— Камень, яви милость свою! Пошли им Безмолвие сразу!

Затем Брейвис и Виллоу тихо вздохнули — и Безмолвие осенило их, и наступила смерть. Души их покинули тело.

Грайки были ошеломлены. Один из них подошел, ткнул когтями в Брейвиса, но другой сказал:

— Не видишь, что ли, — он уже мертвый. Оставь беднягу в покое.

Триффан же словно вырос: громким раскатистым голосом он произнес:

— Так вот на что толкает вас Слово?? Никогда — слышите? — никогда не признаю я его власти!

Грайки в страхе отшатнулись от него, а Триффан, обращаясь уже непосредственно к Хенбейн, продолжал:

— Проклятие Камня да падет на тебя, Хенбейн! Слово твое — обман. Ты умрешь, и вера в Слово будет сокрушена!

Его гнев, казалось, услышало само небо: черные тучи над Хэрроудауном скрыли солнце, и задул резкий холодный ветер.

На Хенбейн его внезапный взрыв гнева, очевидно, произвел сильное впечатление, и она невольно попятилась. Она почувствовала в нем волю, равную ее собственной. Решив тут же отплатить, она поднялась на задние лапы и приготовилась нанести ему смертельный удар. Но Триффан, действуя скорее из чистого инстинкта, чем по расчету, опередил ее и тем самым возместил оплошность, допущенную накануне, когда, вопреки тому же инстинкту, решился ждать утра следующего дня. Вместо того чтобы, как ожидали все, вступить с Хенбейн в безнадежное единоборство, он двумя могучими ударами поразил стоявших по обеим его сторонам грайков, обрушился на третьего и, раскидав остальных, молниеносно оказался рядом со Скинтом.

— Бегите же! — крикнул он. — С нами Камень!

Скинт, не медля ни минуты, стал сыпать удары направо и налево; его примеру последовали Смитхиллз и Спиндл, среди грайков возникла сумятица, и все четверо ринулись к лесу.

— Убейте их! — крикнул Уид.

Он понял, что перед ним не обычный крот, и сам возглавил преследование. Черным валом грайки ринулись в погоню.

— За мной! — бросил на бегу друзьям Триффан. Не раздумывая, бежал он навстречу солнцу, так чтобы преследователям оно било прямо в глаза. — Смитхиллз, ты замыкающий!

— Поймайте их и приведите сюда! — невозмутимо распорядилась Хенбейн.

Однако им удалось оторваться. Путь, избранный Триффаном, был непрост: он предполагал глубокое знание леса, а этого знания грайкам явно недоставало. Беглецы пробирались под корнями, под кучами истлевшей листвы; лезли по сгнившим веткам и по вывернутым, упавшим стволам; когда преследователи приближались, они выходили на яркий солнечный свет, а потом возвращались обратно по своим следам…

Грайкам приходилось беспрестанно останавливаться, чтобы сориентироваться: по звукам они не могли сообразить, где свои, где чужие. Когда же Уид в конце концов отдал приказ замереть на месте, они услышали шум удаляющихся шагов вовсе не на юге, а на северной опушке леса, где его окаймляло вспаханное поле. За полем шло пастбище, спускающееся к Темзе.

— Следуйте за ними! — раздался громовой голос Хенбейн, от которого затряслись деревья: она сама спешила через рощу, уже понимая, что погоня может завершиться неудачей.

Беглецы выскочили на опушку, и тут Триффан обнаружил барсучий лаз, о котором говорил им Мэйуид, лаз через поле, выходивший к далекой Темзе.

— Вперед? — вопила Хенбейн.

Грайки заколебались: они не видели перед собою никакого удобного прохода и решили, что беглецы двинулись напролом, не разбирая дороги. Подстегиваемые яростными криками Хенбейн и Уида, они наконец сомкнули ряды и кинулись вперед: топот их сильных лап слышался уже под холмом Хэрроудауна. Все, кроме Триффана, безмерно устали; он же казался неутомимым и бежал, не снижая темпа.

— Уже недолго осталось! Не поддадимся, им нас не поймать! — подбадривали они друг друга.

— Только не останавливаться! — кричал Триффан.

Однако грайки умели бегать не хуже их; к тому же Хенбейн и Уид не давали им передышки. Расстояние между преследователями и беглецами неумолимо сокращалось. Грайки обнаружили барсучий лаз и удвоили усилия. Неожиданно Триффан оставил пробитую барсуком дорогу и свернул налево, к востоку.

