Из школьного учебника известно, что поход Ермака начался 1 сентября 1581 года. Занявшись поиском и исследованием архивных материалов, Скрынников натолкнулся на расхождения в толкованиях.

Ливонская война близилась к концу, Стефан Баторий готовился нанести Пскову решающий удар. Стремясь помешать ему, русское командование предприняло наступление на Могилев. В конце июня памятного 1581 года могилевский воевода донес королю, что под стенами города появились царские воеводы и между ними «Ермак Тимофеевич, атаман казацкий». Как мог Ермак почти в одно время оказаться под стенами Могилева и на реке Чусовой? Выдвигали даже предположение, что у знаменитого атамана был двойник. Если так, возражает Скрынников, то придется признать существование двойников и у его сподвижников. Вот подлинные книги посольского приказа с записью от 1 сентября 1581 года. В тот день в Москву прискакал из Ногайской орды государев посланник и сообщил, что в пути подвергся за рекой Самарой нападению казаков. Предводителями нападающих были Иван Кольцо, Савва Волдыря и Никита Пан. А это и есть ближайшие соратники Ермака по сибирскому походу.

Архив Ермака помог ученому заново решить вопрос, где и когда началась знаменитая экспедиция. Запись посланцев Ермака начиналась словами: «А приход Ермака с товарыщи в сибирскую землю с Еика на Иргизские вершины, да вниз по Иргизу…» Решение о походе было принято в казачьем лагере на Яике. Ермак только прибыл с театра военных действий (Иван IV заключил мир с Баторием), Иван Кольцо с товарищами по оружию также возвратился в родную станицу, разгромив столицу ногайцев Сарайчик. На войсковом кругу выбрали атаманом Ермака Тимофеевича, за плечами которого был двадцатилетний военный опыт, доблесть в Ливонской войне. Его помощниками назвали Богдана Брязгу, Матвея Мещеряка и Ивана Александрова от служилых, еще Ивана Кольцо, Никиту Пана и Савву Болдырю от вольных казаков.

С Яика отряд на стругах двинулся в вотчину Строгановых. В это время хан Кучум задумал набег на Русь, с войском послал своего наследника — царевича Алея. Однако подоспевшие казаки, по данным Ермака, «Чусовой сибирским повоевать не дали». Отбитые с Чусовой воины Кучума ушли на север и 1 сентября 1582 года напали на Чердынь. Когда опасность миновала, местный воевода пожаловался царю на Строгановых. Иван Грозный учинил разнос солепромышленникам. В его грамоте 1582 года сказано: «Писал нам воевода из Перми, что послали вы из острогов… Ермака с товарыщи воевать сибирские места сентября в первый день, а в тот же день сибирские люди к Чердыни приступали и наших людей побили и многие убытки нашим людям починили». Царское послание, сохранившееся в подлиннике, точно датирует начало сибирской экспедиции.

На основе документов Скрынников полностью пересмотрел хронологию эпопеи. Ермак овладел ханской ставкой 26 октября, через два месяца после отплытия из строгановских владений. Не было многодневных битв, в которых кони бродили «по чрево» в крови, был стремительный набег. Могли ли казаки за два месяца преодолеть сотни верст? Могли, утверждает Скрынников, ведь основная часть пути пришлась на сибирские быстрые реки.

Известен теперь и путь следования отряда. Отплыв на стругах по Чусовой, казаки повернули на реку Серебрянку. Здесь на острове Ермак сделал привал. «А с Серебряной реки, — свидетельствует обнаруженная ученым запись рассказа посланцев атамана, — шел по реки до Боранчука волоком и суды на себе волочили, а рекою Боранчуком вниз в реку Тагил, а Тагилом-рекою плыли на низ же в Туру-реку».

Архив Ермака свидетельствует, что на пути казаки имели только одну стычку с воинами Кучума. Как человек военный, гонец Ермака рассказал о ней без прикрас: «Бой был, а языка татарского не изымаша». Казаки ничего не узнали о силах противника, зато Кучум получил весть о появлении русских и подготовился к встрече. Однако боеспособность его многочисленного войска была невелика. Превосходство в оружии было на стороне казаков. Гром их выстрелов внес смятение в ряды хана. Кучум бежал с поля боя и сдал свою столицу. Дождавшись сына с войском, Кучум решил уничтожить горстку смельчаков. Под знамена призвал всех, кто был способен носить оружие. Однако и на этот раз потерпел поражение. Казаки дрались с яростью и отвагой, сознавая, что ждет их либо победа, либо гибель.

