Да слышала я себя, слышала. Только это не помогало. Споры с самой собой были лишь для того, чтобы хоть как-то держать кукушку в клетке. Оправдывать Тобиаса можно было сколько угодно, но себя я оправдать никак не могла. Мне вдруг резко пришло озарение, что я только и делала, что пряталась от него, сама ни разу не сказала, что думала о нем все время. Но почему-то хотела, чтобы он сказал это первый. И как после этого называть себя взрослой? Не могла признаться самой себе, что Тобиас был для меня самым вкусным алкоголем, от которого сносило голову.

Макс оставил меня одну у реки, я бросала камушки в воду, пытаясь сделать хотя бы больше одного круга на воде, но они продолжали тонуть, как мои мысли тонули в глубинах сознания.

“Милая, всё в порядке?” — пришло сообщение от папы. Ответила, что всё хорошо и ему не стоит переживать и что Макс уже ушел, а я просто гуляю. Тем временем уже стемнело. Сколько я так сидела, уставившись в одну точку, я точно не знала. У меня всё не выходила из головы эта открытка. Семь часов. Тобиас любил назначать встречи на это время. И этот лодочник на озере.

— Хочу увидеть тебя, Тобиас…

Замахнулась еще одним камушком, готовая отправить его к остальным, но не смогла. Рука встретила препятствие.

— Могла просто попросить.

Я сама стала как камень в моей руке, услышав до боли знакомый голос за спиной.

— Не считаешь, что жизнь тебя ничему не учит? Сидишь одна, ночью, посреди леса. Мало ли кто тут ходит.

— Например, ты? — не удержалась от комментария и сразу же пожалела об этом.

Тобиас забрал из моей руки камушек.

— Такой камень далеко не кинешь. Надо, чтобы был более плоский и гладкий. Например, как этот. И приложить чуть побольше усилий.

Покосилась вбок, видела только его руку. Затем он запустил камушек в воду и тот вырисовал не менее десяти кругов.

— Видишь? Нужен просто другой камень.

— Это какая-то метафора? Типо найди себе кого-нибудь получше, чем я?

“И как этот бред вообще в твою голову приходит?!”— отругало подсознание, а Тобиас тяжело выдохнул.

Подняла на него взгляд, медленно, рассматривая каждый сантиметр этого мужчины.

— Октавия. Иногда камень — это просто камень.

— Снова следил за мной? У тебя что, дел нет совсем никаких?

— Разве это не ты хотела меня увидеть? Или у меня слуховые галлюцинации?

— Хотела, — посмотрела ему прямо в глаза. — Очень хотела.

Тобиас снова тяжело вздохнул и сел рядом со мной, касаясь меня плечом. Мы молча сидели и смотрели на воду, кидая по очереди камни. Я хотела сказать ему так много, но не могла подобрать слов.

— Это правда, что ты подрался с Максимилианом? — нарушила тяжелое молчание первой.

— Да.

— Из-за меня?

— Да.

— Прости. Я поступила ужасно.

— Не извиняйся, мне это не нужно.

— А что тебе нужно?

— Чтобы ты была счастлива.

Ветер поднялся, развевая мои волосы во все стороны. Вода в реке покрылась рябью. Взяла Тобиаса за руку, переплетая наши пальцы. Его рука были такими холодными, что могло говорить о том, что он очень нервничает.

— Я счастлива, когда я с тобой.

Тобиас попытался забрать руку и отстраниться, но я не позволила. Сжала еще сильнее.

— Даже не смей говорить что-то вроде: “такой как я не может сделать тебя счастливой”, как…

— … в дешевом любовном романе? — и вот знакомая ухмылка и сразу стало спокойнее. Серьезный Тобиас был мне знаком чуть меньше, чем нахальный Тобиас.

Улыбнулась, опуская глаза в пол, прячась за волосами. Тобиас свободной рукой убрал волосы мне за ухо, едва касаясь кожи.

— Скажи… это ты прислал открытку?

— Почему спрашиваешь?

— Потому что я ждала тебя, а пришел Макс. И я не могу понять, это какое-то дикое совпадение или ты это подстроил. Только ответь нормально.

— Нормально — это как?

— Тобиас Бергман!

Тобиас засмеялся так, будто я сказала что-то смешное. А я на минуту забыла, что нормально — это не про него. Может, зря не соглашаюсь с подсознанием.

— Чего смеешься? Я разве что-то смешное сказала?!

— Октавия…

— Что?

