Естественно все эти сто тысяч в несколько заходов были отправлены в распоряжение Соломона, дабы хоть немного облегчить его работу. Мелочь в рамках имевшихся задач, но я был уверен, что управляющий будет рад возможности нанять на посевные работы на несколько сотен рабочих больше, или в зависимости от ситуации закупить удобрения или нарастить силы уже моих силовиков. А вот зарплату и остававшиеся сбережения я пустил на то чтобы приобрести себе несколько ящиков наполненных боезапасом для болтера оберегающего мою жизнь, покрыть доспехи священными письменами в соответствующем храме и обзавестись двумя монозадачными сервочерепами. Теперь всюду меня сопровождала пара из безупречно обслуженных сервочерепов один из которых был способен записывать и воспроизводить голос, в данный момент он был загруженный священными текстами, а также малыш медик, который зная про мою склонность получать раны мог оказаться просто незаменим.

В таком состоянии я и встретил тот день, когда многотысячная масса слуг Империума выдавила орду еретиков и мутантов в подулей. Место где толком не работала связь, не было никаких источников света, а самое главное по данным разведки успешно скрылись лидеры восстания. Нам ничего не объясняли, но я подозревал что правители боятся не только их возвращения во главе армии, но и того что еретики заняты чем-то темным в своих владениях. Потому не удивился, когда сначала несколько тысяч бойцов СПО спустившись в подулей были в основном перебиты или захвачены в плен, а затем и Спартанцев отправили вниз в полном составе.

Тяжко вздохнув я поднял личный состав и повел людей к одному из обнаруженных спусков, образовавшихся по-видимому стараниями мутантов. Зная о том, что связи не будет вниз спускались не только штабы полков, но и главный штаб в надежде что так удастся сохранить контроль над ситуацией. Наша задача была непростой, но хотя бы казалось выполнимой, следовало разгромить найденные разведкой убежища еретиков и убить их лидеров. Так что в назначенное время один за другим все Спартанцы, не считая раненых, прошли через десяток провалов, лестниц и тоннелей в подулей, неся с собой бремя наемников, принявших неудачный контракт и теперь обязанных попытаться выполнить его или умереть.

Чем глубже батальон погружался в глубины подулья, тем более очевидными становились его отличия от находящегося наверху запутанного, но всё-таки обжитого яруса. Хуже того враг почти сразу прознал о нашем присутствии и из-за каждого угла, из каждого полузаваленного канализационного люка нас норовили обстрелять, не реже толпы мутантов беснуясь бесстрашно бросались в рукопашную, чтобы бесславно погибнуть. Часами мы прорывались внутрь, устилая дорогу павшими противниками, попутно теряя своих. Батальон таял на глазах, но мы приближались к назначенной цели.

Пройдя половину пути я уже опустошил один из ящиков с боеприпасами для болтера, выпустив четверть от тысячи драгоценных боеприпасов по трубам, углам, коллекторам и наконец врагам. Впрочем, то что они дорогостоящие я просто помнил, как отдаленный факт, но меня это мало волновало в условиях жаркого боя, когда выстрелы спасали и обрывали жизни. Мои бойцы спокойнее чувствовали себя, когда рядом громко транслировал молитвы сервочереп, а в моих руках громыхал болтер и боевой дух сохранялся на приемлемом уровне. Приняв очередную обойму из рук телохранителя, я загнал её в болтер и нашел новую цель. Снайпер, который высунулся с автоганом из незаметного укрытия над нашими головами, был поражен еще до того, как успел пустить первую очередь. Рядом со мной продвигался Макс, который на одного убитого мною стрелка успевал достать двоих или троих.

Наконец потеряв половину личного состава, мы вырвались их нагромождений туннелей и коридоров не случайным образом, образовавшуюся посреди лабиринта площадь с искусственной грубо сооруженной из обломков возвышенностью. Тут то я и увидел его, проклятого псайкера, несомненно одного из главарей восстания! Это был мутант, отдавший себя в услужение силам хаоса и окруженный энергиями варпа.

