Нужный мне дом я нашёл довольно быстро — минут за двадцать. Повезло, что на всех домах были номера, а сама нумерация была упорядоченной. Дом номер восемнадцать ничем не отличался от остальных. Разве что перед его воротами стоял табурет, а на табурете — большая картонная коробка.

А на коробке было написано «Роман». Похоже, кто-то решил поиграть со мной в квесты. И мне это не очень-то нравилось.

Но нравится — не нравится, а надо было что-то делать. И я решил осторожно, чтобы не вывалиться из сдвига, подойти к коробке и посмотреть, что внутри. В любой момент магию могли заблокировать, и я мог вывалиться из сдвига и оказаться на всеобщем обозрении, поэтому шёл не спеша, держа меч обеими руками. И ещё мне здорово помогали две собаки в соседнем дворе. Они так яростно и беспрерывно лаяли друг на друга, что в случае неожиданного выхода из сдвига их лай сразу бы дал мне понять, что меня теперь всем видно.

Я осторожно подошёл к коробке, заглянул в неё. Внутри лежал комплект одежды, шлёпанцы, бутылка воды, пачка то ли печенья, то ли галет и поверх этого всего… мобильный телефон.

Такого я не ожидал. По большому счёту я вообще ничего не ожидал — просто шёл посмотреть, и всё. Но содержимое коробки удивило сильно. Безумно захотелось выйти из сдвига и всё это забрать. И я даже затруднялся сказать, что мне хотелось забрать больше: печенье или телефон. Но делать этого я, конечно же, не стал. Отошёл подальше, призадумался.

Кто же со мной играл? Или не играл, а хотел помочь? Вполне возможно. Но кто?

Ответов на эти вопросы не было. И думай — не думай, они бы не появились. Надо было решать, как поступить. Просто уйти? Но куда? А если кто-то действительно пытался мне помочь? Если это была единственная возможность выбраться из этого странного места?

Или всё же рискнуть и взять телефон? А если это была ловушка, и кто-то только и ждал, что я выйду из сдвига возле этой коробки? Возле неё так же, как и я, в сдвиге мог стоять Хосе и ждать, когда я подойду. Как ягуар в засаде, затаивши обиду за поражение в поединке, от вполне мог простоять не один час ради мести. Чтобы нанести-таки тот самый удар, который он не смог нанести, будучи в шкуре зверя.

Я смотрел на коробку и не мог сделать выбор. И ещё я не мог понять, как тот, кто принёс её сюда, мог знать, что я приду в Сан-Пабло и зайду в их местную харчевню? Кто бы он ни был, друг или враг, откуда он всё это знал?

Солнце всё сильнее приближалось к линии горизонта, в некоторые дома уже вернулись с работы местные жители. А я всё смотрел и смотрел на коробку с надписью «Роман» и никак не мог решить, как же мне с ней поступить: взять или бросить и уйти. Наверное, не менее часа вот так простоял — взвешивал все за и против к обоим вариантам.

В пользу того, чтобы уйти, говорило чувство самосохранения и простейшая логика — вряд ли кто-то, желающий мне добра, мог знать, что я окажусь в деревне Сан-Пабло. Взять же коробку меня толкало желание побыстрее хоть что-то изменить — очень уж не хотелось несколько дней бродить по мексиканской пустыне.

Потом я начал прикидывать, что теряю в случае принятия неверного решения. Если это засада, то варианты отбиться у меня имелись — всё же у меня был меч, и в этом месте работала магия. А вот если кто-то хотел мне помочь, то в случае ухода я терял все шансы на эту помощь.

Выбор был непростым, но в итоге я всё же решил взять коробку. Приняв такое решение, я сначала подумал, что имеет смысл дождаться ночи, но потом эту мысль отмёл. Если это была засада, то тому, кто её устроил, явно было без разницы, в какой час я клюну на удочку. Ожидая ночи, я просто потерял бы время, а мне очень хотелось есть. Если же коробку поставил тот, кто желал мне добра, то тем более было глупо ждать ночи.

Но просто взять и выйти из сдвига возле дома номер восемнадцать было бы слишком уж безответственно — хоть какие-то меры предосторожности принять стоило. Я отошёл от коробки метров на пятьдесят и принялся накладывать на себя все возможные защитные заклятия. Из того, что я ранее смог подойти к коробке и не выпал из сдвига, следовало, что никаких блокировщиков магии рядом установлено не было.