— С днем рождения! — прокричал он.

Тобиас улыбнулся самой лучшей своей улыбкой, нежной, доброй и такой счастливой, которую я ни разу не видела. А за его спиной начали падать с небес звезды. Одна за одной.

— Я не хочу говорить это первой… И, возможно, я пожалею об этом.

Тобиас свел брови, как будто не понимая, что я хочу ему сказать. Я бродила в зеленом лесу его глаз, пытаясь добраться до самого его сердца.

— Я люблю тебя, — я произнесла это так тихо, что слова утонули в шуме ветра, но я знала, что он услышал.

Он ничего не говорил, смотрел на меня, не моргая. Казалось, что я снова разговариваю со стеной, но он так сильно сжимал мою руку, почти до боли, словно это была единственная опора.

— Спасибо, — едва слышно произнес Тобиас.

“Спасибо?! Он это серьезно?! Это всё, что он смог выдать своим поганым ртом?!”— рвало и метало подсознание.

— Великий Магистр, я такая дура… — нервы рвались от напряжения, больше не могла это выносить.

Слезы было сдерживать бесполезно, но плакать не хотелось. Это просто реакция на стресс. Когда я призналась ему, я ощутила облегчение, но затем стало еще хуже. Начала пытаться встать, чтобы… убежать, скрыться, затеряться в лесу. Подальше от всех и самой себя. И когда моя рука оказалась на свободе, я совсем отчаялась.

Рука Тобиаса легла на шею и он притянул меня к себе, накрывая губы горячим и соленым от моих слез поцелуем. Его кудряшки щекотали щеки. Он никогда не был настолько близко ко мне. Даже когда поцеловал в прошлый раз, я ощущала, что мыслями Тобиас где-то далеко-далеко. А сейчас он был со мной, только со мной.

Самый вкусный, самый пьяный поцелуй на свете. Только с ним. Прижималась к нему сильнее, желая слиться в единое целое, объединить души и сердца. И не могла насытиться этим мужчиной. Дыхание спирало, мне не хватало воздуха, но и отрываться не хотелось. Маленький вдох и снова страстное танго наших губ. Со стороны могло показаться, что мы хотим просто съесть друг друга. Так и было. Простого поцелуя было недостаточно, чтобы насытиться друг другом полностью.

Остановилась, упираясь рукой Тобиасу в грудь и отстраняясь на какие-то считанные миллиметры.

— Ты же больше не исчезнешь? — наши дыхания смешивались, накаляя воздух вокруг нас до предела. — Не мучай меня больше. Еще одного урока я не вынесу.

Тобиас закрыл глаза и казалось, что он испытывал сильную боль. Взял меня за плечи и увеличил расстояние между нами.

— Я не могу быть с тобой всё время, Октавия. Я… не такой человек.

— Я этого и не прошу.

— Ты всё ещё не понимаешь…

— Это ты не понимаешь, Тобиас! — и снова срываюсь на крик. — Я думала о тебе каждый гребаный день с того самого момента, как увидела. Пыталась забыть, но не вышло. Четыре гребаных года, Тобиас. И разве ты был рядом? Нет. Потому что мне просто нравится думать о тебе, нравится вспоминать всё, что между нами было, даже если это было игрой или уроком. Или как ты там это называл? Я просто люблю тебя! Таким, какой ты есть. И я хочу, чтобы ты тоже любил меня! Даже если ты далеко, даже если не можешь быть рядом. Хочу просто знать, что ты вернешься ко мне, что не будешь прятаться и убегать от меня.  Ч и т а й   н а   К н и г о е д . н е т

— Октавия… прекрати.

— Прекрати зарывать голову в песок, Тобиас. И скажи это. Скажи, что тоже любишь меня!

— Октавия! — Тобиас схватил меня за плечи и я сжала губы, чтобы прекратить словесный поток, как он того просил. — Я…

— Скажи это. Это ведь не сложно. Куда легче, чем кажется, — мой голос уже хрипел. Тобиаса как будто всего ломало.

“Он не сможет…” —грустно подытожило подсознание.

— Я… Я не так себе это представлял, — сказал Тобиас, но не мне, а сам себе.

Открыл глаза и я утонула. Утонула во всех его чувствах и эмоциях. Я ощущала их всем телом. Он подарил мне их, все и без остатка. Черная дыра в груди засияла как самая яркая звезда. И уже не нужно мне было никаких слов. Пусть не говорит, если не может. Слова ничего не значат.