— Вино привёз! — Гаркнул радостно Васильев. — Шашлык тоже!

— Может не надо мужики, — внезапно дал заднюю сам виновник сватовства.

— Куда назад⁈ — Зарычал я. — Трус, мать твою, не играет в хоккей! Кольца держи. — Я вытащил футляр бордового цвета. — Как твоя голуба из подъезда выскочит сразу ей на палец надень то, что поменьше, второе для тебя.

— Сколько отдал? — Пробормотал смущённо Харламов, раскрыв бархатную коробочку.

— Сколько отдал, все мои, это подарок. — Отмахнулся я. — Хельмут бери гитару, а то несчастный влюблённый по струнам сейчас не попадёт. Борис раздай слова, командовать парадом буду я!

— Сынки вы чё тут удумали? — Приковылял какой-то пенсионер в оттянутых трениках.

— Спокойно отец, кино снимаем. Называется «Покровские ворота». Не загораживай кадр. — Я отодвинул товарища рукой, чтобы больше не отвечать на глупые вопросы.

— Может хряпнем для храбрости, — предложил Валера Васильев, достав бутылку шампанского.

— Сначала этих гавриков поженим, а затем уже и хряпнем, не писюгань раньше времени. Спокойно! — Крикнул я, словно по мановению волшебной палочки собравшейся толпе зевак. — Акция согласована в московском Горисполкоме. Хельмут играй!

И как только наш латышский друг ударил по струнам, я громче всех заорал:

Каждый сантиметр, каждый край

Души и тела,

Все, что пожелаешь — выбирай,

Все, что ты хотела:

Поцелуи под луной

Или в платье белом.

Почему же не со мной?

Не знаю, слышал ли когда-нибудь скромный московский дворик серенаду громкоголосых, но полностью лишённых слуха, хоккеистов, коих собралось восемь человек, но судя по тому, как разом открылись десятки окон, такого спектакля здесь ещё не было. И мы во всю мощь хоккейных легких рубанули припев:

Ты так красива, невыносимо

Рядом с тобою быть нелюбимым.

Останови же это насилие,

Прямо скажи мне и тему закрыли!

— Марина я тебя люблю! — Валерий Харламов, наконец-то, включился в процесс охмурения своей голубки, которая выглянула во двор.

— Второй куплет пошёл! — Скомандовал я и мы продолжили жуткое музицирование, оглашая окрестности истошными воплями.

Зато спустя двадцать минут все кто был во дворе уже пили шампанское за здоровье молодых.

— Словно целый период по льду отбегал, — буркнул я устало Боре Александрову. — Надеюсь ты-то хоть сам женишься?

— Женюсь-то сам, но петь эту вещь вам всё равно придётся, — захохотал мой юный друг.

На следующий день в пятницу 18-го числа на тренировке «Динамо» Всеволод Бобров только пощёлкал языком, ведь к его парням присоединились, поссорившийся с Тарасовым, Валерий Харламов, приехавший из Горького на собственной «Волге», Виктор Коноваленко и защитник «Крыльев Советов» Юрий Тюрин. Что касается последнего, то по моей просьбе Бобров сам позвонил Кулагину, чтобы тот отпустил защитника покататься с новыми партнёрами. Правда наставник «Крыльев» был мягко говоря недоволен.

«Наживаешь ты, Иван, себе врагов, — сказал мне тогда Всеволод Михайлович — Все эти дела должны решаться официальными телеграммами, тогда вопросов к тебе не будет». Я же напомнил, что это не моя идея — отправить целую команду за океан, и что меня винить теперь будут в любом случае. Увёз хоккеистов — враг, сыграл там не важно — вражина в двойне, а если удастся победить, то завидовать начнут, дескать прославился за чужой счёт.

— Закончили упражнение, переходим к двухстороночке! — Скомандовал Всеволод Бобров. — Пятёрка Тафгаева против пятёрки Жлуктова. Витя Коноваленко, ты стоишь за своих, Саша Пашков, ты за моих. Через две минуты смена.

