«Что ж вы все такие нервные?» — захохотал я про себя, когда «Волга» полетела на запад Москвы, скорее всего куда-то за город.

В человеке, который мирно кормил уточек в пруду, я сразу же узнал Юрия Владимировича Андропова, члена ЦК КПСС и председателя КГБ СССР. В принципе, большого волнения, что меня доставят в менее приятное местечко, и не было, всё же на берег Москвы десантировалась не целая группа захвата. А вот чувство, что рано или поздно со мной пожелает пообщаться товарищ Андропов присутствовало. Кстати, Юрию Владимировичу я теперь был обязан многим. Если бы не его хлопоты, то был бы я государственным преступником и самым банальным перебежчиком, предавшим Родину.

— Здравствуйте, Иван, — кивнул мне высокий мужчина, одетый в пальто, с профессорскими очками на носу.

— Добрый день, Юрий Владимирович. Вот пошёл в кино, но странным образом оказался здесь. Свернул что ли не там?

— Бывает, — не то серьезно, не то с улыбкой ответил Андропов и спросил, — как вам понравилась жизнь в США и в Канаде?

— В бытовом плане проблем не было. И вообще, что-то я не заметил, что Америка загнивает, как у нас рассказывают в «Международной панораме». — Честно ответил я. — Наоборот динамика развития США и Канады такова, что к 80-му году мы отстанем от этих стран лет на 10, а может и на все 15.

— Да? — Удивился шеф КГБ, перестав бросать уточкам хлеб. — Почему вы так решили?

— Локомотивом американской экономики служит творческая инициатива широких народных масс. То есть двигают прогресс идеи умных и изобретательных людей, которые и сами хотят обогатиться и желают сделать свою страну лучше. А у нас, если допустим человек соберёт электросамокат и пойдёт продавать его на рынок, то его посадят за спекуляцию, а самокат разберут на запчасти.

— Неудачный пример, — поморщился Юрий Андропов.

— Хорошо, поехали дальше. — Я пожал плечами, очень уж мне захотелось раззадорить этого непроницаемого словно памятник человека. — К примеру английская группа «Led Zeppelin». Эти пацаны несколько лет назад репетировали в маленьком вонючем подвале, сочиняли свою музыку и свои тексты. А сейчас концерты этих волосатых ребят собирают огромные стадионы по всему миру и приносят огромные прибыли старушке Англии, а так же и США, и Канаде в виде отчислений и налогов. Рассказать вам, что сделали бы с такими волосатыми хлопцами у нас в Москве? За преклонение перед западом они улетели бы лет на пять в солнечный Магадан.

— Дешёвая популярность, — буркнул председатель КГБ и вновь стал подбрасывать хлеб заскучавшим уткам.

— Хорошо, тогда вернёмся к хоккею. — Усмехнулся я. — Примерный доход каждой команды НХЛ — 10 миллионов долларов в год чистой прибыли, после уплаты немаленьких налогов в казну штата, где базируется конкретный клуб. Вопрос — сколько за прошлый сезон заработал ЦСКА и заплатил денег в виде налогов?

— У нас спорт любительский, — стал постепенно раздражаться Юрий Владимирович.

— Любительский спорт — это когда работяги после смены в охотку в волейбол или в футбол гоняют, — продолжил давить я. — Мастера спорта к любителям отношение имеют лишь формальное, юридическое. Пора честно признать — в нашей стране процветает экономический бардак, бесхозяйственность, показуха и очковтирательство. Главное дать план по валу, а дальше хоть трава не расти. И живёт страна, которая теперь вынуждена закупать на западе хлеб, за счёт продажи ресурсов.

— Н-да, — совершенно спокойно сказал Андропов. — Недооценил я вас, молодой человек. Ладно, я почитал контракт, который вы привезли из НХЛ. Ответьте на такой вопрос — сможет ли наша команда побороться за кубок Стэнли?

— Я могу точно гарантировать выход в финал кубка, если не произойдёт чего-нибудь экстраординарного.

— Хорошо. — Юрий Владимирович бросил остаток хлеба в воду. — Сегодня у нас среда 16-е мая. В Кремль вас вызовут 23-го числа. Представят вам начальника нашей советской команды, сами понимаете, что вас одних в Америку никто не отпустит. Выступите перед членами ЦК с докладом, как планируете побиться за кубок Стэнли. А про экономику мы с вами как-нибудь потом поговорим. Сейчас, извините, время вышло.

