Тени вытянулись, слились со сгущающимися сумерками, и из их перплетения вдруг вылетели искры. Они вспыхнули, как открывшиеся в темноте кошачьи глаза, и мелькали повсюду. Сперва их можно было принять за светляков, да только жуки эти летают возле болот и топких берегов, но никак не посреди глухого леса.

— Далеко еще? — поежился Влас.

— Что, волчок, хвост поджался? — съехидничала Милорада.

— Просто ответь ему, — вступился Святослав. С кошки тут же сбилась вся спесь.

— Пришли. Вон и избушка скоро покажется.

И правда, вскоре среди деревьев мелькнул конек крыши. Огоньков вокруг стало больше, они висели в воздухе через каждые несколько шагов, и только подойдя ближе путники смогли рассмотреть — то были не просто огни, а черепа. Человеческие, собачьи, волчьи, была даже пара беличьих. Они были насажены на ветки деревьев, а пустые глазницы светились и переливались отблесками белого, красного и оранжевого, как будто в каждой черепушке был разведен костерок. Проверять, так ли оно было, никто — понятное дело — не стал.

Узкая петляющая тропа провела их мимо десятка таких черепов, а затем вывела на поляну, где стояла одинокая изба. Она никак не напоминала белое и чистое жилище Милорады в Алой Топи. Обиталище Яги словно выросло из земли по собственной воле — стены покрывал толстый слой мха, на крыши росли грибы и мелкие деревца.

Стоило им ступить на поляну, как дверь с хлопком распахнулась, и на пороге появилась хозяйка. Косматая, одетая в простую рубаху с юбкой и кое-как подпоясанная, так и не поймешь, спала ли Яга или, наоборот, ее отвлекли от работы в поте лица.

Все трое остановились как вкопанные под ее тяжелым взглядом. Святослав тут же, по новой привычке, низко поклонился и дернул Власа за руку, чтоб тот сделал то же самое.

— Явились, значит, — скрестила руки на груди Яга.

— Бабушка, — кошка тут же затрусила к ней и готова была уже вскочить на плечи, но Яга оказалась проворнее, схватила заколдованную внучку за шкирку и крепко встряхнула.

— Что, лярва малолетняя, решила, что умнее всех? Довольна, умница-красавица?

— Бабушка, не надо, — заверещала Милорада, и Свят, пусть даже не видел в потемках лица Власа, знал, что тот улыбается во весь рот, даже не смущаясь.

— Чего тебе не надо? Мало я тебя за космы-то таскала, сиротинушка несчастная, — ворчала Яга, но уже не так зло. — А теперь что делать прикажешь? Наворотила дел, весь лес уже знает и сплетни разносит.

— Я же как лучше хотела!

— Решила, что самая умная, вот и получай по уму, — Яга еще раз тряхнула нерадивую внучку и опустила ее на землю. Та тут же принялась изворачиваться, пытаясь языком пригладить взъерошенную шерсть.

Только юношам показалось, что гнев лесной хозяйки утих, они попробовали шагнуть в ее сторону. Зоркие глаза тут же нашли Святослава.

— А ты, горе-жених? Доволен? Предупреждали же тебя, говорили.

— Про Кощея разговора не было.

— А так ты ж не спрашивал! — всплеснула руками Яга. Святослав нахмурился.

— Бабушка Яга…

— Какая я тебе бабушка⁈

— Ты всем бабушка. Не сердись на меня за то, что я неверно понял твои подсказки. Ты ведь и сама хотела спасти внучку от участи кощеевой жены. Правда? Потому и отпустила, — заговорил он спокойно. Лицо Яги ожесточилось, но ярость уже испарилась. Осталась только боль и обида.

— Хотела. Понадеялась на вас-дураков. А теперь что?

— Ну, Милорада здесь, с тобой. Правда, в кошачьей шкуре, но главное ведь удалось спасти.

— Удалось, — кивнула Яга, скрестив руки на груди. — Но ежели б ты хотел все как есть оставить, не пришел бы.

— Все верно, бабушка, — еще один поклон, еще один шаг в сторону лесной хозяйки. — А потому мне и нужна твоя помощь. Научи, как заклятье Кощея снять, а Милораде ее облик вернуть.

Яга покачала головой. Подняла глаза на Власа.

— А тебе, волчонок, тоже что-то нужно?

— Да я бы домой отправился, но без отца мне смысла нет там быть. Так что я хочу князю своему помочь.

— Ну, дело серьезное, — почесала подбородок Яга. — О таком на пороге не разговаривают. Бегом в дом. Только воды сначала наносите, а то старой женщине не с руки ведра таскать, чтоб еще два рта прокормить.

