Подсознание уже возлагало цветы на мою могилу. Преодолевая саму себя, вцепилась в руку Тобиаса, которая уже скользнула под пояс лосин.

— Не надо, — слезы потекли по щекам. — Я не хочу.

Хватка Тобиаса ослабла, и он как будто, наконец, услышал меня и отстранился и отошел. Воздуха стало больше и я смогла вдохнуть поглубже. Утерла слезы рукой, но все еще стояла к нему спиной.

— Иди первый. Я не смогу выйти в таком виде, — развернулась, собираясь умыться.

Рука Тобиаса Бергмана резко захватила мою шею за затылок и притянула к себе. Наши губы соприкоснулись и я снова забыла как дышать. Это было неожиданно, страстно, сладко, пьяно. Я опьянела, как не пьянела ни от одного напитка. Его язык раздвинул мои губы и проник глубже. Вот так, прямо посреди дня, в мужском туалет кафе, где за стеной сидел мужчина, который, возможно, мог бы стать моим будущим мужем. Тобиас Бергман решил, что это идеальный момент, чтобы поцеловать меня. И да простит меня Великий Магистр, я хотела, чтобы он продолжался вечность. Запустила руки ему в волосы, прижимаясь как можно ближе.

Тобиас разорвал поцелуй, глядя на меня затуманенным взглядом, пожирая глазами. А затем снова сменился в лице и меня ужалило холодом.

— На сегодня хватит, — сказал он и сразу же ушел, оставляя меня раскрасневшуюся, возбужденную и ошарашенную стоять и хлопать глазами.

Осознание произошедшего пришло не сразу, а когда поняла, что просто не могу показаться в таком состоянии Максимилиану, стало мерзко от самой себя. Достала коннектор и написала короткое сообщение: “Прости. Мне пришлось уйти. Не смогла предупредить”.

“Хорошо. Надеюсь, ничего серьезного не случилось?” — сразу же ответил Макс.

“Нет. И еще раз извини.”

“Все нормально. У меня следующая встреча. Я пришлю расписание позже”, — последнее его сообщение.

И было так нестерпимо тошно писать эту наглую ложь. Заперлась в кабинке туалета, прислонилась к стенке, переводя дыхание, даже не замечая, что люди ходят туда сюда. Меня лишь удивляло, что пока мы были тут с Тобиасом, никто нас не беспокоил, но не удивлюсь, что это тоже его рук дело. Просидела так с абсолютно пустой головой, наверное, около часа, переваривая произошедшее, а потом аккуратно из-за угла убедилась, что братьев нет в кафе. Домой я пришла абсолютно разбитая и не в состоянии даже раздеться. Упала лицом в подушку и еще долго и мучительно вспоминала руки и губы Тобиаса Бергмана.

Дорогой дневник, кажется, без тебя я перестала справляться.

Тобиас Бергман явно хочет моей смерти. Если не убьет сам, то меня хватит сердечный приступ. А еще так неловко перед Максимилианом. Ну за что мне все эти мучения?! Я хочу спокойствия, теплый плед в дождливый день, чашку какао, книжку почитать о прекрасной любви, а потом уткнуться носом в шею любимого, а он бы нежно обнял меня и поцеловал в лоб, и мы бы просто так лежали, наполняя друг друга светлыми чувствами. А я же каталась в парке аттракционов на самой высокой корке с кучей мертвых петель. И почему Макс — брат Тобиаса. Это сильно усложняло мне жизнь. Тобиас Бергман делал мою жизнь слишком сложной! Хоть почти в ней и не присутствовал, но само его существование уже делало меня слабой и безвольной.

Коннектор замигал и на экране показалось сообщение от Макса.

“Здравствуй. Посмотри расписание и скажи, когда можем продолжить”.

Выбрала день, а пальцы словно спицы. Страшно, что Тобиас снова ворвется и сделает что-нибудь. Но отказываться даже от гипотетического счастья я была не готова ради минутной слабости. Была не была. Ответила и прижала камешек к груди. Назначила встречу в музее, на своей территории. Даже если Тобиас припрется, то дам ему по башке каким-нибудь старинным томиком, чтобы выбить всю дурь.

“А еще можно закричать… Чего ты правда не сделала в кафе,”— внутренний голос лишний раз напоминал о нелогичности моих действий.

“Я перепутала двери туалета!”

