— Кто ж тебе такую весть на хвосте принес? — усмехнулась Яга, почти правдоподобно, на допросе ее было бы тяжело разговорить. — Аспид небось? Так глуп он, аки гусь деревенский! Углядел Мишу-медведюшку, да решил, что княжич какой.

— Где он? Я ж чую… — Кощей шумно втянул воздух, а Вадим замер, чувствуя, как пыль уже попала в горло и захотелось откашляться, но он не смел. — Чую, Ядвига!

— Подводит тебя нюх, Кощеюшка. Не бывал здесь княжич никакой, да и зачем он мне? Стара я для забав каких…

— Не лги мне! — рявкнул Кощей, отчего Вадим уже хотел было выбраться из погреба, да отметелить гостя, но лишь крепче сжал руки в кулаки. — Ты всегда мне лгала! С детства… Думаешь, я не знаю, когда ты лжешь, а когда говоришь правду?

— Правды захотел, Кощеюшка? Хорошо, будет тебе правда! Дрему ты отправлял ко мне?

Кощей усмехнулся, тем самым подтверждая слова Яги, но девица не отступала. Вадим вновь почувствовал першение в горле, но не мог ничего сделать.

Яга прошла к печи, что-то взяла оттуда что-то и вернулась к Кощею. На слух Вадим ничего не понимал, но творилось там что-то недоброе. Не нравилось ему поведение гостя. Не был он сказочным персонажем. Хуже… а что может быть хуже сказки? Реальность, естественно.

— И как же ты глазоньки свои открыла, ежели Дрема была у тебя?

— Пощадила она меня. — Усмехнулась Яга, но это не понравилось Кощею.

— Лжешь, Ядвига! — громкий голос Кощея не нравился Вадиму, и ему не нравилось то, что он ничего не мог с этим поделать. — Лжешь, змеюка!

Он шагнул к Яге, хватая ее за руку, отчего она громко шикнула. Никаких манер у Кощея не было, а Домовой тогда говорил, что манерный он. И кому теперь верить?

Подобравшись ближе к крышке погреба, Вадим приготовился. Если что, то он в одно мгновение выскочит оттуда, если конечно физ. подготовка на высшем уровне. Давненько он не проверял себя в этом деле. Нет, но в случае чего мышечная память должна была сработать.

— Пусти, Кощеюшка! Войны тебе не было объявлено, так сгинь, чтобы духу твоего тут не было. — По голосу девицы слышно было, как она улыбается, широко, чтобы поверил Кощей.

— Лжешь… — он шипел, словно змей и словно прожигал взглядом каждый угол.

Но когда его взгляд упал на погреб, Вадим почувствовал, как жар подступает к его телу. И ведь нельзя было угадать смотрел ли в то время Кощей туда или же нет. Не видно было, но ощущалось. Сердце гулко билось в груди, когда дверь вновь распахнулась, заскрипев и в избе появилось, что-то склизкое. По звуку, очень неприятное, но такое… о чем можно было догадаться. «Аспид» — подумал Вадим, и захотел выбраться из подвала, да только Яга словно догадалась, что сглупить ее «княжич» хочет, да встала на крышку.

— Да что ж вы тут устроили то⁈ То один, то другой! Прочь из избы, пока не показала, где раки зимуют!

— Аспид, сгинь! — проговорил Кощей, но сам не собирался этого делать.

Ему было интересно, как долго Вадим просидит в погребе? Или же чего он ждал? Ждал, когда Яга сама укажет ему на княжича? Или? Выжидал чего?

— То-то же! — проговорила Яга, наконец-то сойдя с крышки погреба и прошла по избе, продолжая ворковать с Кощеем. — Никак не убедился, что нет тут никого?

— Ну раз нет, то и защитить тебя, Ядвига, некому! Да и кто посмеет пойти против меня и моего могущества⁈ К чему все маскарады? Ради чего? Избавлюсь от тебя прямо тут, и никто ничего не узнает. Не осталось соратников у тебя, Ягуся, так же как и земель твоих не останется.

Яга громко рассмеялась, а Вадим занервничал, как вдруг ему в руку уперлось что-то мягкое и пушистое. Он уже хотел было взвизгнуть, но тихое урчание успокоило в миг. Кот это был, Ягусин. Он сверкнул зелеными глазищами и будто бы повел за собой. Время словно замерло. Вадим полз под полом за котом и не знал зачем это делает. Что если кот просто решил уединиться подальше от него, но стоило проползти до того места, где по меркам избушки была печь, кот лапой принялся скрести стену. Вадим подполз ближе и надавил на стену. Оказалось, что это не стена, а небольшая дверца, ведущая прямиком на свободу. На улицу.

