При взгляде на наши финальные приготовления Баджер чуть не слетел со своей коляски, на которой Майка вывезла его проветриться после восхода солнца. Подростковая парочка наткнулась на свой семейный байк сразу на выезде из подвальных казарм. И на нас с Шутником возле него — уже почти готовых к выезду.

— Дружище… — Я терпеливо дождался, пока паренёк отсмеётся. — Не заставляй меня жалеть о том, что вытащил тебя с того причала. — Из-под шикарного воронёного шлема мой голос, должно быть, звучал с нужными металлическими нотками. И я не стал откидывать забрало.

— Простите великодушно, сэр рыцарь! — Помотав перед собой рукой в замысловатом жесте, юный подмосквич изобразил что-то вроде сидячего поклона. И оглянулся на свою возлюбленную. — Надо будет Алинке сказать, пусть она его тоже в свой орден запишет! Будет Сэр Рик… Сэр Рик Забывчивый!

— Так всё, уже жалею. А что за орден? — Я попробовал просунуть пальцы латных перчаток в спусковую скобу «Барсука», установленного на прикрученной к мотоциклу люльке. Шедевральная работа немецкого средневекового мастера не очень свободно проходила к спусковому крючку шедевра российских оружейников. Хоть и обладала удивительной подвижностью. — Скобу, кстати, лучше спилить. А то застряну.

— Окей… — Подхватив портативную болгарку из набора инструментов, разложенных рядом с байком, невозмутимый Гриша тут же приступил к очередной модификации нашей боевой экипировки.

— Орден Квашеной Капусты! — Не обращая внимания на визг инструмента, оклемавшийся за ночь паренёк легко его перекрикивал. — Я там тоже есть! Сэр Баджер Бесстрашный!

— Скорее безмозглый! — Щёлкнув друга пальцем по макушке, Майка, в свою очередь тоже принялась с любопытством разглядывать наш антикрабовый транспорт со всех сторон.

Работа над его модификацией началась с раннего утра, ещё до восхода — сразу, как только мы получили недовольное согласие хозяйки. Вдоволь повозмущавшись и припомнив Кире гибель её предыдущего двухколёсного друга где-то в центре опустевшей Москвы, Майка всё-таки торжественно вручила нам ключ зажигания:

— А вот его зовут Рюк Второй. — Юная байкерша глядела на мотоцикл с куда большей нежностью, чем на собственного парня. И любовно погладила спинку заднего сиденья. — Не заставляйте меня потом искать третий, пожалуйста.

— Сама понимаешь, не могу обещать. — Шутник принял ключи и с виноватым видом неловко пожал плечами. — Но сделаю всё возможное.

В ответ девчонка лишь махнула на него рукой и ушла обратно на своё дежурство возле прооперированного друга.

Поэтому всё утро мы только и делали, что предпринимали все возможные меры, чтобы чёрный «Фантом» вернулся из предстоящего путешествия вместе с нами. Или, по крайней мере, те, на которые у нас и жителей Камчатки хватило фантазии. Атак же трофеев, спасённых из крупнейшего музея в стране.

Ведь трофеев и фантазии у них хватало…

— Там ещё на целую армию осталось. Они же почти все заядлыми коллекционерами были. От Петра до Николая экспонаты остались. — Паренёк, отвечавший за хранение арсенала крепости, представился как Просперо. Демонстрируя нам образцы древкового оружия, которыми местное воинство вчера прогоняло крабов с периметра, он, заодно бережно очищал их от останков заражённых тварей. — В Рыцарском зале-то так… Можно сказать, верхушка айсберга выставлялась. Самые понтовые вещички. А основное — в запасниках всегда было. В подвалах.

— А мы точно по тоннелям с этими палками протиснемся? — Я примерился к одному из орудий убийства, которое выглядело особенно жутко. Широкая кромка основного лезвия сопровождалась хищным крюком сверху, шипом с обратной стороны и наточенным отростком снизу, напоминавшим лезвие гарпуна. Всё вместе было похоже на швейцарский нож, у которого раскрыты все лезвия. Не хватало только штопора и пассатижей.

