— Отпустите. — требую я. Тревога становится сильнее, потому что какого черта получается, что чем сильнее я борюсь с этим человеком, тем каждый раз глубже вязну в этом болоте? Он делает все, что хочет, невзирая на мои протесты и будто для вида иногда соглашаясь.

Он берет меня за связанные руки, затем разворачивает и откидывает к спинке дивана, стоящего рядом. Его нижняя часть тела находится между моих ног, не позволяя мне отстраниться или хоть как-то закрыться. Он какое-то время смотрит на меня сверху вниз, а затем произносит:

— Напомни мне, сколько тебе лет.

— Какая разница? Прекратите связывать людей, которые не позволяли вам этого. — раздраженно говорю я, потому что мне не нравятся ощущения, которые я испытываю сейчас.

— Думаю, вырастешь ли ты еще, или твой рост останется таким же неудобным.

“Можешь найти кого-нибудь подходящего роста, буду только рада” — проглатываю я реплику, потому что он снова наклоняется ко мне, скользнув взглядом по лицу, и мои губы снова оказываются заткнуты поцелуем. Хотя, думаю, его и не интересовал мой ответ.

Я пытаюсь немного подвинуться, но мое тело придавлено чужим весом и вместо этого мое бедро упирается нечто очень твердое. У меня останавливается дыхание. Если до этого я пыталась просто отключиться от всех ощущений и думать о чем-то отстраненном, чтобы не поддаваться, то сейчас, с каждой секундой, пока я это чувствую, и пока мои мысли заняты этим, сердце начинает все быстрее и быстрее биться от паники.

Ух, черт, у него что, встал? Я раньше действительно думала, что его это не интересует. То ли из-за его хладнокровия, то ли из-за из-за того, что он ни на кого в институте внимания не обращал. Но то, что я чувствую бедром, меня разубеждает кардинально. На самом деле было проще воспринимать его, как человека, способного на убийство, чем человека, заинтересованного в том, чтобы тебя трахнуть. Это еще более жутко. Учитывая его привычки обращаться с людьми.

— Если не будешь дергаться, то освобожу твои руки. — его дыхание касается моего уха, и я открываю растерянно веки. — Займешь их делом.

— Каким еще делом? — я поворачиваю лицо к нему и какое-то время мы смотрим друг другу в глаза. Только один из нас смотрит на другого, как на идиотку. От этого до меня доходит. — А, нет. Слушайте, удовлетворите себя сами.

— Хорошо, Цветкова, садись передо мной. Так и быть, сделаю все сам.

— Черт побери. — я, кажется, начинаю шипеть от злости. — Без меня, если не хотите, чтобы меня вытошнило.

На какое-то время повисает молчание, пока профессор смотрит на меня. Потрясающе, но даже в такой ситуации у него удивительно спокойное лицо.

— Так он был прав. Ладно, это даже забавнее.

— Кто “он”?!

Психопат наклоняется, распутывая узел на моих запястьях и освобождая меня. Я с выдохом тут же убираю руки вперед и растираю покрасневшую ,ноющую кожу.

— Тогда на сегодня с тебя хватит. Хотя, у нас и так осталось десять минут. — он игнорирует мой вопрос и смотрит на время, а я тоже бросаю на телефон недоверчивый взгляд. Какого черта я не заметила пролетевшее время?

— Пояс верните. — сквозь зубы говорю я, и затем получаю едва ли не в лицо брошенный кусок махровой ткани. На расстегнутое белье плевать, главное, чтобы халат не распахнулся еще сильнее.

— Можешь переодеться. — произносит он, и выходит из комнаты, закрыв за собой дверь.

Я смотрю ему вслед. Черт, я надеюсь, он не пойдет сейчас... ладно, не буду об этом лучше думать.

Пока я переодеваюсь, я гоняю мысли в своей уставшей и сонной голове. Беда в том, что ненормальный профессор действительно слишком симпатичен внешне, чтобы вызывать у меня отвращение. Из-за этого я чувствую отвращение к себе. И из-за того, что меня волновали действия настолько отмороженного, совершенно неадекватного, жуткого монстра. Разве это нормально?

