— Нравится?

— Это просто… потрясающе, — произнесла шёпотом, боясь нарушить эту идиллию единения с природой. Не было слов, один восторг и искренняя радость.

Тобиас Бергман отпустил мою руку, а я решилась сделать шаг и, наконец, осознала, что стою на льду и каждое лишнее телодвижение могло привести к тому, что я просто упаду. Расставила руки в сторону, пытаясь удержать равновесие, но выходило неуклюже и я стала похожа на какую-то раскоряку, а потому вцепилась в инспектора, что есть мочи, что сразу отразилось на его лице неподдельным удовольствием.

— Умеешь кататься?

Тобиас Бергман взмахнул рукой и наша обувь сменилась на коньки. Стоять стало проще, но всё еще страшно. Не хотелось разбить нос, неудачно упав.

— Что это за место?

— Озеро Итурия. Один из источников чистой маны.

— Нам можно здесь находиться? Разве их не тщательно охраняют?

— Сегодня можно, — Тобиас Бергман снова подмигнул мне.

“У него нервный тик или что?”— ворвалось подсознание.

— Хватит думать, шевели ногами.

Тобиас Бергман убрал мои руки от себя и с легкостью и грацией покатился по льду задом, удаляясь всё дальше и дальше, сделал поворот, еще один, и вот он снова рядом, объехал меня в круг и снова удалился, оставляя на девчвенно чистом льду узорчатые борозды.

Я не умела кататься, и даже ни разу не ходила на каток. Я продолжала стоять в раскорячку, ноги разъезжались в разные стороны. Надо успокоиться и попробовать. Это же похоже на роликовые коньки? Вдруг прокатит.

Неуверенно веду ногой вперед, чуть приседая, второй. Скорость начинает увеличиваться и начинается паника, ведь тормозить я не умела. Теряю равновесие и начинаю лететь вниз лицом, сощурилась, уже готовая к неминуемой черепно-мозговой травме. Но лицо встретилось с чем-то мягким.

Тобиас Бергман смягчил удар своим телом и я оказалась лежащей на нём, а его руки обнимали меня за спину. Я слышала биение его сердца даже через толстый слой одежды, так тихо было вокруг. Не удивительно, он преодолел большое расстояние между нами в считанные секунды.

— Могла сразу сказать, что не умеешь. Что-нибудь придумали бы.

— Разве вы не читаете мысли? Могли бы и узнать, — я чуть приподнялась, Тобиас Бергман ослабил хватку. Из наших ртов шел пар, объединяясь где-то на середине. Его лицо было в непростительной близости от моего.

— Быть в чужой голове постоянно — утомляет. Особенно в твоей, — и снова эта ухмылка и нахальные зеленые глаза, к которым я уже даже начала привыкать.

— Надо же, я думала вам нравится копаться у меня в мозгах.

Пора было выбираться из этой неловкой позиции. Оперлась руками о лёд, согнула колени и попыталась встать, но всё, как назло, шло не так рядом с этим мужчиной.

— Не делай резких движений…

Но меня уже было не остановить, слишком прямые ноги и отсутствие какого-либо понимания, как надо было вставать, привели к новому падения, только теперь назад. Но я снова не упала, но лучше бы упала. Тобиас Бергман успел схватить меня за руку и потянуть на себя. Никто не мог предположить такую траекторию моего падения. Ну как никто? Я провидица или кто? Почему моя магия работает, как ей вздумается, а не когда это жизненно необходимо?!

Я снова была сверху этого мучителя, но в этот раз упала так, что наши губы соприкоснулись в легком поцелуе и от этого меня окатила волна ужаса.

“Ты поцеловала его!”— подсознание било в барабан в голове.

“Я просто неудачно упала!”

Самое ужасное, что мне не хотелось прерывать это мгновение. Они были такие мягкие и от него приятно пахло, я бы сказала, что до одурения приятно, а зелень колдовских глаз гипнотизировала. А еще он мог прочитать мои мысли и понять это без каких-либо слов.

В голове опустело, в ушах стоял звон. Я не моргала и глаза начало покалывать от холода. Руки Тобиаса Бергмана снова крепко сжимали, и он мог чувствовать как я вся дрожу. Как можно выдержать этот винегрет из желания убежать куда подальше и желания узнать, какой на вкус Тобиас Бергман. Мы в таком волшебном месте, совершенно одни. Свидетели нам только звезды. Никто ничего не узнает, а он через какие-то пару дней так и вовсе пропадет из моей жизни. В какой момент я стала такой? Почему рядом с ним хочется забыть обо всем и шагать дальше в неизвестность, быть ведомой, откинуть всё лишнее, всё прошлое. Я же его совсем не знаю, у меня уже есть всё, что нужно. У меня есть Леон!

