Этот страх материализовался очень странным и неожиданным для меня образом. Безобидная эротическая фантазия каждой второй девушки перестала мне подчиняться. В неё нагло и бесцеремонно ворвался Тобиас Бергман. Он наблюдал со стороны за тем, как Леон заставляет меня содрогаться в экстазе, глядя этими своими хитрыми глазами и с надменной ухмылкой где-то вдалеке. Он ничего не делал, просто стоял и смотрел. Я вмиг открыла глаза и проморгалась. Прилюдный секс никогда даже не входил в этот список извращений, которыми я могла заниматься в своей голове. И что вообще в них забыл этот зеленоглазый и чернобровый мучитель?
Переключила воду на холодную, чтобы сбить наваждение. Закрыла снова глаза, тряслась от пробивающего холода и снова была там. На озере. Только теперь я не неуклюжая, а вполне себе уверенная фигуристка. Мы быстро мчимся, разрезая лед, вдоль искрящихся потоков, а затем падаем сначала на колени, а потом и вовсе на спину. На небе мириады звезд, мы отчего-то смеемся так открыто и непринужденно. И я кричу от счастья в небо, в космос, в бесконечность. Что это? Очередная фантазия или… видение, которому не суждено сбыться?
Держать всё в себе довольно сложно. Еще сложнее — открыться и всё высказать. И хоть моя ручка не работает, но ничего не мешало мне вести реальные записи. Стало легче, и даже как то приятнее выводить все эти буквы, складывать их в слова и предложения. Я не заметила, сколько времени провела за этим занятием, но спалось просто прекрасно. Никаких тебе снов или чего похуже — очередных невнятных видений. Просто я и мои прекрасные подушка с одеялком.
Тем временем близился Новый год, а за ним долгожданные выходные, а после — сессия. Хоть и пары стали всё реже и реже. Большую часть времени студенты просто готовятся кто где. С нового семестра я начну изучать дополнительные предметы по другой специализации. А пока буду мучаться на уроках Тобиаса Бергмана. Чтоб его. От одного его имени я покрываюсь гусиной кожей.
Оказалось, Фрея устроила себе ночное рандеву с Грегом. Боюсь даже спрашивать, что между ними происходит. Она оставила мне записку, но я её не сразу заметила. Фрея забивала на учебу после расставания с Дереком и меня это беспокоило. Вся наша компашка разбрелась по углам, оставив наедине с самой собой. И с Тобиасом Бергманом.
Что происходило у нас с Леоном я не понимала. Но бегать за ним и уговаривать обратить на меня внимание было как-то… слишком. Он всегда так делал, начиная с первой ссоры, а я приходила к нему как остыну. Но сейчас я и не кипела, он просто слился. А когда у него вдруг появляется свободное время, то и Октавию можно вспомнить. Пусть делает, что хочет. Ты ошибся, Грег, моему парню совершенно всё равно, где я и с кем.
Ждала ли я, что вторая встреча с Тобиасом Бергером подарит мне хотя бы половину тех же эмоций, как этот поход на озеро? Да. Получила ли я это? Нет. Меня ждал персональный котел в аду.
— Октавия! Ты снова тут?
— Вы же не отстанете от меня так просто?
— Точно! — Тобиас хлопнул в ладоши. — И я надеюсь, что ты сегодня в хорошем настроении, потому что мы будем пробовать ставить блок в твоей голове.
— Я умею ставить блок.
“Да ты что? Так ли это?” —прозвучал голос мучителя в голове.
— Это нечестно. У вас уровень намного выше моего.
— Дело не в уровне, а в том, что тогда, когда ты решила вдруг сделать мне предсказание, то моя защита просто сломала твою. И все эти травки, что варит твоя подруга-нимфа — капля в море, временное решение, которое не сильно то и помогает. Особенно, когда не знаешь, кто перед тобой стоит.
Сейчас Тобиас Бергман больше походил на учителя. Ходил взад-вперед, активно жестикулируя, даже нарисовал на доске схему того, как работает сила разума у магов.
— Если станешь более уравновешенной, то сможешь подчинять свои видения и давать более точные предсказания…
— Этому нас учат итак. Зачем для этого вы?
— Инга прекрасный преподаватель, и точный провидец, но она слишком много болтает. А еще также как и я, не стесняется, лазить по вашим мозгам и развлекаться.
— Никогда не ощущала от нее этого, — фыркнула, скрестив руки на груди в защитной позе.
— Ты еще совсем юная. А за всеми этими мыслями и не заметишь подвоха. Ты вообще можешь быть уверена, что твои мысли действительно твои?
— Хотите сказать, что я совсем безвольная?
— Хочу сказать, что если бы ты не пробухала весь первый курс, то поняла, что довольно эмпатична. И что могла бы уже развить элемент разума в себе намного сильнее.