— Здесь где-то ручей, он даст нам передышку, — проговорил он.

Через несколько минут они и вправду оказались на берегу потока. Он был шире того, через который они переправлялись во время бегства из Слопсайда, зато значительно более мелкий. Вода грозно бурлила, и казалось, что перейти через поток невозможно.

— Не теряйте веры! — крикнул Триффан.

— Идиотство! — пробурчал Смитхиллз.

— Безумие! — подал голос Спиндл.

— Нет, это и есть настоящее мужество! — отозвался Скинт.

— Пошли! — произнес Триффан, и они бросились в воду вместе.

Смитхиллз внимательно следил за каждым — он держался на воде лучше остальных. Грайки уже подходили к берегу. Беглецы боролись с течением: вода захлестывала их, лапы не доставали до дна; поток крутил, швырял, гудел в ушах; холодная вода попадала в рот, в легкие, не давала вздохнуть… Отчаянный рывок, скольжение. Задние лапы повисли в пустоте — и вот они уже на спасительном противоположном берегу. Спиндл выбрался последним: проворные когти Смитхиллза выловили его из потока.

— Смитхиллз и Скинт, спрячьтесь за чем-нибудь! Спиндл и я притворимся, что почти утонули, — быстро приказал Триффан…

Когда грайки высыпали к ручью, они увидели лишь двух мокрых, дрожащих кротов, лежащих наполовину в воде у противоположного берега и явно не способных к сопротивлению.

Уид прищурился и отдал приказ переправиться.

— Доставьте их сюда, но будьте начеку: притвориться обессилевшим — трюк, старый как мир! — предупредил он.

Два грайка немедленно спустились в воду чуть выше по течению, чтобы их отнесло к тому месту, где, тяжело дыша и стеная, лежали Спиндл с Триффаном. Двое других прошли по берегу еще некоторое расстояние и тоже начали переправляться. Триффан следил за ними испуганными глазами, всем своим видом показывая, что изранен и слишком обессилен, чтобы бежать…

— Их всего двое, — сказал Уид, идя навстречу Хенбейн. — Остальным удалось бежать. Слово все равно их настигнет.

— Приведите живыми. Я сама их казню, — отозвалась та.

Триффан исподволь внимательно следил за приближением грайков. Первые двое выбрались на берег и, едва держась на ногах после опасной переправы, начали подходить; вторая пара как раз пыталась вылезти на берег, когда Триффан, пошатываясь, поднялся на ноги. В следующее мгновение он оставил притворство и напал на преследователей с яростью и отвагой, ошеломившей тех, кто стоял на другом берегу. Он кликнул на помощь Смитхиллза и Скинта и одновременно вспрыгнул на спину ближайшего к нему грайка. Двух ударов и сильного толчка оказалось достаточно. Грайк полетел в ручей, и вода моментально окрасилась его кровью. Так же он расправился и с другим. Смитхиллз тем временем напал на вторую пару грайков. Одного из них убил Скинт, второй же обратился в бегство и кинулся в воду. Поток подхватил его. Грайк пытался найти хоть какую-то опору и вылезти обратно, но не тут то было: вода вскоре накрыла его с головой.

С противоположного берега новый отряд грайков кинулся в воду. Однако теперь Триффан с товарищами оказались в более выгодном положении: они расправлялись с нападавшими по очереди, не давали им вылезти на берег и сталкивали обратно в воду. Еще четверо утонули, прежде чем Хенбейн отдала приказ остановиться.

— Очевидно, Слово не желает, чтобы смерть настигла этого крота сейчас, — объявила она. — Сегодня Слово решило покарать неумелых гвардейцев. У него много способов наказывать провинившихся!

Все, в том числе и четверо беглецов с обагренными кровью грайков когтями, молчали, ожидая продолжения ее речи. Грайки со страхом взирали не столько на нее, сколько на Триффана.

Хенбейн не казалась обозленной; она смотрела на Триффана с явным интересом, и, как всегда наблюдательный, Спиндл впоследствии написал, что в прищуренных глазах Уида мелькнуло удивление, будто он заметил во взгляде своей госпожи нечто для себя неожиданное и нежелательное. Спиндл полагал, что это было уважение к достойному противнику, с которым ей приятно будет в конце концов расправиться.