Будто игра вошла в сердце от осознания того, чем занята голова и что я позволила себе думать о предательстве. Но какой же сильный соблазн. Я что — из тех девушек, что предпочитает плохих парней хорошим. Ведь Леон — хороший, очень хороший.

— Я же просил так много не думать. У тебя голова когда-нибудь взорвется.

Голос Тобиаса Бергмана помог выбраться из круговорота мыслей, от которых и правда было уже дурно.

— Я не специально, — только и могла вымолвить еле шевелящимся языком.

— Выдохни, Октавия. Не переживай, ты не в моём вкусе.

“Это что сейчас было?!” —центр управления выдавал ошибку. Я не поверила словам инспектора, но они больно ударили по лицу и, видимо, по моему самолюбию.

Он поднял меня на ноги, а я продолжала молчать.

— Завтра жду в тоже время. На сегодня хватит. Пора возвращаться.

Щеки, уши, нос, губы, руки — всё пылало. Я такая дура. Просто не передать словами! Верните Тоби Мангельфа, угрюмого, нелюдимого студента с боевого. Точно, во всем виновата Тина. Если бы она его не заметила, то моя жизнь в Академии не стала бы такой трудной и мозгодробительной. Теперь они с Иваном пребывают в какой-то эйфории и их не слышно и не видно, а мне отдуваться.

— Фрея, ты дома? — позвала подругу, но никто не ответил.

От Леона тоже никаких известий. Ощущала себя брошенной. Ни выговориться, ни поплакаться. Хотя смотреть Леону в глаза всё равно не смогла бы после… Непроизвольно дотронулась пальцами до губ. Чем я лучше Дерека, изменившего Фрее? Или той же Фреи, развлекающейся с Грегом в таверне. Мы такие дурные в силу возраста или потому что наши партнеры нам не подходят.

“Ты даже меня уже утомила, Октавия. Ты не сделала ничего предосудительного. Всё было случайностью. Забудь и иди дальше!” —успокаивал внутренний голос.

“Но я хотела… чтобы это продолжилось…”

“Просто ты несколько дней не видела Леона. Один взгляд на его пресс, парочка поцелуев в шею и ты тут же забудешь об этом мрачном инспекторе!”

— Мне с ним еще неизвестно сколько заниматься. Правда, я так и не поняла, в чем вообще смысл этих встреч. И с каких пор катание на коньках стало входить у нас в программу обучения? — уже вслух начала разговаривать сама с собой, раздеваясь и намереваясь принять теплый душ, чтобы смыть с себя весь этот вечер.

Но это озеро… было невероятное. Я чувствовала, как мана наполняет меня, казалось, смогу взлететь. Но Тобиас Бергман ошибся — как бы много не было маны во мне, я просто не могла её применить. Не знаю, о каком потенциале он там говорил. И до сих пор не поняла, что это была за игра в гляделки. Он просто мстил мне за ту слежку.

Скинула с себя оставшуюся одежду и залезла в поддон, включила воду. Сделала погорячее, чтобы аж обжигало, а затем перевела на холодную. Контраст температур заставлял откинуть все навязчивые мысли. Наверное, я и правда скучала по Леону, по его сильным и нежным рукам, по его поцелуям и кое-чему еще. Тело жаждало мужского внимания и ласки. И если со вниманием есть некоторые трудности, то со вторым пунктом можно было что-то сделать.

Рука скользнула вниз, вдоль живота и ниже, пальцы дотронулись до источника желания. Закрыла глаза, совершая круговые движения, свободной рукой оперлась на стену. Вода пыталась смыть всю эту похоть, но это было бесполезно. Желание из маленького зернышка разрасталось сорняком, а мне надо оставалось лишь вырвать его и успокоиться. Представляла Леона, его слегка смуглую кожу, то, как он хочет меня, как подходит и нежно целует сначала в губы, затем в шею, зная как мне это нравится, как прикусывает грудь и дальше больше. Фантазия была такой реалистичной, что моя чувствительность была на нереально высоком уровне. Мое маленькое достижение с телекинезом было как нельзя кстати. Добавила немного магии в мою шалость, из пальцев вырвались маленькие струйки чистой энергии, лаская как будто бы языком. Я сдерживала стоны, как могла в страхе, что меня застукают.