«И это мне говорит существо, которое своими зубами может дверь прогрызть?»

«У двери есть углы… — пожаловался кот. — А здесь всё гладкое и округлое. Думаешь, я не пытался?»

Конечно, я об этом думал, поэтому и выбрал подобного типа «стены». Не прогадал, как показала практика. Правда, меня всё равно не покидала мысль, что надо мной просто издеваются. С Кактуса станется специально усыпить мою бдительность, чтобы потом в самый неожиданный момент этим воспользоваться.

Переноску поднял с пола, отчего услышал ругань в свой адрес, и вместе с котом зашёл на кухню, где… стояла мама и мыла посуду. На ней не было «лица». Бледная, дёрганная… на меня не смотрела.

Сначала я подумал, что она просто меня не ожидала, но… Макс же залетел с тортом на кухню. Явно он сказал, что я пришёл…

— Привет, мам, — вяло улыбнулся я, после чего тарелка в её руках выскользнула и разбилась.

Момент серьёзного разговора был оттянут мамой до последнего. Мы молча пили чай, поедая куски торта. На все типичные вопросы, мол, как дела, как на работе, она отвечала просто и коротко. Хорошо, нормально, удовлетворительно и… как сам?

И лишь после того, как Катя и Максим, переглядываясь, покинули комнату, а Кактус начал недовольно урчать в клетке, я начал:

— Мам, почему ты не сказала мне правду?

— Какую правду? — она сделала удивлённое лицо, но даже на нём читалась напряжённость.

Она не умела врать вот так вот, глядя в лицо, а уж тем более, что-то скрывать. Мимика сразу всё выдавала.

— О том, кто на самом деле укусил Катю. Почему ты мне всё сразу не рассказала? А?

— Я всё честно сказала, — сухо ответила она, а её руки предательски затряслись.

«Врёт, — тут же прокомментировал Кактус. — Нагло врёт. Выпусти меня, сейчас она во всём признается!»

«Эй, плохой полицейский, — тут же осадил его я. — Ты это… не перебарщивай, это моя мама, а не какая-то знакомая. Понял меня?»

Не знаю, добавил ли я в мысль какую-либо интонацию, но Кактус тут же замолк.

То, что она говорила неправду, было и ежу понятно. Тем более что над её макушкой услужливо показывалось красное сияние. Но…

— Ты знала, что это был Вадим. А точнее, блондинка из его компании. Ты знала, что это она её укусила, и ты скрыла это от меня. Ради чего? Защитить Вадима? Зачем это вообще делать?

— Ярослав, я… — она всхлипнула и закрыла лицо руками. — Я даже не знаю, с чего начать… да ты и сам всё знаешь.

— Ничего я не знаю! — несколько резковато ответил я, но было уже поздно смягчать разговор. — Рассказывай давай! Я же тоже часть семьи.

— Знаешь, — сквозь всхлипы парировала она. — Ты же принёс лекарство от одержимости! Ты не дал Кате погибнуть!

Я замолк, соображая, что она только что сказала, но тут не выдержал кот.

— Ярослав, у тебя что… в семье есть носители?

Голос кота напугал маму. Она отняла руки от лица, вытирая слёзы, посмотрела по сторонам и, не понимая, откуда зазвучал голос, уставилась на меня.

— Эй, дамочка, ты что-то знаешь про нас?

Собранности моей маме было не занимать. Хоть она и задрожала от ужаса, а, точнее от того, что это вот… зеленоглазое создание разговаривает, она…

Она не закричала. Она не схватила тряпку или что-то ещё, чтобы неестественный процесс животного прекратился. Мама медленно встала, на шатающихся ногах подошла к двери и закрыла её, не забывая защёлкнуть щеколду.

— Мам? — осторожно заговорил я.

— Такого… за всю свою жизнь я ещё не видела, — с лёгкой улыбкой на лице, ответила она. — И откуда это у тебя говорящий кот?

— Не говорящий, а разумный. И не кот, а гордость поколений, — съязвил Кактус. — Так что, как вас там…

Я хотел, было, шлёпнуть по переноске, чтобы Кактус начал фильтровать тон и манеру общения, но мама ответила. Спокойно, как ни в чём не бывало.

— Меня зовут Светлана Ивановна. Для друзей, просто Света. А вас как, пушистое создание?

