“Ой-ой. Кажется, мы сказали лишнего…”— подсознание стучало молоточком в голове.

— Видение? И что в нем ты такого увидела?

— Это уже неважно.

— Важно, Вита. Расскажи.

— В нем мы были счастливы с тобой и я очень захотела этого будущего. Но я уже говорила тебе, что всё постоянно меняется, — щеки окропило влагой, в глаза будто насыпали песка. — И мы меняемся. Я не хотела тебя обижать, просто… Я…

Макс подошел ближе и обнял меня, гладил по голове, пока я пыталась совладать со слезами и подобрать слова, но он начал первым.

— Знаешь, я был в замешательстве от того, что произошло в музее. Отрицать моё к тебе влечение — глупо, ты и сама это знаешь. Не в моих правилах торопить события, но ты буквально напала на меня.

“Мы это умеем!”— поддакивало Максу подсознание.

— Зачем ты пришел, Макс?

— Я не знаю, что в твоей голове происходит и почему ты выбрала этот странный и довольно унизительный путь. И я мог бы попытаться понять, но не хочу. А еще я знаю, что мой брат — полный идиот.

— Не могу не согласиться.

— После твоей выходки он неплохо так прошелся по мне. А мы ведь с ним со школы не дрались.

“Ты слышишь это?! Тобиас ударил Макса? Из-за тебя?!” —подсознание готово было выпрыгнуть из меня и материализоваться. Я отстранилась от Макса, утирая слезы и осмотрела.

— Не верю. Ты выглядишь… обычно.

— Я же лекарь. На мне всё, как на собаке, заживает.

— И зачем ему это было делать?

Макс вздохнул и посмотрел куда-то вдаль задумчиво.

— Я пришел к нему, чтобы попросить не снижать оценку музею из-за… ну ты поняла. И как-то слово за слово и он словно взбесился и начал мутузить меня, что есть мочи. Я его таким злым никогда не видел. Мы не слишком-то и близки. Нас растили по-разному. Меня — как наследника семьи, а он был как будто никому не нужен. Постоянно привлекал внимание, попадая в передряги. То подерется, то напьется, то пропадал неделями, а потом возвращался как ни в чем не бывало… — Макс замолчал, а я видела как вены на его шее вздулись. — Ты как-то спрашивала про мою бывшую жену. Она оказалась аферисткой. Не знаю, что в ней нашел, видимо, гормоны сыграли злую шутку, женская красота порой сводит с ума. Тобиас сразу понял её намерения, а я ему не поверил. Думал, что это его очередная выходка, чтобы насолить мне и отцу, ведь он считал себя обиженным, обделенным, никому не нужным. В итоге, моя бывшая жена неплохо так наварилась на мне.

— Почему об этом нигде не писали?

— Потому что мы постарались сделать так, чтобы об этом никто не узнал. Это же позор — быть такими слепыми.

— А что Тобиас?

— Смеялся, а после сказал, что больше не хочет иметь с нами никаких дел, раз с его мнением не считаются. Отец не стал его останавливать, да и я тоже. Так наши пути и разошлись.

Я пыталась переварить услышанное. Все казалось каким-то чересчур неправдоподобным. Как будто я и правда попала в дешевый бульварный романчик. Но видимо у богатых свои причуды.

— После того, как я его каким-то чудом успокоил, мы поговорили. И тогда я и узнал, что вы познакомились, когда ты училась. А потом сказал, что я веду себя, как придурок, раз не провожу с тобой каждую свободную минуту. И рассказал о нападении и пристыдил за то, что меня не было рядом.

Я не смогла выдержать взгляда Макса, отвернулась и закрыла лицо руками.

— Ты не сказала мне и этого. Почему?

— Не смогла. Всё закончилось хорошо, поэтому тебе незачем было это знать.

— Всё закончилось хорошо, потому что Тобиас… тебя любит.

У меня перехватило дыхание. Это звучало нереально. А из уст Макса и подавно, словно надо мной издевались.

— Но я не думаю, что он сможет признаться.

— Зачем ты мне это рассказал?

— Он тебе этого не скажет. А я бы хотел, чтобы вы оба были счастливы.

Мотала головой из стороны в сторону.

“И почему он такой, блин, правильный?!”— подсознание рвало на себе невидимые волосы.

— И что делать, Макс? Что мне делать?

