— Вот деньги, — сказал Солдатову, — возьми яблок ящик.
— Ты что, миллионер?
— Тут не только наши с Надей. Скинулись ребята. Яблоки пацанам на заводском дворе раздашь. От меня им будет неловко принимать подарок.
В эту пору Жидикин решил учиться ездить трамваем.
— А что! — заявил жене. — Наши расходы резко сократятся. Моя ведь стипендия уходит практически на такси. Стану ездить общественным транспортом — прибавка к нашему бюджету существенная.
— Очередь тебя живо отвадит, — пробовала Надя свести все к шутке. — Станут трамвай задерживать, как же!
— Научимся подниматься на площадку без опозданий. Рывок, еще рывок — и мы в вагоне. Практика — критерий истины.
Жидикин поехал в трамвайный парк, попросился на прием к начальнику. Тот принял неожиданного посетителя, стул предложил.
— Просьба к вам не совсем обычная, — начал Петр разговор издали.
— Слушаю внимательно.
— Говорят, на полатях лежать — так и ломтя не видать. Выделите мне свободный вагон.
— Вам… отдельный вагон?! — опешил начальник трампарка и подумал, что собеседник не в здравом уме. — Ездить в нем собираетесь?
— Да нет! Буду подниматься на площадку и спускаться. Подниматься и спускаться. До тех пор, пока не устану.
— А дальше?
— Отдохну и снова начну подниматься и спускаться. Пока не научусь.
— Зачем вам это?
— Деньги хочу экономить. На такси ездить, знаете, дороговато.
Только теперь начальник понял, что сидит перед ним нормальный человек и желание у него обыденное — ездить по городу на трамвае. Но с костылями да на туторах забраться в вагон не так легко и просто. Вот и нужен тренажер. Начальник выделил стоявший в тупике старенький трамвай. Петр приезжал в свободное время в парк и тренировался, постепенно приобретая навык.
На третьем курсе ездил в университет вместе со всеми. Давалась дорога, конечно, тяжело. Подняться в вагон и выйти — полбеды. Но затем надо пересечь дорогу и метр за метром, подтягивая ноги, отмерять на палках путь до факультета. В мокрую погоду, а особенно при гололеде, такие хождения и рискованны.
Жидикин заговорил о покупке «Москвича». Автомашина сразу многое исключала. Разумеется, сложности немалые — надо думать о деньгах, занимать у друзей и знакомых.
Надя идею поддержала. Тысячу рублей — столько стоил тогда «Москвич» — собрали. Но тут новая загвоздка — не продают машину безногому. С ручным управлением «Москвич» не выпускали.
— Берите мотоколяску! — предложили в исполкоме. — Модничать нечего.
— Полагаете, с жиру бесится посетитель? — Равнодушие задело за живое. Может, у кого и есть возможность шиковать, но не у него, Жидикина. — Не влезть мне в мотоколяску вот с этим… — И ударил железной палкой по ногам. Под брюками туторы было не заметить. В университете и то мало кто знал о протезах, не любил Петр о них распространяться. — Прошу сделать исключение…
— Не в частную лавочку пришли.
— Я к Советской власти обратился! — И не сдержался: — Как инвалид войны!
— Не шумите! Моду взяли — горлом брать.
Жидикин вспомнил нагловатую физиономию на вокзале в Сочи. Сидящий за столом чем-то напоминал того. Надменность, самодовольство, словно он и есть центр, вокруг которого все вертится. Пожелает — удовлетворит просьбу, а нет — напишет отказ, и никто не изменит. Откуда только берутся такие? — думал. Ладно, сидели бы тихонько в обществе, так нет же, от них и впрямь зависели чьи-то судьбы, решение дел, как и его, Жидикина, в частности. Может подписать такой чинуша разрешение на куплю «Москвича», а другой — шифера на избу одинокой старухе, у которой муж и сын полегли на фронте, а может и отказать. И тут же передать тому, кто пронырливей да угодливее.
Неужели, думал, ради них ходили в атаки, ложились с последней связкой гранат под танк, чтобы приспособленцы и деляги устраивались, спали на мягком и ели сытно? Выходит, лучшие гибли на фронте, а такие вот отсиживались в тылах, после заняли выгодные места, потому что в институтах доучились в срок, по служебной лестнице продвигались.
Потом взял себя Жидикин в руки, рассудив трезво, что не они, к счастью, все определяют в обществе, наносное это. Рано или поздно раскусят, вырвут с корнем. По весне река, приняв талые воды, несет на себе мусор, кружит на быстринах, гонит на тихоструйные отмели и оставляет. Сойдет половодье — хрустально чисты воды в берегах.