— Не слишком ли грубо для учителя?
— А я и не учитель, — ухмыльнулся учитель-мучитель. — Хороший провидец на вес золота, но во всех Академиях одно и тоже. Изучаете прошлое, не думая о будущем, потому что оно неопределенно и не подчиняется никаким законам. Сегодня — одно, завтра — другое. Но бывают вещи пострашнее студенческой драмы: госперевороты, природные катастрофы, темные силы и многое другое, о чем тебе сейчас не стоит думать, но руку держать на пульсе придется.
— Зачем мне это? Это неинтересно. Я просто хочу спокойствия.
— Взрослая жизнь — одно сплошное беспокойство. Пора бы это признать, ты ведь не ребенок.
Почему-то эти слова “не ребенок” заставили встать ком в горле. Как будто он говорил о моей вчерашней шалости, а не просто о том, что детство заканчивается быстрее, чем думаешь.
— Или я ошибся? — Тобиас Бергман вдавливал меня своей аурой в стул. — И всё, что тебе нужно — это мужчина, который решит все твои проблемы? И тебе нравится быть бедной непонятой малышкой Октавией, заливающей голос разума алкоголем?
— Эти заявления уже ни в какие ворота! Да что ты обо мне знаешь?! — моему возмущению не было предела. — Ты не учишь, а, как ты там выразился, развлекаешься!
— Вот мы и перешли на “ты”.
— Перешли, потому что мое терпение и уважение закончилось прямо сейчас! И как я вообще могла думать о том, что в вас есть что-то привлекательное. Ума не приложу!
Погодите-ка… Это ведь то, о чем он говорил? Он внушил мне это влечение? А я поддалась, заглушив красный сигнал опасности. И шла и шла к нему, как мотылек на на костёр. Голову пронзила дикая боль и я закричала, обхватывая ладонями виски и упала на колени, согнувшись пополам. Снова эта боль, как тогда. Снова эти видения, снова этот хаос.
— Дыши…
— Не… могу… вздохнуть, — воздуха не хватало, я теряла сознание.
— Дыши сказал! — строгий и приказной тон Тобиаса накладывался на тысячи голосов.
— Зачем ты мучаешь меня, Тобиас. Зачем?!
По щекам текли слезы, глаза готовы были вывалиться из глазниц. Это всё он. Он сделал это со мной. После встречи с ним всё пошло наперекосяк. Он и Леону внушил забыть обо мне? Фрея тоже забыла о том, что он её пугал. Все как будто забыли, что он полгода притворялся студентом, всем было нормально, что он вдруг оказался каким-то там инспектором. Может, это он подговорил профессора отправить меня на тест, внушить надежду, что я сильнее, чем есть.
Воспоминания мелькали одно за другим, доходили до детства, а затем снова по кругу. Доходили до одного забытого и спрятанного воспоминания. На самом деле Леон — не моя первая любовь. И мысли о том, что всегда найдется девушка получше тоже возникли не на пустом месте. Что всегда найдется что-то или кто-то получше, чем я.
Голос Тобиаса где-то вдалеке приказывал дышать и я, наконец, услышала его. Схватила этот спасательный круг и поплыла на голос. Осталась только я, его голос и это болезненное воспоминание. Мне пятнадцать и я очень сильно влюбилась в соседского мальчишку. Мы общались каждый день, я думала, что тоже нравлюсь ему. Нет, я была уверена в этом. И он всегда защищал меня от других детей, когда я невпопад давала предсказания, даже когда надо мной смеялись, даже когда меня все сторонились. Все, кроме Вани, Грега и… Зака. Когда я была с ним, видения почти не приходили. Я была абсолютно спокойна и счастлива. Потом был первый поцелуй и еще много-много поцелуев, пока не пришло то самое видение, где с ним совсем не я. Мне же было всего пятнадцать. Меня переполняли нежные чувства и тогда я еще не понимала, что не все видения сбываются. Я так впечатлилась, что сразу же замкнулась в себе и дальше всё казалось фальшивым. И, конечно же, общение сошло на нет. А последним гвоздем в крышку гроба стало то, что он продолжил жить дальше без меня как ни в чем не бывало. Как будто и не было того времени, что мы провели вместе. А затем и вовсе уехал из города. Ваня до сих пор общается с ним, иногда всплывает какая-то информация, а магический шар до сих пор хранит его контакт. Я много раз думала написать ему хотя бы “Привет”, но обида была сильнее меня. А затем этот мой абсолютно безбашенный поступок, когда я под действием алкоголя поцеловала Леона и пошло поехало. Я открылась, обнажилась и снова проиграла. Это так по-детски. Я думала, что уже смирилась с этими чувствами, но на самом деле мне всё еще больно. И я хочу кричать и злиться.