И с прямой спиной, так редко свойственной старым женщинам, Яга вошла в избу.

Милорада показала дорогу к колодцу. Ведра оказались совсем небольшими, но стоило им наполниться водой показалось, будто их под завязку набили камнями. Свят и Влас пыжились, раздували щеки, с трудом передвигали ноги. Милорада вилась между ними, то и дело поднимая голову, но заговорить не решалась. Один раз она все же попыталась их приободрить, за что без особой ласки была послана к Лешему. Теперь она дулась, но шепоток для облегчения ноши держала при себе. А юноши кое-как все-таки дотащили ведра Яге.

Изба лесной хозяйки и изнутри ни разу не напомнила теремок Милорады. За поросшими мхом стенами скрывалась одна лишь комнатка с большим столом, занимавшим почти все место, и печью. От пола до потолка все было заполнено горшками и котелками, связками сушеных трав. Яга легко перемещалась среди беспорядка, не тревожа свои богатства. Влас огляделся и присвистнул.

— Тесновато у тебя, хозяйка.

— Чем меньше дом — тем меньше гостей в нем, — ухмыльнулась Яга. — А вы все равно валом валите. Уже не знаю даже, может, в другую чащу от вас спрятаться, а то ходят всякие дураки, помощи просят.

— Мы принесли воду, — Святослав опустил свое ведро возле печи. С лица молодого князя градом катился пот.

Милорада тут же вскочила на лавку и, подобрав лапы под себя, скрутилась в шарик и принялась внимательно наблюдать за происходящим. Яга бросила на нее быстрый взгляд и ухмыльнулась.

— А тебе и так хорошо, внученька. Может, так и останешься?

— Не надо, бабушка.

— Понятное дело, как с женихом тогда миловаться, — проскрипела старуха и зашлась кашляющим смехом.

Кошка уткнула недовольный взгляд себе в лапы, а Яга тем временем принялась за приготовление нехитрого ужина. Закинула в котелок репу, присыпала кашей, залила водой, добавила сушеных трав и все поставила в печь. Стоило ей закрыть заслонку, внутри тут же занялось пламя.

— Я смотрю, колдовством вас уже не пронять, — пробубнила себе под нос хозяйка. Свят и Влас синхронно кивнули. — Это хорошо. Не выдадите себя.

— Где не выдадим? — спросил Святослав. Кошка навострила уши.

— Понятное дело, где! В царстве кощеевом! — всплеснула руками Яга и пару мгновений наслаждалась перекосившимися от удивления лицами молодых людей. — А как вы хотели? Кощеево проклятье может снять только Кощей. Да и кожу Милорадке-то вернуть надо, а то она с кошачьей кожей срастется.

— Срастусь? — навострила уши кошка. — Как это?

— Вот так, милочка. Если из кожи кошачьей не выберешься, позабудешь, как говорить, и не будет тебе большей радости, чем вылизаться, а потом рыжими колтунами харкать. Нравится?

— Нет, не хочу, — замотала головой Милорада и вскочила на стол. — Бабушка, миленькая, а что же делать?

— Пока месяц не сменится, волноваться не о чем, — успокоила Яга. — Путь до Кощеева царства не близкий, но на волчьей спине доберетесь меньше, чем за день.

— Так ведь я дороги не знаю, — возмутился Влас.

— А в чем труд найти того, кто знает? Всякий мертвец дорогу к Кощею чует, да без помощи волка путь не преодолеет. Есть такой на примете? — сверкнула глазами Яга.

— Есть, — едва пошевелил губами Святослав. — А дальше что нам делать? Если мы доберемся до Кощея?

— Ну, слушайте.

— Не хочу! Что это вообще такое? Да это разве подарки! Хлам! Мусор!

Золотые кубки со свистом рассекали воздух и летели в облицованную черным мрамором стену. Черные глаза Кощея вылезали из глубоких глазниц и, если бы не нависшие брови, так бы и оказались на полу среди разбросанных самородков и алмазов.

Невеста, наряженная в расшитую золотом парчу, бесновалась уже который час. Не радовали ее ни золотые блюда, нагруженные всеми Кощеевыми богатствами, не впечатляли и блюда заморские, а целый сундук дорогих нарядов она и вовсе в окно выбросила, даже панталоны, какие носят в странах заморских. Кощей смотрел на это буйство и поражался, откуда у его невесты, выросшей в глухомани, такие высокие требования. Яга, вроде, обещалась вырастить достойную жену взамен на то, чтобы он в ее лесах не лиходействовал. Да, немало воды с тех пор утекло, но ничего. В любом договоре можно найти лазейку.