Он подошел к ним ближе, и весь небольшой отряд остановился, хотя командирша то и дело боязливо озиралась на Поющий Камень.

— Как твое имя? — спросил Уид.

— Триффан, — смело ответил молодой крот.

— Ты смиришься, Триффан, и больше не будешь убегать от самого себя. Да и твой друг тоже. Мы поможем вам искупить свою вину.

Уид неожиданно улыбнулся, и было в этой улыбке нечто настолько жуткое, что Триффан похолодел.

— Какую еще вину? — воскликнул Триффан и рванулся вперед. Когти стражей тотчас больно вонзились в его тело.

Уид смерил его взглядом и не потрудился даже ответить.

— Нужно поскорее увести их отсюда, господин. Подальше от Камня, — произнес один из грайков.

— Ничего, — холодно прищурившись, сказал Уид. — Ветер стих, так что Камень еще не скоро подаст свой голос. — И желтые зубы блеснули в улыбке.

— Он будет звучать вечно! — выкрикнул Триффан, тщетно пытаясь вырваться из лап палачей.

— Пожалуй, вас действительно нужно побыстрее убрать отсюда, — снова усмехнулся Уид. — Давайте-ка их под землю и прямо к месту Покаяний. Спуск вон там, совсем рядом.

Они едва успели сделать несколько шагов среди сухих трав, как пронесся новый порыв ветра и над ними в диком танце заклубились черные тучи.

— Ну и место? — воскликнул один из стражей и поглядел сначала на небо, а затем в сторону Поющего Камня. — Прямо дрожь берет!

— Вспомни про Слово — и все пройдет, — посоветовал другой, и они хором затянули молитву, словно стремясь заставить ветер стихнуть.

Но, заглушая их голоса, заглушая шум ветра, до их ушей вдруг донесся вибрирующий низкий звук, похожий на стон.

— Живее! Пошли! — в ужасе заорали грайки, подталкивая пленников к входу в тоннель.

— Куда вы нас тащите? — отчаянно стараясь потянуть время, спросил Триффан, но вместо ответа они лишь ускорили шаг.

— Спаси нас, Камень! — вырвалось у Триффана, ибо он понимал, что там, внизу, их ожидает нечто ужасное. — Помощи прошу у тебя!

Он оглянулся на Спиндла и увидел, что недавняя бравада сменилась у того тупой покорностью. Триффан снова попытался воззвать к Камню, но его слова унес бешеный порыв ветра; небо почернело, и стон, который так напугал только что грайков, перерос в могучий трубный звук — голос Поющего Камня.

Грайки затоптались на месте и замерли с полуоткрытыми ртами, оскалившись и выпустив когти, словно обороняясь от наводящего ужас звука. Даже их командирша явно была в смятении. Уид перестал улыбаться, глаза его выражали изумление.

— Поющий Камень! — крикнул кто-то.

— Быстрее! — взвизгнул, словно его больно ударили, другой.

Поющий Камень снова подал голос — на этот раз он прозвучал еще громче. Триффан увидел, что все, в том числе и Спиндл, охвачены паническим страхом.

Скорее инстинкт, чем разум, подсказал Триффану, что этот момент — их последний шанс на спасение. Он вырвался из удерживавших его ослабевших лап, затем, пользуясь общим замешательством, ухватил Спиндла, рванул его к себе и повлек за собою к Поющему Камню. В первый момент Спиндл спотыкался и жалобно стонал, но вскоре приободрился и побежал сам, без поддержки. Лапы бежали словно сами собою; рыльца были устремлены точно в том направлении, откуда шел звук, и вот уже над ними нависла громада Камня. Грозный, величественный, он милостиво принял беглецов под свою сень.

Окрыленные успехом, они даже отважились бросить взгляд в сторону грайков. Те рассыпались внизу, по всему склону, и один Уид все еще взглядом провожал беглецов.

— Передай своей хозяйке, что я вернусь за Босвеллом! — крикнул ему Триффан. — Посмеет причинить ему зло — узнает сама, что такое Возмездие!

Громовой голос Камня разнес его слова далеко вокруг. Он постоял еще минуту и увидел, как Уид опасливо засеменил прочь. Затем Триффан вместе со Спиндлом ступил на истоптанную траву у самого подножия Камня и дотронулся до его поверхности. Камень уходил вверх, к самому небу, шероховатый от времени, с причудливыми отверстиями и расщелинами, темневшими на серо-зеленом теле. Они-то и служили источником издаваемых им странных звуков.