Всеволод Михайлович въехал в центральный круг вбрасывания и протянул руку с шайбой в кулаке над толстой красной точкой. Витя Жлуктов первым поставил клюшку на лёд. А уже через секунду наша пятёрка полетела в атаку, так как Виктор пока на точке играл слабенько. Васильев отпасовал на правый фланг Валерию Харламову и тот, не став обыгрывать опекающего его Капустина, прочертил диагональ на противоположный левый борт Боре Александрову. Против Бориса действовал Хельмут Балдерис, более скоростной и маневренный хоккеист. Однако «Малыш» заложив резкую улитку, улетел от опекуна по левому борту и лишь на синей линии отпасовал в центр на меня, набравшего хорошую скорость.

Не сказать бы, что в зону атаки я вонзился как нож в кусок сливочного масла, но уверенно контролируя шайбу, мне удалось продвинуться в левый круг вбрасывания, где естественно ко мне приклеился Саша Филиппов. Можно было с этой позиции и проверить Пашкова на прочность, в НХЛ я бы так и поступил, но тут мне захотелось изобразить что-нибудь не банальное. Поэтому с отскоком через левый борт я вернул шайбу на синюю линию Боре Александрову, который тут же в касание сделал кинжальный пас в правый круг вбрасывания Валерию Харламову. «Делай, Харлам!» — выкрикнул я про себя, ведь правый угол ворот был ещё открыт.

Однако Валерий Борисович, приняв шайбу, сделал ложный замах, уложил голкипера Пашкова на лёд. И когда ворота перекрыл своим телом второй игрок обороны соперника Валера Назаров, Харламов вернул шайбу на синюю линию под бросок нашему защитнику Юрию Тюрину. Юра ударил сильно, но очень неточно. В дополнение ко всему шайба чиркнула кого-то по клюшке и улетела в заградительную сетку.

Спустя двадцать минут, когда Бобров объявил тренировку законченной я решил поговорить с парнями, которые по моим представлениям должны были составить первую ударную пятёрку будущей заокеанской команды.

— Мужики, притормози, — сказал я и, встав около калитки в борту, обвёл взглядом Васильева, Тюрина, Александрова и Харламова. Голкипера Витю Коноваленко я задерживать не стал, к нему претензий не было.

— По пиву предлагаешь? — Мгновенно спросил Валерий Васильев.

— Ага, по коньячку, — буркнул я. — Это чего парни на льду такое было?

— Выиграли же свои микроматчи, — недовольно пробухтел «Малыш», — что ещё тебе надо?

— Я хочу, чтобы мы все выиграли что-то посерьёзней. Например: кубок Стэнли, — прошипел я. — Итак, по каждому. Валерий Борисович, тебя трижды вывели на хорошую бросковую позицию и ты ни разу не шлёпнул в касание по воротам. Далее, Борис Викторович, ты бежишь в контратаку перед тобой один защитник, так какого хрена ты не идешь в обводку, а ждешь подмоги? Юрий Георгиевич, ты почему ни разу не сыграл самостоятельно? Как только шайба у тебя сразу же переводишь её Васильеву.

— Валерию Иванычу, — подсказал мне своё имя отчество защитник «Динамо».

— А у тебя, Валерий Иванович, бросочек с кистей слабоват, — отмахнулся я. — Завтра у нас выходной, суббота, поэтому прежде чем повести своих барышень в ресторан, в кино или в театр, собираемся здесь же и работаем целый час над бросковой техникой. Валера, — обратился я к Харламову, — финты, хитрые неожиданные ходы, за которые тебя быстро полюбит вся Северная Америка — это замечательно, но если ты видишь пустой угол, бросать надо без раздумий и сомнений.

— Исправлюсь, коуч, — засмеялся Валерий Харламов.

— Слышь, Тафгай, а ты нас и в Штатах тренировать собрался? — Хитро прищурившись спросил Васильев.

— Нет, там это будет делать американский специалист. — Улыбнулся я. — Но я вас уверяю, он вам скажет то же самое. Ну что, в «Юность» на обед?

— Правильно. И по кружечки пивка, — удовлетворённо крякнул Валерий Иванович, после чего мы двинулись в раздевалку.

— А как мы летом будем готовиться к сезону? — Спросил Харламов.

— Июнь отдыхаем, залечиваем травмы, — ответил я. — В июле всей командой соберёмся дней на десять в Москве, поработаем, каждому пропишем план индивидуальной подготовки. Затем, в конце августа, повторим такой же сбор, проведём несколько товарищеских матчей с московскими командами. А в сентябре мы уже должны будем переехать в Америку и готовится по-настоящему. Кстати, там тоже отыграем серию выставочных игр.