Значит, я мог рассчитывать на защиты. В том числе и от физического урона. И это было очень важно — в коробке могло находиться в том числе и взрывное устройство. А ещё рядом с ней в сдвиге мог стоять враг или группа врагов, ожидая, когда я приближусь и покажусь. И все эти предположения заставляли изрядно нервничать.

В итоге я наложил на себя все защиты, какие знал, добавил к этому максимальное ускорение, вышел из сдвига и рванул к коробке. Наверное, простые жители деревни, случайно оказавшиеся у дома номер восемнадцать, смогли бы разглядеть только, как неожиданно исчезла стоявшая на табурете коробка — настолько быстро у меня всё получилось провернуть.

Выйдя из сдвига, я за какие-то доли секунды подскочил к коробке, схватил её и тут же вернулся в сдвиг уже вместе с ней. Поставил её на землю, отбежал. Ничего не взорвалось — это радовало. Я немного подождал, затем вернулся к коробке, взял её и унёс подальше от восемнадцатого дома.

На всякий случай я вышел за пределы деревни. Остановился и принялся внимательно рассматривать содержимое коробки. Ничего, кроме того, что сразу заметил, не обнаружил. Только простая холщовая рубашка, такие же штаны, кожаные шлёпанцы, вода, печенье и телефон.

Есть хотелось страшно, и жажда уже начала опять подступать, но всё же рисковать настолько, чтобы есть и пить непонятно что, я не стал. Поэтому воду и печенье отложил в сторону. Рубашку тоже — не было особой необходимости её надевать. А вот штаны надел, шлёпанцы тоже. Вонючий халат выбросил подальше.

Взял телефон, рассмотрел его. Это оказался не мобильный аппарат, а спутниковый — видимо, мобильной связи в Сан-Пабло вообще не было. Обновив защиту от физического урона, я принялся нажимать разные кнопки. Разумеется, в сдвиге связи не было, но я проверял не её наличие. Нажал все кнопки — ничего не взорвалось. Это обрадовало. Значит, был шанс, что телефон получится использовать по его прямому назначению.

На всякий случай взял бутылку с водой, потом с ней и с телефоном отошёл ещё дальше. Так как аппарат был спутниковый, я мог иди куда угодно — хоть вглубь пустыни. Туда я, конечно, не пошёл, но от дороги отдалился значительно.

Вышел из сдвига, проверил телефон. Индикатор на дисплее показывал, что аппарат находится в сети. Я даже не успел подумать, куда бы мне позвонить для проверки, как из динамика раздалась негромкая писклявая мелодия. Мне кто-то звонил.

Надо было ответить, но почему-то я растерялся. Меня поразил не сам факт звонка, а то, как быстро мне позвонили после выхода из сдвига. Кто бы это мог быть? Неужели за мной следили? Или просто заметили, что коробка исчезла, и стали названивать?

А может, тот, кто собрал для меня коробку, заметил, что нужный абонент вновь появился в сети. Пока я обо всём этом думал, телефон упорно звонил. В итоге я снял трубку и по-русски сказал:

— Я вас слушаю!

— Добрый вечер, превосходнейший сеньор! — ответили мне тоже по-русски, но с большим акцентом. — Надеюсь, у Вас всё хорошо, и Вы прекрасно себя чувствуете?

«Никогда ещё не чувствовал себя столь прекрасно», — подумал я со злорадством, но говорить этого не стал — возможно, мой собеседник не так уж хорошо знал русский и не понимал, что сказанная им из вежливости фраза может звучать столь неуместно.

— Кто Вы? — сразу же перешёл я к делу.

— Меня зовут Альберто, но моё имя Вам ничего не скажет.

Я мысленно согласился с Альберто и задал более подходящий вопрос:

— Что Вам от меня нужно?

— Мне поручили доставить Вас домой, превосходнейший сеньор!

— Кто поручил?

— Великий тлатоани.

— Где он сейчас?

— Я не могу ответить на этот вопрос, мне не положено знать, где сейчас находится Великий тлатоани. Да и так ли это важно?

— Мы с ним, вообще-то, дрались на поединке, — заметил я. — И мне хотелось бы знать, куда он подевался.