Рванула низкую дверь на себя. Дверь подалась на удивление легко. Заскочив в избушку, Настя захлопнула дверь за собой. Ноги дрожали. Сердце колотилось как бешеное. По телу горячей волной растекалась обжигающая боль. Глаз стремительно заплывал, наливаясь болью. Настя выдохнула и обессиленно опустилась на лавку, откинувшись спиной к бревенчатой стене и тут же снова подскочила, взвизгнув от очередного, последнего укуса, запутавшейся в складках одежды, придавленной пчелы.

Девушка закрыла лицо руками, словно могла спрятаться за ними от боли и всего того, что с ней происходит. У неё было ощущение, что пульсирующей болью горит и ломит все тело.

«Нужно приложить что-нибудь холодное к месту укуса. Хотя бы к лицу», — Настя поднялась и осмотрелась. У печки стоял топор. Не слишком подходящая вещь для того, чтобы прикладывать к лицу, но зато точно холодная. Настя приложила железо к налившейся болью скуле, и посидела так несколько минут. Легче не стало, но она ведь не знает, как стало бы, если бы она не приложила холод.

Осторожно приоткрыла дверь на улицу. Роя пчёл нигде не было видно. Настя вышла и развесила за избушкой на ветках сарафан и блузку. Отодвинула за печкой кирпич и нашла схрон, о котором говорил Болотник. Котелок оказался совсем небольшим, ну да ей большой и не нужен.

Прошла вокруг избушки и собрала хворост. Очертив на земле палкой круг, соорудила место для костра. Воткнула в землю сучковатые, заостренные ножом, палки. Повесила на них палку-перекладину. На неё — котелок. Полюбовалась. Котелок и пару найденных в избушке тарелок отмыла в реке и, набрав воды, вернулась и развела костер.

Разувшись, поймала в реке пару окуней практически голыми руками. Солнце уже садилось, когда уха была готова. Настя поела и расстелила в избушке на лежанке набитый сеном тюфяк. Всеми доступными ей способами, Настя убеждала себя, что завтрашний день будет лучше, что нельзя сдаваться и, что сейчас в её жизнь приходит что-то очень хорошее.

Убеждения почти не помогали. Все тело болело и жгло. Глаз в отражении реки выглядел пугающе. Вечер, спустившийся на лес, и одиночество не прибавляли ни сил, ни уверенности в том самом завтрашнем дне. Настя сжала свои маленькие кулачки и сказала вслух в сгущающийся мрак ночного леса:

— Все будет хорошо!

Светозар вышел в лес, ступая босыми ногами по привычному с детства разнотравью. Рубаху и штаны скатал валиком и закрепил на ноге кожаным шнурком. Перекинулся через голову, обернувшись соколом, и взмыл ввысь, рассекая пространство сильными крыльями. Полетел над лесом, ориентируясь по солнцу, выдерживая намеченный курс. Летал долго, высматривая Настю, зигзагом проходя те лесные участки, где, по его представлению, могла находиться девушка, но видел лишь зверье, да деревенских девчушек, что разбрелись по округе в поисках грибов и ягод. Светловолосой девушки в синем сарафане не было, как сквозь землю провалилась. Это было странно. Светозар не сомневался, что отыщет девушку где-нибудь на лесной опушке или у ручья. Осталось проверить лишь одно место, возможно она и в самом деле обосновалась в зимовье, что граничит с болотами.

Уже стемнело, когда он приземлился у одиноко стоящей на берегу реки избушки. С высоты полёта ударился о землю и обернулся человеком. Отстегнул от ноги ремешок с самой необходимой одеждой, натянул штаны и рубаху и осмотрелся.

Полянка перед избушкой поведала о том, что здесь кто-то есть или был совсем недавно. Выстиранные портянки сохли на ветках деревьев, небольшая горка хвороста приютилась под навесом, свежепримятая трава и едва дымящиеся, затухающие угли костра просто кричали о том, что избушка не пустует.

Светозар взял хворостину и поджег на углях, как лучину. Ему дополнительное освещение было не нужно, но, если в избушке есть человек, он может напугаться незваных гостей. Мало ли кто тут может бродить, по лесу? Лихие люди и разбойники были всегда, во все времена. Постучал в дверь и сразу отворил низкую створку на себя.

