— Как же Василиса отпустила тебя одну по болотам скакать? — недоумевало существо, взмахивая ручками-веточками.

— Меня князь Кош вчера выкрал с ярмарки, к себе увез, а я убежала, — нехотя поведала Настя.

— Князь Кош?! — задохнулось от негодования существо. — Ну, этот плодожил желудёвый своим повадкам не изменяет! Хотя, давно за ним не слыхать было, чтобы он девок похищал. Я уж думал, его теперь только чужие золотые жилы, да драгоценные камни интересуют. А вот, поди ж ты! — разглагольствовало возмущенное существо.

Настя, затянутая в трясину по плечи, дрожала от холода и едва удерживала над водой голову, цепляясь из последних сил за мокрую палку. Почти теряя сознание, она слабо пролепетала, севшим от ужаса неизбежного конца, голосом:

— Вытащите меня, пожалуйста!

Существо вынырнуло из своего праведного гнева на князя и посмотрело на Настю так, словно только что, впервые её увидело. Привстало с кочки, неожиданно принимая человеческий облик невысокого, сухощавого, но крепкого мужичка, ухватило Настю за руки и осторожно и медленно потянуло вверх. Одновременно с этим, Настя почувствовала, как под ногами у нее появляется твердая почва, но сейчас это уже её не радовало. Онемевшие от долгого пребывания в холодной воде, ноги почти её не слушались и ничего не чувствовали.

Вытащив девушку из трясины, мужчина поставил Настю на, ставшую твердой, землю, и, подав ей поднятую слегу, поддержал, позволив на себя опереться.

— Значит, не хочешь ко мне в кикиморки? А жаль! Ну да Василисина внучка не для моих болот, знамо дело! — приговаривая, повел Настю по, ставшей твердой, тропе в сторону леса.

Лесная полоса оказалась не такой дремучей, как показалось издалека. За ней открылась река, довольно быстрая и широкая, с затопленной в половодье старицей. А сейчас, когда река отступила в русло, в заполненных водой впадинках плескались караси и окуни.

— Я сейчас тебе бочку с горячей водой справлю, — усадив Настю на берегу, мужчина быстро прикатил, откуда ни возьмись, большую, с металлическими ободами, деревянную бочку. Натаскал большими ведрами и налил в нее, исходящую паром, воду и, подставив к бочке деревянную чурку, велел Насте забираться в бочку и ушел.

Измученной холодной трясиной Насте стало все равно, далеко ли ушел этот дядька. Бочка с горячей водой показалась ей настолько желанной, что она, собравшись с силами и больше не смущаясь, что мужик может вернуться и увидеть её раздетой, стащила с себя мокрый сарафан и прямо в сорочке залезла в расслабляющее тепло горячей воды. Онемевшее в холоде тело прогревалось, и вместе с холодом растворялись в горячей воде и уходили прочь все тревоги и ужасы этого непростого дня.

Василиса, осторожно приоткрыв дверь, заглянула в кабинет сына. Светозар сидел за рабочим столом. Какие-то сложные приборы и два десятка камней разной величины и цвета были хаотично разбросаны по столешнице. Здесь же с краю лежали сумка и телефон Насти. По сосредоточенному виду сына Василиса поняла, что что-то не ладится в той задаче, которую она поставила перед сыном.

— Сынок, пойдем обедать. Ни свет, ни заря поднялся, отвлекись ненадолго, — проговорила она мягко, но твердо.

Светозар, видимо не в первый раз, встрепал пятерней и без того растрепанные волосы и, кинув на стол еще один задумчивый взгляд, поднялся.

— Не удается выстроить портал в тот район, где она сейчас находится по моим предположениям. За границей нашего леса.

— В лесу?! — всплеснула руками удивленная Василиса. Достала из буфета тарелки и налила щи из пузатого чугунка, поставила на стол. Подвинула ближе к сыну тарелки с мясом, зеленью, сметану, хлеб и ложку.

— Да, — кивнул Светозар, помыв руки и присаживаясь к столу, — в лесу, у реки. Мне немного знаком этот район, там есть зимовье. Думаю, в нём она и обосновалась. Вот только там, в большом радиусе, нет ни одного зеркала в медной раме, а мне именно это соединение нужно, у меня привязка портального выхода на такие зеркала настроена. Не удается вывести портал. Я слетаю туда, матушка, посмотрю, пообщаюсь с твоей девочкой.