— Господь бог, — опять съязвил кот и развернулся задницей к дверце. — Вы это… общайтесь. Я послушаю.

Я был удивлён спокойствию мамы, а она, в свою очередь, держалась молодцом. Когда она заговорила, мне казалось… что всё в этой жизни пошло в тартарары ещё задолго до того, как на меня свалился этот чёрный бес.

Мой покойный дедушка, который умер, когда мама была всего лишь подростком, ещё до того… как я появился, был одним из тех, кто… знал правду.

Но начнём с самого начала.

— Когда мне было шестнадцать лет, и отец только-только получил эту квартиру, — мама протянула мне свежезаваренный чай, — в нашем микрорайоне начали пропадать люди. Папа, как полковник милиции, даже дома не ночевал и не застал заболевание мамы. Многое упустил, как оказалось.

Эту историю я уже слышал и не один раз. Правда, в другом ключе. Мама часто вспоминала на годовщину смерти её родителей, как они… как они всю жизнь мечтали умереть в один день и рядом, а умерли в разных местах… в один день.

— В один из дней, когда маме было совсем плохо, он пришёл домой. Его встретила я… и увидела весь этот ужас. Он был покусанный, прям… ужасно. Вырванные куски мяса на плечах, лицо в крови, пальцы, словно… словно их стая пираний погрызла. Замученный и испуганный. Ужасное и пугающее зрелище…

Этого я не знал и никогда не слышал.

Дедушка подхватил маму и бабушку. Взял только самые необходимые вещи и отвёз к своему другу детства. Там бабушка, собственно, и умерла, но позже…

Каждый день с момента, как они временно поселились у Петра Сергеевича (так звали этого друга), дедушка приходил и отчитывался, что дома чисто, сухо и люди не умирают. Но спустя ещё неделю он пропал. А Пётр Сергеевич — ветеран на пенсии, стал рассказывать о страшных вещах, которые он видел, когда уходил из дома. То в магазин, то в аптеку, чтобы купить моей бабушке лекарства.

Он видел трупы, лежащие прямо на земле возле нашего дома. Рассматривал их в бинокль с крыши пятиэтажного здания в пятидесяти метрах от неизвестного забора, который выставили на всех въездах из микрорайона.

У каждого подобного забора, который представлял собой бетонные блоки, стояли люди в строгих костюмах. И вот эти люди, они…… могли убить человека, не касаясь его и не стреляя в него.

— Маги, — вынес вердикт кот после её слов. — Группа зачистки. Очевидно.

— Пётр Сергеевич так и сказал, — без эмоций продолжила мама. — Они убивали любого, кто пытался выйти из-за периметра. А спустя ещё пару дней, когда дядя стал задерживаться после каждого выхода, радиоприёмники в радиусе километра замолкли. Люди начали выходить из домов, интересоваться, а эти… группы, стояли всё там же, но уже под опекой военных. Толпы быстро запугивали, утверждая, что внутри периметра террористическая организация или что-то вроде того.

— Громко же раньше такие дела проворачивали, — усмехнулся Кактус. — Ладно, допустим… а откуда вы, Светлана, знаете об… одержимых? — последнее слово он сказал со смехом.

А узнала она о них на собственном опыте. В один из дней, после объявления террористической угрозы, она всё же не выдержала и убежала из дома, несмотря на запрет. Перелезла через высокий забор, прыгая по веткам, как белка, и «зашла» на охраняемую зону. От смерти её спасло только то, что мама осталась в тот момент на дереве, а увидела она многое.

Под сумерками вечера, прямо под ней, в каких-то… трёх метрах, два человека со странными отростками на руках и янтарно-жёлтыми глазами разрывали на куски мужчину в чёрном костюме. Затем, правда, пришли ещё «бойцы» и одними движениями рук превратили этих одержимых… уже не людей, в горстки пепла.

В этот же день сняли все ограничения с микрорайонов, но она успела увидеть ещё что-то… поистине страшное.

— Когда я пришла домой и рассказала о том, что я увидела… Пётр Сергеевич называл меня маленькой дурой, которая лезет не свои дела. Не знаю, откуда он знал все названия, точнее… термины, об этой ситуации в целом, но… он дал мне один важный совет, который сбылся с твоей сестрой.