Но деваться было некуда, я снова пошёл на Вильгельма. Только в этот раз уже не спеша, крепко сжимая клинок обеими руками, готовый остановиться перед ловушкой. И это у меня получилось — когда я замедлил скорость, я смог её различить. И она была не одна — Вильгельм наставил вокруг себя целую кучу таких мини-порталов. Обойти их было сложно, особенно на скорости. А вот уничтожить можно было попробовать.

И я снова побежал на Вильгельма, но в этот раз я словно одержимый рубил мечом воздух перед собой. И с радостью замечал, как схлопываются эти мелкие порталы один за другим. И наконец-то добежал. И даже ударил Вильгельма мечом. Точнее, попытался ударить. Не получилось — клинок словно застрял в воздухе, не дойдя до императора около полуметра.

Сначала я расстроился, но потом заметил, что во время этого самого увязывания в невидимой защите Вильгельма клинок вспыхнул ярче обычного. И тогда я принялся наносить один удар за другим. С каждым ударом вспышка становилась сильнее и сильнее, а после очередного Вильгельм был вынужден сделать пару шагов назад.

Это меня окрылило, и я соверши глупейшую ошибку — слишком увлёкся нападением и забыл, что меня тоже могут атаковать. Но экзаменатор мне об этом напомнил — удар невидимого кулака обрушился на мою голову с такой силой, что экзамен чуть не закончился. Я рухнул на землю, разбил лицо о камень и чуть не выронил меч.

Было больно — очень уж неудачно я приложился к камню. Почувствовал во рту привкус крови, провёл языком по зубам и не обнаружил двух передних верхних. Такого со мной ещё не случалось — чтобы мне зубы выбивали на тренировке. Я понимал, что Тойво, помучившись, чуть дольше обычного, мне их вернёт, но стало обидно.

И ещё очень больно — зубы вылетели не с корнями, а обломались у основания, оголив нервы, которые реагировали даже на поток воздуха при дыхании. В бытовой ситуации я бы мог приморозить себе всю верхнюю челюсть, но во время боя каждая секунда была на счету, и пришлось терпеть.

Но был от моего падения зубами на камень и плюс, я разозлился уже не на шутку. Не на Вильгельма даже, а просто на всю эту ситуацию. И похоже, мечу мои эмоции передались — он стал светиться ещё ярче. Я сжал рукоять покрепче и побежал на Вильгельма. И снова попал в ловушку, из которой выбежал метрах в двадцати от императора. Это разозлило меня ещё сильнее, и я рубанул мечом по земле, как не раз делал раньше на тренировках.

Я понимал, что трещина в земле, никакого вреда противнику не нанесёт — он просто отпрыгнет в сторону, но я всё равно ударил по земле. Скорее от злости и досады. Но в этот раз меч землю не разбил — он повёл себя совершенно иначе. Он создал что-то типа тоннеля от меня до Вильгельма и закрутил в этом тоннеле воздух так сильно, что император пошатнулся и чуть не упал.

Меч стал светиться уже так сильно, что глазам становилось больно. Я хотел снова броситься на противника, но что-то меня удержало. И ещё я вдруг понял, что должен поднять клинок и направить его остриё в сторону Вильгельма. Не знаю, как ко мне пришло это понимание, но оно пришло.

Я сжал рукоять и направил меч на Вильгельма. И только после этого понял, что Его Величество еле стоит на ногах. А тем временем тоннель вокруг нас становился всё более осязаемым, словно его стены состояли не из воздушного потока, а из какого-то плотного полупрозрачного материала. И ветер в этом тоннеле всё усиливался и усиливался.

Вильгельм был вынужден припасть на одно колено. Он принялся выпускать в меня огненные шары, колья, стрелы и ещё кучу всего, в надежде сбить мне концентрацию, но до меня ничего это не долетало — тоннель сразу же уводил всё в сторону. Ко мне он тащил только императора.

Похоже, клинок создал ловушку, из которой мой экзаменатор не мог выбраться. Я уже подумывал, а не отвести ли мне меч в сторону — ещё не хватало, чтобы император напоролся на него грудью или животом. Но мне поставили задачу драться несмотря ни на что. И я решил эту задачу выполнить.