— Этого я тебе сказать не могу. Просто хотел, чтобы ты знала, что я на тебя не злюсь. Ты мне нравишься, но не настолько, чтобы пытаться соперничать со своим братом. Хотя я, наверное, мог бы попробовать претворить твое видение в жизнь, но как ты и сказала — всё меняется.

— Это ты типо меня сейчас бросил? — отчего-то стало смешно и одновременно так легко на душе.

— Увы, но так и есть, Октавия, — Макс тоже улыбнулся.

— Ты ничем не лучше своего братца. Бросаешь девушку в ее день рождения!

— Ну все мы не без греха, — Макс подмигнул мне.

А я впервые была рада, что меня бросили. Отношения с Максом с самого начала были фальшивыми. Красивая картинка, которая ничего не стоила. Мне не было грустно, мне было хорошо. Хорошо от того, что он не выглядел обиженным, даже после моего унизительного представления в музее.

— Я тебя провожу? У тебя очень милый дом, кстати.

— Спасибо. Но я хочу немного побыть одна. Надо переварить всё, что услышала. И немного поплакать, всё-таки меня бросили.

— Теперь чувствую себя последним негодяем.

— Не стоит. Тебе не сравниться с Тобиасом. Он возглавляет мой личный расстрельный список. Могу отдать тебе второе место?

Макс приставил кулак ко рту, сдерживаясь, чтобы не засмеяться. Вот так просто шутить с ним было очень приятно. Напряжение спадало, как тает весной снег, подставляя мокрую землю под теплые солнечные лучи.

Эпизод под названием Максимилиан Бергман закончился. А что будет дальше — неизвестно даже провидице. Главное, что мой отец может спать спокойно, Тобиас Бергман — не психопат, а просто одинокий и потерянный идиот.

Одинокий и потерянный идиот — это, конечно, мягко сказано. Я не великий психолог, а потому не знала, как это назвать одним словом. Социофоб или социопат, черт его разбери. Перед Максом я извинилась. Он мне правда очень нравился, но после разговора стало вдвойне неловко с ним общаться. Хотя бы из-за того, чем мы занимались за закрытыми дверьми. Из-за своих видений в школе я отказалась от Зака, в Академии — взяла Леона штурмом, чтобы он не достался Фрее. В моем случае, это были лишь варианты будущего. В случае с Тобиасом, ему пришлось смотреть, как я раз за разом выбирала не его. Дала ему прочувствовать ту суровую реальность, которую сама так тщательно избегала. Если в словах Макса была хоть капля правды, то даже представить не могла всё то, что сейчас могло происходить в душе у Тобиаса.

“Ты поцеловала его первой, проявив интерес, а он тебя отшил. Так что он сам виноват во всем!”— напомнило подсознание.

“Я тогда только-только рассталась с Леоном и пыталась найти в нем утешение… ”

“Оправдываешь его? Ну-ну. А что насчет того, что он появился только спустя четыре года? Думаешь, он хранил тебя в сердце и лишь самоудовлетворялся?”

“Мы же взрослые люди! Конечно, у него были женщины! Я даже надеюсь на это,” —пыталась вразумить внутреннюю Октавию.

“А что насчет того, что он устроил в туалете кафе?”

“Ревность?”

“То есть четыре года твои беспорядочные половые связи его устраивали, а как только появился братец, так взыграло?!”— хороший вопрос, но и на него у меня был ответ.

“Какие-то случайные мужчины и собственный брат… Как это можно сравнивать. Я имен-то тех мужчин не помню. Секс — это нормальное явление между представителями разных полов.

“Говоришь как Тобиас один в один! И меня это бесит!”

“А в чем он был не прав? Не забывай, что он меня спас от изнасилования!”— напомнила подсознанию о не самом приятном моменте в нашей с ним жизни.

“Любой нормальный человек помог бы…”

“То есть согласна, что он на самом деле нормальный?”— уже было начала радоваться, что мы хоть в чем-то сошлись с подсознанием.

“Он следил за тобой. Это ненормально!”

“Я переспала с его братом ему назло…” —признавалась в очередной раз в своей оплошности. Хотя оплошность — это мягко сказано.

“А то ты не хотела переспать с Максом?! Вот прямо сидела и думала — фу, Макс, фу, член. Ты сама себя слышишь?!”