— Да там карета проехать может, не то что байк с копьём! — Просперо пригляделся к моему выбору, но указал на соседнее древко. — Лучше вот этот возьми. Он полегче. В бою каждый грамм будешь чувствовать.

— Так уж прям и карета… — Навершие указанного оружия было таким же разнообразным. Сумрачный средневековый гений был готов убивать с выдумкой.

— Ну не везде, конечно… Но пара конников точно разъедется. Пешком цари не путешествуют даже под землёй. И в одиночку тоже.

— Это ж сколько работы было… — Белла участвовала в выборе экипировки вместе с нами. — Неудивительно, что про строительство города какие только слухи не ходят. Говорят, чуть ли не инопланетяне строили.

— Построили и улетели? — Шутник прохаживался вдоль рядом с доспехами и оружием, словно ребёнок в магазине игрушек. — Альтруисты какие…

— А может скоро вернутся. — Его дочь разглядывала старинные экспонаты с таким же любопытством, но куда меньшим обожанием. — Когда больше никого не останется…

Оглянувшись на девчонку, мой напарник лишь едва заметно покачал головой и вздохнул. И молча вернулся к выбору орудий очистки города от заражённого населения…

— Тут щёлочь в составе, процентов пять. Хватит. — Заведующая кладовкой подростковой твердыни не пустил нас внутрь. Девушка, которую все почему-то звали мужским именем Робин, лишь поставила ящик с какими-то пластиковыми бутылками на выходе из подвала. — То что надо от кислоты. Нейтрализует.

— Неужели она у них такая сильная? — Шутник вытащил бутылку и глянул на этикетку вместе со мной. Антикрабовый химикат оказался всего лишь средством для прочистки труб.

— У кого как. Некоторые соляной у себя в пузе столько вырабатывают, что сталь за пару минут в труху превращается. Если ни воронения, ни серебрянки сверху.

— А щелочь — это для воронения или для серебрянки? — Порывшись в остатках своей памяти, я не обнаружил там слишком обширных знаний в неорганической химии. И с удовольствием предоставил возможность поумничать своему напарнику.

Но тот, в свою очередь, подождал, пока слово возьмёт Белла. И девчонка, как обычно, принялась просвещать нас с не меньшим наслаждением:

— Воронят как раз щелочными растворами. Оксидная плёнка на поверхности образуется. Она от дальнейшего окисления и спасает.

— Но в соляной кислоте нет кислорода… — Возражения её отца явно было всего лишь умелым пасом к продолжению мини-лекции. — Только хлор и водород.

— Зато в воздухе есть! — Юная эрудитка охотно приняла подачу. — Кислота как раз водородом атомы металла освобождает от связей. И они сразу окисляются до солей. Вот труха и получается. Была у тебя в руках железка, а краб блеванёт — и только горстка соли сквозь пальцы. Или то, что от них останется.

— Живописно. — Замечая энтузиазм дочери, отец не мог не улыбаться. — Но, наверное, реакция идёт всё же не так быстро.

— Сейчас, на холоде, конечно, помедленнее. Но вам хватит… — Морячка упрямо оставалась мрачна. Перспектива расставания с родителем, которого она только что обрела вновь, конечно не могла радовать никого.

— Всё слышал? — Шутник обернулся ко мне и указал на коробку с щелочным раствором. — Пошли обмазываться…

Помимо изобилия доспехов, изготовленных для людей, в кладовых крепости были припасены и конские боевые одеяния. Не менее изящные. И не менее прочные.

— А почему Робин зовут Робин? — Прикручивая элемент стальной попоны над двигателем байка, Шутник обратился к местному механику. Напарника Гриши все звали просто Звукарь.

— Да это из сериала… — Звукарь придирчиво пошевелил прикрученную рядом пластину. И, удовлетворённо кивнув, продолжил. — «Как я встретил вашу маму». Там такой персонаж был, девушка. Робин Щербатски.

— Вроде бы они не очень похожи… — Я немедленно вспомнил, что тоже смотрел отдельные эпизоды этого популярного во всём мире ситкома, хоть и без особого интереса. Мне, как обычно, нужно было запомнить лишь отдельные крылатые фразы в исполнении какого-то конкретного одноголосого закадрового перевода. — В кино, кажется, брюнетка была. А Робин — светлая. И очки носит.