— С нашей, Светозар, она ведь твой потомок, — мягко напомнила Василиса.

Светозар, помедлив секунду, кивнул, соглашаясь.

— Если захочет вернуться, привезу к тебе, — вздохнул.

— Что значит, если захочет?! Привози, сынок! Куда же она пойдет? Нешто по чужим людям мыкаться?

Странный мужик, перевоплотившийся из куста голубики в человека прямо на Настиных глазах, вернулся, держа в руках свернутые полотенце и одежду. Положил на траву рядом с бочкой и отвернулся.

— Не серчай, девонька, — произнес покаянно, словно чувствовал свою вину за то, что так долго продержал Настю в топи, — сарафана у меня нет. Есть рубаха да штаны, зато новые, чистые, неодёванные. Примерь, а я пока пойду, травки тебе запарю, дабы не расхворалась ты, — и ушел.

Настя выбралась из бочки, словно заново родилась. Жаль, что волосы не удалось хорошо промыть, как у Василисы, ну да позже она разберется, как здесь решают эту проблему. И еще была проблема с нижним бельем. Невозможно все время ходить без сменного, стирая на ночь в реке и суша на ветке.

Настя замочила в бочке изрядно подпорченные илом сарафан и блузку, вдруг все же получится их отстирать. За неимением другой одежды, все равно придется ходить в этой. Вытерлась, замотала волосы в полотенце, и попыталась одеться в принесенные мужиком штаны и рубаху. Рубаха была слишком широкой, но это поправимо, можно подвязать пояском, а вот штаны по длине подошли нормально. Осмотрела себя. «Вышло, прямо скажем, так себе, но что делать?» — подумала девушка. — «Вариантов все равно нет. Спасибо, что дали такую одежду. И в самом деле, главное, что чистая. Еще бы обуться во что-то, ботинкам, похоже, конец».

Вернулся мужик, неся в одной руке большую кружку с ароматным травяным чаем, а в другой — самые настоящие, плетеные лапти. На плече у него болтались куски ткани.

Настя поблагодарила за чай и присела на пенек, с удовольствием прихлебывая ароматный напиток. Она бы и поела чего-нибудь, честно говоря, но спасибо и за чай.

— Сама обуешь, али помочь? — хитро глянул на нее мужик, потрясая лаптями. Настя смутилась, посмотрев на свои босые ступни.

— Нет, — вздохнула, — сама не обую. Научите?

— А то! — рассмеялся мужик. — Знамо дело, научу! — и расстелил у Настиных ног кусок ткани. — Вот так, ставь ногу! Сейчас обмотаем онучи. Держи, вот здесь закрепляй!

— Как портянки! — рассмеялась Настя.

— Ну, да! — согласился мужик. — Портянки, онучи. Теперь оборками обмотаем, вот так, и завяжем. О, красота какая! Вторую давай сама.

Настя расстелила второй кусок ткани, обмотала ногу и, надев второй лапоть, обвязала ногу крест-накрест веревочками и закрепила под коленом. Полюбовалась произведением рук своих. Лапти были чуть великоваты, но она надеялась, что не потеряет их при ходьбе и не запнется.

— А ну, пройдись! — скомандовал мужик, и она встала и прошла по берегу. «Да, после кроссовок привыкать и привыкать, но зато не босиком!», — порадовалась девушка.

— Благодарю Вас! — сказала мужику, не зная, как к нему обратиться, и поклонилась, как здесь у них принято. — Вы меня спасли. Если бы и я могла чем-то помочь...

— Пустое, — скромно отмахнулся мужик. Он был явно в хорошем расположении духа. — Василиса столь разов меня выручала, что помочь ее внучке — отрадно. Я рыбу пожарил, пойдем к костру, поедим, коли не побрезгуешь скромным угощением?

— С удовольствием, — обрадованно кивнула Настя.

— Присаживайся! — мужик поставил Насте чурочку недалеко от костра. — Вот тут и волосы обсохнут, и дыма не наешься. — Сам опустился на поваленное дерево и предложил Насте рыбу на деревянной тарелке. Настя поблагодарила и приняла угощение. Себе рыбу мужик положил на лист лопуха.

— Так что Кош, прямо с ярмарки тебя увез? — вернулся к волнующей теме мужик.

— Да, отвлек, закинул на бричку и увез, — поведала Настя.