Макс и я не сговариваясь вскинули оружие к плечу и быстро прицелившись открыли огонь по мутанту. Тот засмеялся, когда болты и разряды энергии замерцали вокруг, отклоняемые мерцающими вокруг псайкера энергиями, но смех быстро захлебнулся, когда к обстрелу начали присоединятся мои телохранители и другие бойцы и вот уже один из зарядов поразил псайкера и отбросил назад. Мутант скрылся из зоны обстрела, но его яростный крик призывал тысячи мутантов бросится на нас, а нам ничего не оставалось кроме как ударить навстречу.

— Примкнуть штыки! Прорываемся к цели любой ценой! За Империум! — кричал я команды, сменяя болтер на меч и лазпистолет.

Сражаясь в первых рядах я как мог расчищал путь и рвался вперед, а телохранители оперативно устраняли вражеских стрелков, избравших меня своей целью. Ценой сотни жизней мы прорвались на вершину конструкции чтобы увидеть, как псайкер проводит нечестивый ритуал на непонятном рисунке, по углам которого, были разложены еще живые пленники.

Никто не собирался давать ему возможность закончить творить колдовство и десятки лазганов и дробовиков прорвавшихся бойцов были в тот же миг направлены на мутанта, после на него обрушился шквал огня. Напуганный псайкер крича прервал ритуал и бросился к краю платформы, но еще раньше, чем огонь нашего оружия его настиг гнев хозяев. Псайкер подлетел в воздух прямо в центре рисунка, после чего мощнейший удар невидимого кулака отправил его в полет с платформы. Окружавшие нас со всех сторон мутанты будто начали приходить в себя и вместо того чтобы продолжить безумный натиск, видя направленное на них оружие начали разбегаться.

Видя это, я преждевременно расслабился, но вскоре к воплям мутантов присоединился рык, крик и вой издаваемый чем-то огромным, что приближалось с того направления, в котором был отброшен псайкер. По обратной стороне возвышенности к нам поднимался пышущий безумьем и ненавистью комок мутаций в котором я узнал отродье хаоса. Немедленно я приказал уничтожить его, но вид чудовища сделал свое дело, и многие бойцы застыли или бежали. Но были, и те чья воля выстояла, после чего мы с ними открыли огонь.

К нашему общему ужасу выстрелы, которые поражали отродье лишь оставляли подпалины на толстой шкуре чудовища. Лишь изредка отдельные попадания достигали одного из множества глаз отродья или отрывали какой-то отросток, но ничего из этого не могло остановить начавшийся яростный натиск существа. Загнав лазпистолет в кобуру, я взялся за рукоять меча обеими руками и встретил атаку противника.

Чудовище испытывало явную ненависть к моему оружию и доспехам, а значит его первой целью стал я. Вовремя отскочив с линии атаки я увидел, как чудовище врезается в стоявшего позади меня солдата, не оставляя тому шансов. Одновременно с этим оно начало хлестать ближайших к нему людей включая меня. Макс увернулся и разорвал дистанцию вскидывая уже не лонглаз, но болт-пистолет, а я в свою очередь парировал несколько ударов обжигая врага силовым полем. После этого уже я нанес свой удар и коротким уколом вонзил меч, который легко прошел через шкуру врага.

Визжащее от боли отродье после этого будто забыло обо всем вокруг и все его атаки обрушились на меня. Я парировал, уклонялся, принимал удары на пластины доспеха, после чего наносил свои удары, а в это время очухавшиеся солдаты развернули тяжелые стабберы и пусковые установки. В следующий раз, когда я отскочил от монстра его, исполосовали очередями и в дополнение накормили несколькими крак-ракетами. Все это чудовище уже почувствовало, замедлившееся и оглушенное оно вновь направилось ко мне, вложив всю силу в удар я обрушил его на чудовище окончательно повалив его, после чего отдал последние приказы прежде чем мы попытались убраться отсюда.

— Проверьте наших и подберите раненых! Достаньте мне что-нибудь что подтвердит нашу победу и взорвите здесь все! — выжившие бросились помогать раненым некоторые из которых были завалены мутантами, а в качестве трофея один из солдат схватил церемониальный посох врага, — а теперь уходим!