Когда невероятно сильный поток воздуха протащил упирающегося Вильгельма до середины тоннеля, меч раскалился настолько, что мне уже было трудно его держать. Но я держал. И ещё я отметил, что ветер, сбивающий с ног императора, для меня словно не существовал.

Я вообще чувствовал себя довольно неплохо. Лишь обжигающая ладони рукоять да яркий свет клинка вызывали дискомфорт. А вот Вильгельму было не очень хорошо, это было заметно по его лицу, которое исказилось то ли от злости, то ли от напряжения.

С каждой секундой напряжение усиливалось, мне уже казалось, что мои ладони прикипели к рукояти, но при этом внутри меня сохранялось удивительное ледяное спокойствие. Вильгельма подтянуло ко мне уже на расстояние трёх метров, и казалось, он вот-вот упадёт и кубарем покатится в мою сторону. Я уже начал думать о том, как бы мне успеть в последний момент отвести меч в сторону, чтобы не лишить немцев императора.

Однако до этого не дошло. В какой-то момент Железная корона, которая и без того светилась довольно ярко, вспыхнула так сильно, что свет её с оглушающим треском разорвал мой тоннель. В ту же секунду ветер прекратился, Вильгельм уверенно встал на ноги, а мне, наоборот, резко стало не по себе. Свет Железной короны просто выжигал меня, а Вильгельм ещё и добавлял — с обеих рук выпускал в меня потоки огненной плазмы.

Я рубил мечом воздух впереди себя, но это не помогало ни капельки. И тогда я решил немного отступить. Но и это сделать не получилось. Воздух вокруг меня превратился в какую-то раскалённую сверкающую субстанцию — стало трудно дышать, и ещё было очень больно, казалось, будто меня опустили в кипящее масло.

Тогда я снова ударил по земле, но никакого тоннеля уже не получилось — только трещина небольшая. Оставалось лишь рубить перед собой воздух — как и раньше просто потому, что больше ничего я сделать не мог.

А когда мне показалось, что ещё секунда и я сварюсь, всё резко закончилось. Вильгельм развёл руки в разные стороны и что-то мне крикнул. Но я его не слышал. В ушах стоял гул, и до сих пор слышался треск раскалённого воздуха. Не знаю, почему я не падал. Возможно, прикипел ногами к расплавленной земле. Как и руками к мечу.

Вильгельм демонстративно развернулся ко мне спиной, давая понять, что экзамен окончен. Я попробовал опустить меч — не вышло, он действительно прикипел к моим рукам. С дикой болью мне пришлось отрывать ладони от рукояти. Но я это всё же сделал и положил меч на землю. Он почти сразу же перестал светиться, а моё тело тут же пронзила просто невероятная боль. Когда мне казалось, что я варюсь в раскалённом масле, я был уверен, что больнее быть уже не может. Но я ошибался.

Впрочем, боль довольно быстро пошла на спад, я почувствовал на затылке и на груди приятный холодок — это бабушка, схватила меня и начала укладывать на выжженную землю. Потихоньку холодок окутал всё тело, почти полностью прогнав боль. И прекратился гул в ушах.

— Я уж думала, ты этот меч вообще не выпустишь из рук, — донёсся до меня голос бабушки.

— Я пытался, — ответил я. — Но он прикипел.

— Это я видела. Уже хотела тебе руки обрубить.

— Зачем? — удивился я.

— Затем, что надо было тебя откачивать, а меч не давал к тебе подойти. Помолчи минуту и закрой глаза.

Я послушался бабушку и сделал то, что она велела. Она же принялась меня приводить в чувство. Минут через десять, когда мне стало уже совсем хорошо, я не выдержал и приоткрыл один глаз.

— Что смотришь? — улыбнувшись сказала бабушка. — Полегчало?

— Да.

И я не обманывал, мне действительно полегчало — бабушка меня почти полностью восстановила. Кроме зубов, разумеется — это было дело небыстрое. Но боль в оголённых нервах сняла.

— Тогда вставай.

Я поднялся с земли и огляделся. Метрах в десяти от нас с бабушкой на пне сидел Вильгельм. Заметив, что я пришёл в себя, императора подошёл к нам. Он похлопал меня по плечу и сказал:

— Неплохо. Признаюсь, я думал, будет хуже, а оказалось очень даже неплохо.