких интрижек.

— Даже с ним? — она тычет пальцем куда-то мне за спину.

Я оборачиваюсь и вижу… Джонни. Одет он странно, форма смахивает на рабочую, на штанине надпись «Флауэрс патти», а в руках огромный букет белых роз. Челюсть моментально отвисает, я перевожу взгляд на Элис.

— Это ты ему сказала, что я здесь? — шепотом возмущаюсь я.

— Я вообще не знаю этого парня, но он так на нас пялится, что явно в ком-то заинтересован. Если не во мне, значит в тебе, — разводит она руками и, понизив голос, подмечает, — красавчик.

Не то слово. Даже в форме цветочника он выглядит одновременно солидно и соблазнительно. Я закатываю глаза в ответ на собственные мысли, и подтягиваю спину, чтобы казаться еще строже обычного. Прям как миссис Элен — наша преподавательница по этикету.

— У леди всегда должна быть прямая спина, — говорила она. — И уверенный вид.

Я взмахиваю головой, откидывая волосы назад, встаю перед Джонни, уперев руки в бока и надменно спрашиваю:

— Что ты здесь делаешь?

— Простите, мисс Холлуэй? — деловым тоном уточняет он. — Вам доставка. Распишитесь, пожалуйста здесь.

Он протягивает мне карточку на планшете, где я якобы должна поставить подпись.

— Я же сказала, что не стану встречаться с тобой снова, — выхожу я из себя.

— Не понимаю, о чем вы мисс, — он удивленно вскидывает брови. — Я — доставщик цветов. Распишитесь, пожалуйста.

— Не буду. У меня аллергия на розы. Пусть тот, кто их прислал, — я многозначительно обвожу его взглядом, — засунет их себе назад.

— Назад, — усмехается Элис. — Ругайся нормально.

— Какая жалость, — расстраивается Джонни, — мне очень жаль, мисс Холлуэй. Тогда мне придется отдать их вашей подруге.

Он проходит мимо меня и расплывается в дежурной улыбке.

— Мисс?

— Эверсон, — лыбится Элис. — Элис Эверсон.

— У вас аллергии на розы нет?

— Нет.

В ее глазах читается неописуемый восторг от сложившейся ситуации, и я чувствую, как внутри разрастается доселе незнакомое мне чувство.

— Не нужны нам никакие розы, — встреваю я между ними и тут же захожусь диким чиханием.

— Боже, и впрямь аллергия, — Джонни пихает розы Элис и тут же кидается ко мне. — Прости, я не знал.

Достает из кармана платок с вышитыми вишенками и пихает мне под нос. Я сморкаюсь в него и снова чихаю. Какой ужас.