Литмир - Электронная Библиотека

— Подойди, моя дочка, подойди к своей матери, — с этими словами женщина заплакала. Хатче поцеловала руку матери и села возле нее. Пока они разговаривали, к ним подошла Ираз.

— Это Ираз, мы с ней в одной камере, — сказала Хатче матери.

— А за что она сидит?

— Ее сына Рызу убили.

— Ой! Чтоб им ослепнуть!

Некоторое время все трое молчали. Потом заговорила мать Хатче:

— Моя златокудрая, моя черноглазая, не сердись на меня! Что только ни делал со мной гяур Абди! Он винит меня в том, что я будто жаловалась на него властям! Одному аллаху известно, чего я от него натерпелась. Он запретил мне появляться в касабе. Да, моя красавица. Неужели я оставила бы свою дочку на чужбине, в тюрьме, одну? Я каждый день приходила бы к своей девочке.

Вдруг мать Хатче остановилась. Лицо ее озарила улыбка. Она привлекла к себе Хатче и Ираз и тихо заговорила.

— Да, доченька, чуть было не забыла. У меня есть для тебя новость. Мемед стал разбойником! Настоящим разбойником!

Как только мать заговорила о Мемеде, лицо Хатче засветилось радостью. Сердце у нее заколотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.

— Мемед убил Вели, ранил Абди-агу и ушел с отрядом Шалого Дурду, — продолжала мать. — Их отряд никому не дает прохода. Все дороги заняты ими. Как только показывается кто-нибудь на дороге, его убивают и обирают до нитки…

— Мемед такими делами заниматься не будет, — недовольно перебила ее Хатче. — Мемед не станет убивать людей.

— Откуда мне знать? Так говорят люди. После Шалого Дурду упоминают имя Мемеда. Слава о них прошла везде. Теперь только и говорят о Тощем Мемеде. Откуда мне знать, дочь моя. Я только повторяю то, что рассказывают люди. Абди, узнав обо всем этом, каждую ночь выставлял вокруг своего дома сторожей. И все-таки, говорят, Абди от страха не может сомкнуть глаз и всю ночь шагает по комнате. Приходил Асым Чавуш и сказал are, что он начал погоню за Тощим Мемедом. Асым Чавуш говорил, что еще не видел в горах такого разбойника, как Тощий Мемед. «Если бы не он, я давно бы разгромил отряд Шалого Дурду», — уверял он Абди-агу. Вот почему Абди-ага удрал из деревни. Одни говорят, что он живет в касабе, другие — на Чукурове, а третьи — что он убежал в Анкару, под защиту властей. Абди-ага боится Мемеда. Как только я узнала, что Абди сбежал из деревни, я решила пойти к тебе. Вот какие дела, дочь моя…

Во время рассказа лицо у матери было спокойное, радостное, но, как только она кончила говорить, оно снова приняло зеленоватый оттенок, как у мертвецов.

Узнав, что Мемед стал разбойником, Хатче и Ираз радостно посмотрели друг другу в глаза. Но, взглянув снова на мать, они испугались. В лице у нее не было ни кровинки.

— Мать… что с тобой? — взволнованно спросила Хатче.

— Не спрашивай, дочь моя. Я принесла тебе дурную весть. Да поможет аллах, и все окажется ложью. Язык не поворачивается… Я слыхала, что вчера утром… из-за юрюкского аги Мемед подрался с Шалым Дурду. Шалый с двумя товарищами убил Мемеда. Так я слыхала… Мемед защищал юрюкского агу, и Шалый убил его… Через нашу деревню проскакал вооруженный с головы до ног юрюк. Он сказал, что спешит на помощь своему aгe. Его лошадь была вся в пене… Так рассказывают крестьяне. Будто он сказал им, что Мемеда убили…

Хатче не шевелилась. Потом она взяла Ираз за руки, обняла ее.

— И это суждено мне услышать! — сказала она, зарыдав. Но вдруг остановилась.

— Я ухожу, — сказала мать. — Да поможет тебе аллах, дочь моя. Завтра или послезавтра я принесу тебе вести поточнее. В узелке — масло, яйца и хлеб. В следующую пятницу я опять принесу тебе еду, если гяур не вернется в деревню. Береги платок, не потеряй. До свидания.

Мать ушла. «Не надо было ей говорить, — думала она по дороге, — опять будет убиваться…»

Изредка Хатче снова начинала всхлипывать:

— И как у Шалого поднялась рука на моего Мемеда!

