Аду трясло. Трясло её от гнева и от необъяснимой пожирающей вины.

— Я вас отвезу, — выдавила она. — И одежду могу свою дать. Сменку.

Мужчина посмотрел на пустую тару.

— Да… Чёрт…

Они приехали первые — видимо, Гвидиче так и рассчитывал, когда просил одежду. Нэнси встретила их на входе и направила на третий этаж.

— Не ходи, — попросил Листас, и Ада осталась снаружи.

По-хорошему стоило ждать в машине, но Аде казалось, будто отдаляясь, отстраняясь, она снимает с себя ответственность, которую не имеет права снимать. В уродливом особняке случилось нечто ещё более уродливое, и нельзя было отвернуться и позволить этому рассеяться.

Атмосфера возле общежития угнетала, особенно из-за заросшего бассейна и искореженного почтового ящика. Ада прикинула, не сесть ли на ступеньки, но от мысли о физическом контакте с этим местом становилось дурно.

Расщеплённая вампирша замерла на крыльце как Королевский гвардеец — по стойке смирно и уставившись в никуда. Ада решила заговорить с ней, и почти придумала повод, когда Листас её набрал:

—Девочка, я наверху. Сфотографируй тела, пока не рассыпались. Не поднимайся, здесь я сам.

Ада натянула манжеты толстовки на кисти, чтобы не оставлять отпечатки, и вошла. В нос тут же ударил премерзкий запах, а к запахам она была особо чувствительна. Уткнувшись в рукав, Ада постояла, привыкая. Приблизилась к первому распластанному вампиру, как всегда подмечая в новом помещении, куда в случае чего бежать, и чем бить.

Эту тварь упокоили быстро — уколом в сердце. Судя по ширине раны, потрудилась Нэнс.

Второй вампир лежал на ступеньках. Мужчину обезглавили, но перед смертью испещрили серебряным клинком — на краях ран различалось характерное оплавление. Кого-то накрыло яростью.

«Кто-то» немедленно напомнил о себе, спустившись с третьего этажа на лестничную клетку выше Ады. Её коснулся поднятый им ветерок.

—Нравится? — спросил Гвидиче.

—Издеваешься?

— А похоже? Тебе должно нравится: вампиры, убитые другими вампирами! Вампиры истребляют друг друга! Твари получают по заслугам!

Она перестала фотографировать и развернулась к нему.

— Ты знаешь про Чикаго.

Он достал сигарету.

— Все газеты писали. Нам едва удалось избежать погромов.

— Ну да, погромы… Самое главное! У тебя есть, что ещё мне сказать? Кроме как про погромы?

Гвидиче затянулся.

— Делай свою работу. Всем будет лучше, если мы начнем просто делать свою работу.

Ада едва не задохнулась от возмущения.

— В задницу иди, ты мне не начальник! И если уж говорить о «своей» работе, птицы твоего полёта вообще в Краствиле не должно быть!

Он изменился в лице, и Ада демонстративно вернулась к съёмке. Наверное, он бы ответил ей, но тут, наконец, прибыли полицейские и женщина из соцслужбы — тихо, без сирен и мигалок. Всех по одному опросили и выгнали на улицу.

Ада вновь ждала Листаса вместе с Нэнс, которая ждала Давиде.

Охотник показался первым — совсем бледный, потерянный и на ватных ногах. Добрел до крыльца и осел.

— Есть подымить? — выглядел он совсем скверно.

— Не курю.

—Закуришь! Все нормальные охотники курят…

—Может, вам к доктору?

— Не. Сейчас воздухом свежим подышу и пойдем.

Появился Гвидиче, встал прямо перед Аркадием.

— Это ваша вина.

Ада закатила глаза.

—Господи!..

Он переключился на нее:

— Это ЕГО вина! Ты знаешь! Они же кормили его — насильно кормили! — покупали продукты, капельницы, медикаменты, — последнее слово он выплюнул. — Постоянных доноров нет, гостей не звали! И по ним было заметно, что под кайфом! Я путаю, или Охотники обязаны посещать найфо на своей территории?!

Листас смотрел себе под ноги. Ада ответила:

—Обязаны, но всё зависит от доступного штата! Когда штат ограничен, в приоритете патрули и обработка жалоб! Вот Дом мог их вычислить, если не брали кровь по талонам! Они брали? Было заметно, что они под кайфом?

Итальянец ухмыльнулся.