В гостиницу «Юность» я вернулся уже ближе к восьми часам вечера. Всё же после визита к Андропову я заглянул в кинотеатр, посмотрел какую-то муру и немного поспал, успокоив нервы, которые были как натянутая струна. «Странный человек, — думал я про председателя КГБ. — Ведь чувствуется, что Юрия Владимировича многое не устраивает в жизни государства. Но все его реформы в будущем будут просто смешны. Все эти поиски взяточников, охота за тунеядцами и казнокрадами окончится ничем. Ибо все они есть порождение бессмысленной и беспощадной административно-командной системы. Вместо того, чтобы взять лучшее от капитализма и внедрить, вечно ищем некий никем не пройденный маршрут, который лежит точнёхонько по раскиданным граблям».

— Товарищ Тафгаев, — окликнула меня администратор гостиницы на ресепшене. — Вас товарищ поджидает.

Я обернулся в сторону диванчика в холе на первом этаже и обомлел. В самом углу его, опустив голову на колени, сидел один из лучших хоккеистов мира Валерий Харламов. По крайней мере причёска была точно его. Благо милиция отсутствовала поблизости и я, приподняв Харламова под руки, повёл в свой номер.

— Не положено, — заволновалась администраторша.

— Вы разве не понимаете? — Зашептал я. — Человеку сегодня на тренировке шайбой в лоб попали. Ему срочно надо прилечь. Я сейчас его осмотрю и вызову врача.

— Да, ноги что-то не держат, — пробурчал пьяный Валерий Борисович.

— Напоминаю, что у нас посещение гостей разрешено строго до одиннадцати, — немного обиделась женщина, которая естественно не поверила, что Харламов травмирован.

— Ясно, — буркнул я и потащил армейского нападающего в лифт.

У себя в номере первым делом я заставил Валеру принять холодный душ. Затем влил в него настоящий бразильский горький кофе и надавал несколько освежающих пощёчин. В общем взмок как на тренировке. Зато добился определённого позитивного эффекта. Харламов, наконец-то, посмотрел на меня боле-менее осмысленными глазами и сказал:

— Я заявление написал на увольнение по собственному желанию из ЦСКА. Ухожу из советской армии.

— Тогда понятно, почему Тарасов сегодня хотел проломить мою голову клюшкой, — усмехнулся я, развалившись в кресле. — Кстати, а чё ты увольняешься-то?

— Я взрослый мужик, мне 25 лет, так какого х… меня гоняют как салагу по казарме? Надоело, — отмахнулся Валерий. — Уеду как ты в Штаты. Скажешь там не заиграю?

— Если я буду рядом, то заиграешь. Давай честно — тебя ведь охранять надо. В НХЛ церемониться не будут, бить начнут, чтобы тебя остановить. Вот парочку твоих обидчиков изувечу, так забияки сразу же и отвяжутся. Ладно, ты давай отсыпайся, завтра с «Динамо» продолжим тренировки. — Я встал, чтобы спустится к администратору и оплатить за эту ночь койко-место для Харламова. — Кстати, ты когда женишься?

— Никогда, — криво усмехнулся Валерий Борисович. — Давай выпьем, а? Мерзко как-то на душе. Не идёт Маринка за меня, вот такие дела!

Харламов тоже вскочил, чтобы продолжить кутёж в ресторане гостинцы. Но я его резко тормознул, усадив обратно на вторую свободную кровать:

— Вот значит в чём собака порыта. Слушай мою команду! Сейчас ложишься спать, а завтра после тренировки едем свататься. Обручальные кольца я куплю, гитару достанем, и твоей зазнобе такой концерт забабахаем под конами, выйдет за тебя как миленькая. Пулей выскочит.

— Кто это мы?

— Я, Васильев, Мальцев, Борька Александров. Соберём команду, не боись. Ты же вроде играешь на гитаре?

— Чуть-чуть, — уже закрыв глаза, пробормотал армейский форвард.

— Вот и замечательно.

Вечером следующего дня в скромный московский дворик въехало три автомашины Волжского автозавода, три «Волги». В белой сидел будущий жених — Валерий Харламов, в остальных группа поддержки. Кроме меня, Валеры Васильева и Валерия Харламова, Боря Александров привёл с собой соседей, Витю Жлуктова и Хельмута Балдериса, а Саша Мальцев взял своего брата Сергея. В довершении всего Мальцев старший где-то откопал ковбойские шляпы, и вид у нас был, как у ковбоев вышедших на тропу войны, то есть любви. Все молодые, здоровые, красивые и в американских джинсах.