Ткань, из которой сделала одежда профессора, достаточно приятная телу. Одежда на мне висит, но, честно говоря, посмотрев устало в отражение в зеркале, я не вижу ничего ужасного. Дело в том, что и одежда-то, похоже, дорогая, как и все в этом жилище. Она даже вешалку украсит.

На секунду я откидываюсь на спинку дивана, чтобы перевести дух, прежде чем собираться с мыслями и выйти.

Даже если он владеет магазином и получает хорошую зарплату в институте, откуда у него деньги? Квартиры тут не для среднего класса. Упорной работой на них не накопить, и даже если прикинуть, что этот психопат работал с восемнадцати и все время откладывал, он все равно не смог бы купить тут жилье.

Да вообще, зачем я об этом думаю?

Я закрываю на секунду глаза. Почему-то сразу же наступает полная темнота и тишина.

Я закрываю на секунду глаза.

....

И резко открываю, очнувшись от глубокого, крепкого сна. Что, как я умудрилась вырубиться?

Несколько секунд я не понимаю, где я нахожусь и пялюсь растерянно в потолок. Солнечно. Утро. Я лежу на спине, раскинув руки. Затем я поворачиваю голову и ошалело смотрю, не веря тому, что вижу.

Психопат спит на правой половине огромной кровати.Мой взгляд тут же приковывается к его расслабленному лицу, которое выглядит сейчас так непривычно. В тот момент, когда на тебя не направлен презрительный, острый взгляд, ничто больше не мешает оценить красоту этого человека.

А он реально просто... потрясающе красивый. Я приглаживаю запутанные после сна волосы, даже чувствуя себя неуютно. Затем смотрю ниже, чтобы отвлечься от этого ощущения. Он спит в той же футболке и штанах, только край футболки немного задирается, обнажая полоску живота и рельефные мышцы на нем.

Я, наконец, что-то вспоминаю и резко сажусь.

Как я тут оказалась?

Он что, перенес меня на кровать, когда я вырубилась?

— Блин. - я закрываю лицо руками, тихо шепнув ругательство. Что я вчера делала? Что я вчера делала? Что. Я. Вчера. Делала?! Он преподаватель в институте, он больной, он хотел убить меня. И он меня целовал, а сейчас я рассматриваю его лицо и думаю, что он красивый. Какое позорище, Екатерина. Я бы даже нормальному парню такое не позволила бы. Что пошло не так вчера?

Я неожиданно чувствую странное, жгущее ощущение посерединке своей спины, но не успеваю обернуться, как слышу шорох, а затем знакомая мужская рука с красивыми пальцами и выступающими венами, ложится мне на грудь и опрокидывает обратно.

Психопат нависает надо мной, поставив сбоку от меня руку, и на его лице ни капли сна, будто бы он уже давно проснулся.

— Цветкова. — произносит он. Его низкий после пробуждения голос звучит очень приятно. — Порадуешь меня с утра?

— Блин, держите себя в руках. — отмираю я. — Слезьте. Нашим отношениям всего лишь день.

— Ты не представляешь, насколько хорошо я держу себя в руках вчера и сегодня.

— Честно говоря, не очень заметно.

— Тебе нужны доказательства?

— Конечно, нет. — прикрываю я глаза. — Я же попросила вас слезть.

Он некоторое время смотрит на меня, не отстраняясь, а затем интересуется:

— До каких пор ты собираешься “вы”-кать? Если я кончу тебе на лицо, ты отбросишь свою вежливость, Цветкова?

Мои глаза становятся круглыми. Черт побери, он точно полностью ненормальный. Как я вообще могла уснуть вчера в его квартире, отдавшись в руки судьбе?

— Слушайте, а можете вернуться к вашей приличной версии? Мне кажется, наши отношения вас испортили.

— Мы действительно в отношениях, Цветкова. — он, наконец, отстраняется, и я выдыхаю, сев обратно. — Какие приличия?

— Ха-ха. — вырывается у меня с выдохом. — Хорошо. Если вы понимаете, что в отношениях люди ведут себя иначе, то начните, хотя бы, платить иногда за меня. Ваше пополамничество дико раздражает. Тогда подумаю насчет “ты”.

— Без проблем. — он встает и одергивает футболку. — Я начну платить за тебя, а ты, в свою очередь, будешь послушно принимать тогда все, что я предлагаю.