“Но закричать могла…”

“Замолкни уже!”

Я скала. Я кремень. Я спокойна.

Настроила себя на правильный лад, ожидая прибытия Максимилиана. Он пришел ровно в назначенное время. Ни секундой позже. Я специально смотрела на настенные часы и в нужное время раздался стук в дверь моей небольшой, но довольно уютной мастерской.

— Входите, — пригласила войти внутрь и снова душа в пятки от того, какую ауру излучал этот мужчина.

В его руке было два стаканчика с кофе, на котором были написаны наши имена. С порога одарил меня теплой и приветственной улыбкой, а я как-то засмущалась, когда он закрыл за собой дверь и мы остались наедине.

— Октавия, здравствуй.

Он протянул мне стаканчик с моим именем.

— Решил не приходить в пустыми руками. Простишь мне эту вольность?

Я лишь в удивлении хлопала ресницами.

— Надеюсь, всё хорошо у тебя? Ты в прошлый раз внезапно ушла.

— Д-да! Всё нормально. Возникли трудности, но больше с ними не будет проблем.

— Это хорошо. Если понадобится помощь — обращайся.

Подсознание верещало от умиления.

— Как рука? Не болит?

Посмотрела на ладонь, которую он вылечил. Я и забыла, что порезалась.

— Всё отлично. Даже не вспоминала о ней, пока ты не сказал.

Максимилиан всё время улыбался. И был весь такой светлый и приветливый, что не отвести глаз. Он осмотрелся в моей мастерской, прошелся мимо стеллажей, пресса, чанов с водой, в которых я промывала от грязи бумагу. Стоял боком ко мне, а я опять залипла на его уши. Кольнуло воспоминание о том, как Тобиас укусил меня за ухо, и я машинально поднесла к этому месту руку, а затем сделала вид, что просто поправляю волосы.

— У вас тяжелая работа.

— Разве? По-моему, обычная.

— Вы сами таскаете все эти тяжести? — он указал на стопку книг, ожидающих, когда я вдохну в них вторую жизнь.

— Приходится. Но я довольно сильная, хоть по мне и не скажешь, — выставила руку, показывая свой бицепс.

— Странно слышать это от такой хрупкой девушки.

Щеки залило краской.

— Ты мне льстишь.

— Отнюдь.

Максимилиан Бергман точно не из этого мира. Он как принц из сказок. Вежливый, галантный, тактичный, заботливый.

— Я могу присесть где-то? Хотя могу и постоять.

Поняла, что единственное место, куда здесь можно сесть — это мой стул за рабочим столом и диван, который я попросила поставить, чтобы тут иногда спать и тот завален какими-то непонятными вещами. И как я могла так опростоволоситься. Вскочила, стул со скрипом по паркету отъехал назад, подбежала к дивану. Схватила в охапку кучу каких-то тряпок — одежда, которую я приносила на смену и забывала, подушку, плед, еще и под всем этим недоразумением оказались крошки, фантики.

Подготовилась называется! Совсем забыла, что я — свинья. А Максимилиан создавал впечатление человека, у которого даже пылинка мимо не проскочит лишняя, врач всё-таки и, наверное, привык к чистоте как в операционной.

— Вита, не суетись так.

— Нет-нет. Я сейчас все уберу. Прости за этот беспредел. Я что-то заработалась, — я абсолютно нелепо выдавала отмазывалась.

— Я не хочу, чтобы ты смущалась.

— Уже поздно, — кинула коротко, не зная куда девать весь этот мусор.

Открыла подпространство и швырнула туда с размаху. Максимилиан рассмеялся, а мне хотелось уже убежать куда-то и скрыться от позора.

— Я еще, наверное, задерживаю тебя. Мы даже не начали обсуждать реставрацию вашей книги.

— Не переживай об этом. Я освободил весь день.

Сердце замерло, а в голове взорвался салют.

“Он для тебя освободил весь день!” —ликовало подсознание.

“Зачем ему это делать?”

“Ты же видела видение. Ты ему нравишься!”

“Да я же придурошная.”

“Придурошные тоже заслуживают счастья.”

— Надеюсь, не из-за меня пришлось отказаться от других дел? — я забеспокоилась о его времени, которое он тратил на общение со мной. Развернулась к нему лицом. — Я правда не специально тогда ушла. Этого не повторится!