В полутьме отбрасываемых лучиной теней, с лежанки резко подскочил и натянул на голову неказистую шапку худенький, молоденький парнишка. Сел, свесив с лежанки босые ноги и, ухватив от изголовья холщовую сумку, прижал к груди.

«Видимо, в сумке что-то ценное, раз парень испугался за свое имущество. Под голову сумку подкладывает», — отметил про себя Светозар. — «Странный какой, и спит в шапке, что ли?»

— Не пугайся, добрый молодец! — Светозар говорил спокойно, как со своими студентами. — Я не причиню вреда, только спрошу и уйду. Не видал ли ты здесь девушку? Светловолосую, в синем сарафане, зовут Настей?

— Нет, — тонким, спросонья, голосом поведал парнишка. — Не видал.

Совсем детское лицо его было отекшим, скула с одной стороны вспухла, глаз заплыл совсем.

«Вот ведь, бедолага», — подумал Светозар и присел на лавку у стены.

— Что у тебя с лицом? Пчёлы покусали? — разглядывая грустную опухшую мордашку мальчишки, поинтересовался.

— Да, — кивнул парнишка, как-то испуганно потрогав опухшую щеку.

— Только лицо, или еще где есть? — Светозар размял пальцы рук, разгоняя магию.

— Еще есть, — кивнул парень и потупился, по-прежнему обхватив и прижимая к груди сумку.

— Сейчас не пугайся, полечим твои укусы, — Светозар направил руку на лицо парнишки. Искрящийся луч белого света хлынул из ладони и пролился потоком на заплывший глаз и вспухшую скулу парнишки. Светозар прошелся лучом сверху вниз по всему телу мальчишки. — Через час отеки спадут, и боль пройдет.

— Благодарю! — пискнул парнишка, поправляя на голове неказистую шапчонку.

— Так значит, совсем не встречалась тебе девушка Настя? — задумчиво произнес Светозар. — И мимо нигде не проходила?

— Нет, — отрицательно помотал головой парнишка.

— Ты вот что, если увидишь её, дай мне знать, хорошо? — Светозар протянул парнишке небольшое серое пёрышко. — Вот это пёрышко брось на землю, я тотчас и примчусь, — поднялся и шагнул к двери. — Будь здоров, парень! — пригнулся и вышел из избушки.

Настя держала на ладони невесомое серое перышко — неоспоримый знак того, что ночной гость ей не приснился. «Что ему нужно? Откуда он обо мне знает и зачем меня ищет? Не Кош ли его послал?», — подумала девушка, разглядывая шелковистое пёрышко. — «Если уронить пёрышко случайно — этот парень все равно тотчас примчится? Независимо от того, найдусь я или нет?»

Она не сразу узнала в растрепанном ночном госте своего университетского преподавателя, лишь когда магический поток из его ладони равномерно осветил красивое, с правильными чертами, лицо, вспомнила, где видела его раньше. Того точно звали Светозаром, Настя сразу запомнила необычное для уха современного человека, имя. Выходит, это о нём говорил Болотник, упоминая Светозара? Как мог попасть сюда её университетский преподаватель? Или правильнее будет спросить, как этот маг мог попасть туда, в её мир, в её время? Там он — преподаватель, а здесь кто? Целитель? Или у него есть и другие способности?

«И кто мог представить, что в нашем мире есть университетские преподаватели с такими, явно магическими, способностями? Хорошо, но раз он может находиться и здесь и там, значит, он как-то перемещается между мирами? Ведь и я, и Василиса, и Ванечка как-то переместились, значит, есть способ перемещаться? Значит ли это, что мы с Ванечкой сможем вернуться?» — подумала Настя с надеждой. — «Эх, зря я не открылась ему и не поговорила! Спросонья голова совсем не работала! Или это аллергия на пчелиные укусы дала такую тяжесть в голове? Сейчас стало намного легче, все же спасибо ему. Не похож он на приспешника князя Коша, да и Болотник о нём хорошо отзывался».

Настя сняла шапку и бережно положила пёрышко за отворот. Улеглась обратно на лежанку, подложив под голову сумку с сарафаном и задремала.

Светозар вернулся домой, не солоно хлебавши. Оделся и вышел из-за терема к поджидавшей его на крыльце Василисе. Вздохнул: «Переживает матушка за девочку. Не ложилась даже, а уж за полночь».