Бабушка задала Вильгельму не самый приятный вопрос, но тот, как ни странно, ответил на него совершенно спокойно:

— Железная корона и шапка Мономаха — обладают практически одинаковыми способностями. Это единственная пара Великих артефактов, которые не могут работать вместе. Либо то, либо другое. А что касается меча, я дал учителю слово никогда не претендовать на его клинок. И я намерен сдержать обещание. Поэтому оба артефакта твоего внука мне неинтересны, как и ему — Железная корона. А угрозу моей империи я от него не ощущаю. Так что нет, для меня это не вызов.

— Спасибо, Вилли, за твою позицию, но если уж Роману суждено сразиться с Гарри и Хосе, то чем позже это произойдёт, тем лучше.

— Спорно, Кэтхен.

— Я ведь уже сказала, и не раз — Роман пока не готов. Эта тема закрыта!

— Помнишь, в начале нашего разговора я сказал, что Гарри в последнее время ведёт себя не очень умно? — неожиданно спросил Вильгельм.

— Помню, — ответила бабушка. — К чему ты это?

— К тому, что ослеплённый своим желанием уничтожить Россию, наш друг не видит элементарных вещей и игнорирует большую опасность. Хосе Второй — маг крови. Невероятно сильный маг. Магия крови — она, вообще, очень сильная. Правда, у неё есть один недостаток — со временем она подчиняет себе мага, он становится одержимым, что собственно Хосе и демонстрирует всем нам уже давно. О жутких ритуалах, которые император Ацтлана проводит у себя во дворце, совершенствуя свои навыки, ходят легенды. Он невероятно силён. К тому же все эти жертвоприношения питают ещё и зеркало. Возможно, на данный момент это уже самый сильный из Великих артефактов. А теперь представь, Кэтхен, что будет, когда Хосе принесёт в жертву миллион испанцев? Ты думаешь, что пирамида из тысячи черепов нужна ему, лишь чтобы потешить больное самолюбие?

Вильгельм замолчал и вопросительно посмотрел сначала на бабушку, затем на меня, но нам было нечего ему сказать.

— Вот то-то и оно, — глубокомысленно изрёк немецкий император по-русски и на русском же добавил: — Хотите ещё чаю?

Премьер-министр Британской империи герцог Эджертон стоял в своём кабинете возле своего же стола, словно нашкодивший школьник в кабинете директора — опустив голову и состроив на лице гримасу величайшего сожаления. А в кресле премьера восседала сама королева, решившая нанести на Даунинг-стрит, 10 неожиданный визит.

Подобного за всю историю правления Виктории Второй ещё не случалось, но в этот день Её Величество, просмотрев сводку последних новостей, пришла в такое сильное недовольство, что не стала вызывать Эджертона в свой дворец. Королева отправилась в резиденцию премьер-министра, чтобы застать того врасплох и потребовать объяснений, не дав герцогу возможности придумать каких-либо оправданий своей провальной политике в Европе.

Буквально пару месяцев назад Эджертон уверял королеву, что Польша и Священная Римская империя поддержат Британию в войне с Россией. Но потом герцог заявил, что с Империей, точнее, с императором Вильгельмом Пятым, возникли проблемы, однако заверил, что Польша обязательно вступит в войну с Россией и оттянет на себя часть сил русских.

Премьер-министр уверял, что Польша полностью поддерживает Британию и на неё можно положиться. Но, посмотрев утром новостные сводки, Виктория Вторая поняла, что совсем скоро такого государства, как Польша, на политической карте не будет. Из этого следовало, что у Британии не осталось в Европе ни одного союзника, который мог бы вступить в войну с Россией.

— Вы потерпели фиаско, герцог! У нас не осталось союзников в Европе! Где обещанная Вами союзническая Священная Римская империя? Где готовая к войне против России Польша? — практически перейдя на крик, верещала королева. — Я Вам скажу где! Готовятся воевать между собой! Вы провалили всю работу по созданию коалиции!