Мирно и тихо стало вокруг.

— Ох, до чего же я устал и напугался! — прошептал Спиндл.

— Ты отлично держался, Спиндл, и теперь мы в полной безопасности. Грайки сюда не сунутся. Мы передохнем, а потом выберемся из Аффингтона.

Найдя убежище среди сухой травы у самого основания Камня, они, еще не придя в себя окончательно от всего пережитого, со смешанным чувством усталости и облегчения стали оглядывать окрестности.

Ветер утих, голос Камня смолк, вибрации, исходившие от земли, доносили до слуха Триффана топот убегающих грайков, но потом и он затих вдали. С наступлением дня беглецы забились еще глубже, под самый Камень, и там под шорох зимовавших в трещинах божьих коровок наконец-то заснули крепким сном. Тесно прижавшись друг к другу, они спали под надежной защитой Поющего Камня.

Когда Триффан очнулся ото сна в темном уголке под Камнем, у него сразу возникло ощущение, будто нечто надоедливо-знакомое, неприятное, даже пугающее наконец ушло.

Он поворочался, недоуменно повел носом, вылез из-под Камня на свет… И, с блаженством вздохнув полной грудью, всем телом подался вперед, будто хотел каждой их четырех лап притронуться к открывшемуся взору новому миру. Отовсюду, где еще вчера, как уже много месяцев, много кротовьих лет подряд, царил холод, уныние и лежала продрогшая на ветру жухлая трава, веяло теплом и пахло весной. Не робкие предвестники ее, которых они заметили несколькими днями раньше в красках рассвета, но настоящая весна пришла наконец — с ее ароматами, молодой зеленью, дружным птичьим щебетом и гудением насекомых. Долгожданная весна наступила!

Весело поблескивая глазами, Триффан, еще выше задрав мордочку, ловил разнообразные запахи. Он вертел головою, не зная которому отдать предпочтение: все они казались такими заманчивыми, такими аппетитными и пьянящими!

— Спиндл, Спиндл! — позвал он, ему не терпелось обрадовать приятеля.

Спиндл покряхтел во сне, но продолжал спать. Триффан решил больше не тормошить его и снова погрузился в созерцание весны.

Восходящее солнце уже залило поднебесный мир теплыми лучами. Ранний утренний туман еще лежал в мокрых лощинках и слабо клубился далеко внизу, среди берез на склонах Аффингтонского Холма. Оттуда, снизу, доносились деловитые крики грачей. Солнце поднималось выше, туман таял, и чистые просторы, полные свежих красок, представали во всей своей первозданной красе. Совсем рядом Триффан услышал трепетанье крыльев, и первая песнь жаворонка зазвучала в небе.

Но среди этого блаженства Триффана на какой-то миг снова охватил смертельный страх при воспоминании о пережитом, о Босвелле и Хенбейн. Он обратил рыльце к Аффингтону и тревожно понюхал воздух. Возвратившись в их тесное убежище, он подумал о том, что здесь ему больше делать нечего.

Босвелл велел ему отправиться в странствие, искать поддержки, учить других тому, что знает сам. Судя по рассказам Спиндла и по его собственному печальному опыту, грайки представляли собою грозную силу, и недавнее их чудесное спасение наверняка следует приписать не удаче, а воле Камня, который определял смены времен года, направления ветра и повороты в судьбах народа кротов.

Что же дальше? Времени у них оставалось крайне мало. Грайки наверняка скоро возобновят погоню, и единственное, чем он может помочь Босвеллу, — это последовать его указаниям и положиться на Провидение.

Чуть отступив от Камня, он повернулся в его сторону. Солнце пригревало мех, под лапами он ощутил отдаленную вибрацию и понял, что их путь к спасению лежит через Аффингтонскую Долину.

Между тем Спиндл наконец проснулся. Он вылез наружу, втянул в себя воздух и объявил:

— Вот славненько! Оказывается, уже весна!

Затем, довольно фальшиво мурлыча себе под нос какую-то мелодию, занялся поисками чего-нибудь съедобного, оставив Триффана без помех созерцать Камень.