— Машина — ладно. Тебя отсюда убрать — вот задача! — сказал Жидикин исполкомовцу на прощание. — Ничего, найду управу.
— Зачем же горячиться? — испугался тот. — Давайте разберемся…
— В Москву поеду. Там и разберутся.
Поехал Петр в столицу, в Кремле его приняли. Выслушали терпеливо и внимательно. Видимо, не он один обращался с подобной просьбой, учли пожелание инвалидов автомобильные заводы — начали выпуск машин с ручным управлением. На четвертом курсе получил Жидикин такой «Москвич», — прислали в Ленинград первые пять автомашин.
Поехал принимать с шоферами из университета, в том числе и с Владимиром Витушкиным, золотые руки которого Жидикин высоко ценил. Витушкин и помог впоследствии упростить управление, расположить некоторые тумблеры поудобнее.
Курсов для инвалидов на право вождения машин тогда не существовало, каждый обучался по-своему. Жидикин выгонял «Москвич» на задворки Пушкинской площади — место пустовало, — включал зажигание, отпускал тормоз и ехал по кругу. Доходил до всего методом проб и ошибок. Поставил однажды машину на ручник, перевел скорость и катит. Разогнать пытается, а прежней легкости хода нет. Запахло горелой резиной, спохватился, но тормозных колодок как не бывало.
Пересдавал на права несколько раз. Инспектора ГАИ с опаской поглядывали на безногого шофера: ручное управление пока новость, разрешишь — а он завтра наезд совершит.
— Беру обучение правилам езды на себя, — не выдержал после очередного провала шофер первого класса Николай Сазонов. — Не то до второго пришествия будут гонять тебя. Покатаемся недельки две по городу, пообвыкнешь. Не боги горшки обжигают.
Сазонов приезжал на стоянку точно в назначенное время. Усаживал Жидикина за руль, сам садился рядом и командовал. Выезжали на мост, мимо Дворцовой площади катили на Невский. Потом Сазонов приказывал сворачивать на Лиговский проспект, у Пяти углов круто перекладывали руль вправо. На следующий день новый маршрут: поворот с Невского на Садовую, потом на Лермонтовский проспект до Балтийского вокзала. И так две недели подряд. Провели последнюю тренировку, вылез Сазонов из машины возле Дома книги, постучал носком ботинка по протектору переднего колеса и как бы между прочим сказал:
— Поезжай домой. Дело тут у меня… В помощи не нуждаешься. Отправляйся завтра в ГАИ и сдавай экзамены хоть самому начальнику Госавтоинспекции.
Вождение и впрямь пришлось сдавать начальнику ГАИ. Узнав о стажере без обеих ног, полковник лично решил посмотреть на него. Полковник был в годах, на веку повидал всякое, на слово не привык верить. Насчет машин с ручным управлением мнение имел особое, выпускать их на улицы боялся. Детишки шныряют, так и лезут под колеса. Здоровый успевай глядеть и держать ногу на педали. Машина не конь, хотя и того на скаку вмиг не остановить. Но прокатился с Жидикиным, погонял по перекресткам и сдался.
С появлением «Москвича» наступили в жизни Петра и Нади перемены. Зачитывались историей города, изучали его архитектурные ансамбли, памятники. Были у них любимые уголки, куда приезжали не раз, гостей привозили. Нравилось Жидикину бывать в Петропавловской крепости. Усаживался возле Петровских ворот в сторонке — раскладной стул возил в машине специально. Глядел на булыжную мостовую, на ворота, на барельеф «Симон волхв, низвергаемый с неба». Думал о тех известных и безвестных узниках, которые томились в крепости годами. Их старались сломить, заставляли смириться, но даже виселицы не могли побороть силу духа.
Центральная часть ворот прорезана аркой, в замке — отлитый из свинца двуглавый орел со скипетром и державой в когтях. По обеим сторонам арки в небольших нишах — аллегорическая скульптура. Слева — женская фигура со змеей и зеркалом в руках, она олицетворяет богиню мудрости Минерву. Справа — фигура в шлеме и воинских доспехах как символ богини войны Беллоны. Над аркой — барельеф, он украшал еще первые крепостные ворота, деревянные. На барельефе изображена трехглавая церковь, вокруг нее толпится народ, взоры людей обращены к небу, с облаков стремительно падает волхв Симон. Легенда повествует, что силой ума и волшебства Симон вознесся на небо, посягнув на святая святых, нарушив закон и веру. Боги услышали молитву апостола Петра, разгневались на Симона и низвергли на землю.