Потрепав кота по голове, он выскочил из погреба и кашлянул в волю, только потом испугался, что услышат его. Обойдя избушку, Вадим поднялся на крыльцо, притаился, прислушиваясь. Яга все смеялась, Кощей злился. Оставалось ждать подходящего момента. Главное, что в любой момент можно было заскочить в избушку, да показать гостю «где раки зимуют».

— Кощеюшка, нежели забыл, что бессмертна я, как и ты⁈

— Нет, Ядвига! Нет! — вопль Кощея заставил полчища мурашек забегать по спине Вадима, и он невольно поежился. — Я — Властелин Тьмы! Я — Отец Бесконечности! А ты всего лишь… всего лишь жалкая змеюка!

— Жалкая змеюка — это Горыныч твой, а я колдунья! Потомственная ведьма! И ты должен помнить и уважать все то, что я сделала для тебя, Кощей! — голос Яги стал серьезным, пропал весь шарм, который был до этого. — Поди прочь, пока не забрала то, что даровала!

Послышались громкие шаги, затем непонятный звук и громкое шипение кота. Вадим ворвался в избушку в тот момент, когда Кощей схватил Ягу за горло своими длинными костлявыми пальцами и пытался задушить. Взгляд девицы метнулся в сторону Вадима, и Кощей, потерявший в миг интерес к Ягусе, перевел взгляд на княжича. По его худому, вытянутому, серому лицу промелькнула тень сомнения, которая сменилась на подобие хищной улыбки. Признаться, Вадима не напугал Кощей. Он выглядел так же как и в сказке: высокий, в чёрном одеянии, с длинными, редкими, седыми волосами, на пальцах кольца с крупными камнями, на шее ожерелье, на голове корона. Обычный… Кощей. Вот только раньше Вадим никогда в жизни не сталкивался с подобными персонажами. Нет, на работе всякие случаи бывали, но чтобы прям настоящий — никогда.

Взглянув на Ягу, которая казалось, что готова была собственноручно затолкать княжича в печь, Вадим усмехнулся. Если бы он не вмешался, то мог бы быть свидетелем преступления или же… соучастником? Видел, а не вмешался… Он так не мог. Взгляд вновь вернулся к Кощею, который с прищуром смотрел на Вадима.

— Нет, значит, княжича? — проговорил он, оборачиваясь на Ягу, отчего ее взгляд мгновенно бросился к Вадиму, будто говоря: «Кто таков?».

Кощей все это время держал под плащем посох, который Вадим не заприметил сразу, но встретился с ним по факту, когда тот уже был у него перед носом. Позолоченный или же золотой, блестящий с кучей камней разных на рукояти. Вот только не для драк он создан был, а для того, чтобы пустить пыль в глаза всякому. Но Вадим то прекрасно знал подобные приемы. «Бей словом, а не кулаками!» — говорили ему, когда он только пришел в полицию. Но разве мог что-либо Вадим сказать глядя в стеклянные глаза Кощея Бессмертного.

— Офигеть… — только и смог выдать он, потом обхватил посох за наконечник, который был обращен к нему и резво подтянул к себе, отчего Кощей пошатнулся и сделал шаг к княжичу. — И вот «это вот» все боятся? Ты Кощей что ли?

Растерянность в глазах Кощея читалась так же ярко, как и удивление на лице Вадима. Они оба смотрели друг на друга, пытаясь запомнить все эмоции, но первым сдался Кощей. Он выдернул из рук Вадима посох, ударил им об пол и шагнул к княжичу.

— Смерть твоя близко! Беги подобру-поздорову, пока не изжарила тебя Яга в печи своей, да не отведала плоти человечей!

— Да, ага. Бегу, только шнурки поглажу и побегу. Давай… не рады тебе здесь, вали. — Проговорил Вадим, пройдя к Кощею и похлопал его по плечу. — Не будем нарушать законы, да?

— Что он несет⁈

— Добро и счастье, так что давай-давай… У нас с Ягой еще дела помимо тебя есть.

— Да ты хоть знаешь кто я таков⁈ — вновь взревел Кощей, собираясь ударить Вадима посохом, но он ловко увернулся, схватив того за руку, да заломил за спину так, что Бессмертный взвыл уже то ли от боли, то ли от обиды какой.

— Знаем кто таков, знаем. Сказки читали, и тебя знаем, и Ягусю, и всех твоих слизняков, которые портят нам жизнь. Я ж это не со зла, просто не люблю, когда беспредел творится, а ты беспредельщик, Кощей. — Вадим проводил гостя до дверей, не отпуская его руки и слушая ругань в свой адрес.