Гарольд Эджертом тяжело вздохнул. Он мог за секунду превратить эту истеричку, ведущую себя совершенно не по-королевски, в горстку пепла, и ему безумно хотелось это сделать. При этом герцог знал, что ему за это ничего не будет — желающих связываться с самым сильным магом королевства не нашлось бы на всём его пространстве: от мыса Колумбия в Канаде до мыса Слоуп Пойнт в Новой Зеландии.

Но при этом премьер-министр понимал, что «осиротевшие» подданные Её Величества будут сильно недовольны. А сейчас это было не нужно. Более того, это было опасно. Накануне великой войны нация должна быть сплочена — старый, умудрённый опытом политик понимал это как никто другой. И сплотить Британию со всеми её колониями можно было только вокруг королевы. С именем королевы на устах боевые маги должны были идти на возможную верную гибель в предстоящей войне.

Поэтому герцог Эджертон терпел и сносил возмущённые крики королевы с присущим ему аристократическим спокойствием. Он знал, когда-нибудь этому настанет конец. Когда-нибудь, но не сейчас. Чуть позже, когда англичане подомнут под себя весь мир, когда под пятой Британии окажется вся планета; вот тогда Эджертон позволит себе немного расслабиться и подумает не о стране, а о себе.

И первым делом он сотрёт в порошок эту неуравновешенную особу, возомнившую, что у неё есть право повышать голос на Гарольда Эджертона. И объявит себя новым королём — Гарольдом Третьим. Но это потом, а пока надо было что-то отвечать Виктории Второй, раскрасневшейся от злости, словно уличная торговка, у которой нищий стащил с прилавка селёдку.

— Всё не так плохо, как кажется на первый взгляд, моя королева, — спокойно произнёс премьер-министр. — Всё идёт по плану, уверяю Вас. Есть некоторые проблемы, но в целом всё идёт по плану.

— Вы постоянно это говорите, герцог, но я вижу лишь Ваши провалы! — заявила королева. — Может, Вы мне покажете этот таинственный план, чтобы я знала, чего ожидать в ближайшее время? Что там у Вас дальше по плану? Возврат Тюркского каганата в сферу влияния русских? Наш уход с Ближнего Востока? У Вас всё шло по плану в Петербурге, а теперь весь Северо-Запад России контролируется Новгородом. У Вас всё шло по плану в Польше, а теперь она со дня на день будет включена в состав Священной Римской империи. У Вас и с Империей всё шло по плану.

Эджертон сжал кулаки, стараясь не дать волю своим чувствам. Он отчётливо представил, как сжигает Викторию Вторую вместе со своим любимым креслом, и испытал жгучее желание воплотить свою мечту в жизнь, но всё же сдержался и нашёл в себе силы вежливо ответить:

— Это форс-мажор, Ваше Величество.

— Не слишком ли много форс-мажоров в последнее время?

— Эти славяне: русские, поляки — они непредсказуемые. Абсолютно дикий народ. С ними договариваешься об одном, а они творят совершенно другое! Даже с китайцами проще вести дела.

— Вы верите обещаниям китайцев? — искренне удивилась королева. — Что с Вами, милорд?

— Я не верю китайцам, но я знаю, что им нужно, и могу предугадать, как они поступят в той или иной ситуации. Потому что они всегда поступают согласно своим интересам. Китайцы никогда не вредят себе. Как и тюрки, как и индусы. Я уже не говорю о немцах и прочих цивилизованных народах. А русские и поляки себе вредят! И, признаюсь, я не знаю, как с этим бороться. Эти славяне всегда творят дичь! Я даже предположить не мог, что этот идиот Жилинский убьёт Белозерского, а поляки — фон Лангермана. Даже арабы не убивают никого, если это им потом может выйти боком. А русские и поляки убивают!

— Насколько я помню, у Вас были большие планы на барона.

— Огромные, — вздохнув, произнёс Эджертон. — Он должен был заменить на имперском престоле Вильгельма Пятого. Разумеется, не без нашей помощи. Карингтон убедил фон Лангермана, что тот достоин стать новым императором. Но поляки всё испортили. Не страна, а проходной двор. Партизаны, разбойники — кого там только нет. И фон Лангерман тоже хорош — попёрся инспектировать воинские части. Самое удачное время выбрал. Идиот.

— А Вы уверены, что его убили именно поляки?