Разве можно убивать товарища? Как он посмел?

— Раз человек стал разбойником, люди каждый день будут говорить о его смерти. Не верь этому. Потом ты привыкнешь к таким вестям, — утешала ее Ираз.

Хатче не слушала ее.

— Я не буду жить, — твердила она, — я не смогу жить без Мемеда.

— Перестань! — рассердилась Ираз. — Откуда ты знаешь, что он убит? По живому не плачут. Я в детстве и в молодости двадцать раз слышала о смерти Ахмеда Великана. А он и сейчас жив.

— Ах, это совсем не так… Ведь он еще совсем молод. Нет, я не буду жить. Я решила, я умру.

— Глупая, разбойники часто сами распускают слухи о своей смерти. Видишь, узнав, что Мемед стал разбойником, Абди-ага Козлиная Борода удрал из деревни. Может быть, этот слух пущен как раз для него. Козлиная Борода подумает, что Мемед убит, и вернется в деревню. Тут Мемед его и убьет. Может быть, это все подстроено.

— Он такими делами не станет заниматься. Нет, тетушка, это решено. Я не смогу жить без него. Я умру.

Хатче начало трясти, потом бросило в жар. Ираз обняла девушку, подвела к нарам и уложила.

— Перестань, глупая. Потерпи до рассвета, а там увидим, что будет. Потерпи! Не верь этим разговорам…

На другой день Хатче встала бледная как смерть. Голова ее была перевязана черным платком. Лицо приняло восковой оттенок.

После этой вести она не могла прийти в себя. С каждым днем Хатче бледнела и слабела. Она потеряла сон. Целыми ночами просиживала она на своих нарах, положив голову на колени. Вместе с ней не спала и Ираз. По ночам они не разговаривали. Только Ираз время от времени говорила:

— Увидишь, дочка, скоро о Мемеде придет добрая весть.

Но Хатче не слышала слов Ираз.

Тощий Мемед - i_004.jpg

КНИГА ВТОРАЯ

Тощий Мемед - i_005.png

XIV

Вторые сутки Тощий Мемед, Джаббар и Реджеп Чавуш вынуждены были передвигаться по ночам, а с наступлением дня прятались в скалах.

Наконец они добрались до скал, поросших сосновым лесом, и сделали привал. Они боялись, что Шалый Дурду устроит им здесь ловушку.

— Он не упустит удобного случая, чтобы напакостить нам, — сказал Джаббар. — Знаю я его. Недаром скитался с ним четыре года. Но ему недолго осталось жить. Скоро он получит пулю в лоб… Иначе он не перестанет преследовать нас. Лучше бы мы не ввязывались… Лучше бы…

— Ты боишься его? — спросил Мемед.

— Нет, но…

— Что «но»?

— Он ведь не перестанет нас преследовать…

— А что, если он появится перед нами?

— Если бы он пришел, как человек. А то ведь обязательно подкрадется и устроит нам ловушку. И мы попадем в нее. Если бы он открыто вышел нам навстречу… Ну что ж, кому-нибудь из нас поможет аллах!

Задумавшись, Реджеп Чавуш смотрел на верхушки сосен, золотившиеся в лучах заходящего солнца. Потом он опустил голову. Солнце бросало золотые лучи на его лицо и на платок из пестрой бязи, которым была перевязана рана на шее.

— Может быть, аллах поможет нам, — сказал он и снова уставился на верхушки сосен.

— Мемед, ты обиделся на меня? — нарушил молчание Джаббар.

— Нет. Зачем мне обижаться? Вероятно, ты прав. Мне тоже кажется, что он не оставит нас в покое.

— Я только хотел сказать, что не нужно забывать об этом. На всякий случай.

— Ты прав. Мало ли что…

— Ребята, послушайте, — сказал Чавуш, — знаете, что мне нравится в этих горах?

— Не знаем, — улыбаясь, сказал Мемед.

— Я люблю смотреть на деревья, освещенные лучами заходящего солнца.

— Ну вот, теперь ясно, что ты любишь, — сказал Мемед.

Солнце скрылось. Стало темно. Вскоре показалась луна, но не надолго. При ее свете деревья отбрасывали на землю длинные тени.

— Пошли, что ли? — раздался в темноте голос Джаббара.

— Пошли, — сказал Мемед, поднимаясь на ноги.

— Подождите немного, — отозвался Реджеп Чавуш.

Он встал и пошел к скале. Спустя некоторое время он вернулся.

44
{"b":"879764","o":1}