— Какая грамотная девочка! Хорошо. Вернёмся к тому, о чём я уже сказал: каждый должен делать свою работу, и…

Ада его оборвала:

— И именно Дом следит за зарегистрированными! Дом их сюда поселил!

— Ада, хватит, — глухо попросил Листас.

Гвидиче навис над главой Ордена, наседая:

— За сколькими вампирами вы не следите? Сколько в городе нелегалов?

Ада вклинилась между мужчинами. Ей всё стало ясно.

— Стоп. Плевать тебе на мальчика, ты используешь его, чтобы надавить на Аркадия и выведать информацию! Это свинство!

—La mia bellezza1, дело не в информации! Просто мальчик не заслужил того, что с ним произошло. И было бы куда лучше, если бы его спасли люди.

—Да, la Bestia2, было бы лучше! Но я рада и тому, что вы его спасли! Только к нелегалам это не имеет никакого отношения! Хочешь узнать про них — договаривайся и запросы посылай, а не веди себя как merda3!.. Что?!

—Qualcuno parla italiano4!

Ада побледнела.

«Дура! Так глупо спалиться!»

— Нам пора!

Она помогла Аркадию встать и повела его к машине. Вслед полетело:

— Ci vediamo!5

***

— Ты разозлился по-настоящему.

Дав убрал в бардачок стилет и не пригодившийся Зиг Зауэр .

— У охотника есть грехи, и он вполне мог облегчить душу. Девчонка с паранойей всё испортила! И ведь неглупая, но, похоже, зазомбирована в край. Где, говоришь, она училась?

— Я не говорила.

— Да, точно. А известно?

— Нет. Эмигрантка, мало данных.

— Жаль. Хотя ладно. Пусть Гаусс последит за базой Ордена — завтра наверняка начнется шевеление.

—У Гаусса и так много задач. Он всё не успеет. Нужны ещё люди.

Лес за окном сменился пригородом. Дав с неприязнью посмотрел на растущую луну: ещё немного и придётся выходить только в толстовках с капюшоном и обмазываться солнцезащитной жижей.

— Я пытался вызвать своих людей, — сказал он гневно. — Им запретили иметь со мной дело. Дядя пропускает звонки! Надо выкручиваться и вербовать местных, но со всей этой беготней совершенно нет времени! — он выдохнул, размышляя. — Окей, пусть Гаусс сосредоточится на Марте. Что ты нашла?

Пока Дав обзванивал Орден, Дом и полицию, Нэнс проводила обыск.

—Просроченные талоны, которые закрыты по журналам. Капельницы и салфетки с надписью «Мотылёк». Оружие.

«Мотылёк». Он уже слышал это название!

— Какое оружие?

—Против вампиров. Сеть, дротики, ножи.

—Интересно… особенно сеть. И эти охотились на своих? Подожди, тот дурачок на заправке говорил про клуб «Мотылёк»!

— Сеть другая, — остудила его Нэнс. — Всё хранилось в комнате Джеффри, и я забрала его телефон.

— Ты моя умница! Остаётся надеяться, что пропажу не заметят.

Вампирше нечего больше было сказать, и она не ответила даже репликой вежливости. Дав и не ждал.

Чтобы отвлечься, он вбил в поисковике «Краствил Мотылёк», но интернет страшно тормозил, а мысли возвращались к мальчишке.

Дав не знал, почему, однако не выносил, когда вампиры поступали как звери, как герои агитационных страшилок. И людей таких не выносил. Если бы спросили, он наплёл бы чушь про вред репутации вида, опасность для других в клане и всё в таком духе. Но правда лежала глубже, и Дав себя не обманывал. Самообман приводил к роковым ошибкам.

В стычке с этой Адой они были правы оба. Пропуск пайков говорил о неладном, однако вампы всегда искали дополнительных доноров, и редкие прогулы не настораживали. Тем более, из Краствила найфо без проблем добирались в Вемпас или в «Пса», где получали доступ к естественной форме кормления. А вот о пропаже ребёнка, да еще и байханта, вампирам точно не сообщили бы. Зато обратились бы в Орден и в полицию. И Орден был обязан встать на уши и провести обход, заметить странное поведение обитателей общежития. Кассирам в магазине, продавцам в аптеке следовало удивиться покупкам вампиров и доложить властям… Этого не случилось. Или случилось, но сообщения проигнорировали, ибо ненавидеть проще на расстоянии.