В руках Ермака оказалась богатая добыча. Можно было спокойно отправиться в обратный путь. Однако на казачьем кругу принимается решение удержать ханскую столицу до подхода подкреплений из Москвы. Отправив гонца к царю, атаман стал приводить местное население к присяге, правил именем царя. Так было положено начало присоединения Сибири. Успеху способствовала внутренняя непрочность ханства. Местные племена, платившие тяжкую дань Кучуму и его мурзам, тяготились чуждой им властью. Ханты-мансийские племена приняли русских миролюбиво, оказывали помощь.

Миновало два года, прежде чем подоспела подмога. К этому времени отряд сильно поредел — многие погибли в схватках. Предательски был захвачен с 40 казаками и убит Иван Кольцо. Погиб и атаман Никита Пан. Но даже с небольшими силами Ермак одолевал врагов, в дни своего последнего похода он дошел до Шиш-реки, где пролегали дальние рубежи Сибирского ханства. Кончились порох и свинец, и казаки повернули назад. На пути они попали в засаду близ устья реки Вагай. В ночном бою казаки понесли совсем небольшие потери, но лишились своего предводителя. Прикрывая отход товарищей, Ермак бился до последнего и погиб. На Русь из похода вернулось 90 человек.

Три года длилась одиссея Ермака. Голод и лишения, лютые морозы, бои и потери — ничто не сломило волю людей. Труд первопроходцев, их жертвы не были напрасными. По следам дружины Ермака в Сибирь двинулись служилые и вольные люди, первые переселенцы — крестьяне. Там, где они появлялись, закипала жизнь. Среди таежных дебрей раскинулась пашня, заколосилась рожь. Задымили на взгорках первые плавильные печи. Началось освоение края, о котором Ломоносов впоследствии скажет, что могущество России прирастать будет Сибирью…

Над крышами домов кружили голуби. Они поднимались в небесную синеву по кругу. То часто взмахивали крыльями, то плавно парили. И вдруг начинали падать, кувыркаясь каждый по-своему. Один вертелся через голову, другой — боком или через хвост. И полыхали жарким цветом, красно-пегие в лучах июньского солнца. Пораженные зрелищем, останавливались горожане, завороженно следили за стаей турманов.

Наблюдал за питомцами и Наум Маркович Серлин. Казалось, за те годы, что занимается разведением голубей, пора и привыкнуть к игре пернатых, а нет, радуется как мальчишка, волнуется, если какой из вертунов слишком уж войдет в азарт, — знает: иные турманы кувыркаются до самой земли и разбиваются.

Голуби — страсть Серлина. На выставке птиц в Доме природы мы и познакомились. Представил голубевод напоказ редкую породу турманов — смоленских грачей. Специалисты утверждали, что ушла знаменитая разновидность безвозвратно, уничтожена в войну.

— Пятнадцать лет ушло на восстановление, — говорит Серлин.

Увлечение началось, как и случается, в детстве. Жили тогда Серлины в Орше, голубином городе, как говорит Наум Маркович. Птиц, верно, держали многие. И отец, столяр, подарил однажды парнишке пару турманов. После школы пришлось оставить занятие: учеба в институте, а тут грянула война. Затем были годы восстановления разрушенного. Пришлось трудиться с утра до ночи: ведь Серлин — строитель. Но все равно не забывал голубей, держал их и на стройках, где работал, мечтал возродить породу черно-пегих турманов. Знал: водились такие. А еще держали на Руси красно-пегих, с лентой в хвосте. Но больше всего ценились черные турманы, выведенные когда-то крепостными на Смоленщине.

Вошла жизнь в размеренную колею, и вернулся Серлин к давним грезам, целиком отдался занятию, позабыв об отпусках и выходных. Что говорить, славились в старину русские породы голубей, продавалось их за границу до полумиллиона штук ежегодно. Известен случай, когда за пару чистопородных платили тогда до 800 рублей. Знамениты орловские белые, кружастые, мазуры, бойные, снегири. В годы гитлеровского нашествия многие породы были утрачены. Голубиное сердце — так именовался в прошлом Ржев. Каких красавцев в городе выводили! Составляли они гордость русского голубеводства. Гитлеровцы разрушили Ржев, не пощадили и птиц. Существовал приказ, грозивший смертью тому, кто укрывал пернатых. Любители птиц рассказывают, что расстреляли фашисты старика за неповиновение, а голубям, которых берег, отрубили головы…