- Что? – спрашивает она, не открывая глаз.

- Ты сейчас думала о каком-то Игоре. Представила, что это он, а не я. Ты хочешь его, не меня.

- Об Игоре? – На губах Ксении появляется странная усмешка. – А ведь верно. Ты не ошибся.

- Кто он?

- Мой первый. Единственный, самый любимый, других не будет.

- Понятно, - я выпустил ее из объятий, и Ксения немедленно завернулась в полотенце. Она больше не улыбалась. – Не я. Зачем же тогда…

- Это игра, Малой.

Роскошная гостиная исчезает. Мы снова в полуразрушенном здании на ЧАЭС, и Ксения стоит передо мной, направляя снятый с предохранителя «Форт» мне в голову.

- А? – очнулся я.

- Молодец, Саша, - с удовлетворением в голосе сказала Ксения и убрала пистолет обратно в кобуру. – Экзамен пройден. Ты угадал мои мысли.

- Угадал? – Я понемногу приходил в себя. – И в чем тут прикол?

- В способности читать чужие мысли и правильно оценить желание другого. Эту способность дало тебе «Пасхальное яйцо». Ты понял, или пояснить?

- Вообще-то я люблю ясность.

- Хорошо. У нас есть еще пара минут, так что слушай. Что говорит легенда о Монолите? Черный артефакт исполняет желание любого, кто доберется до него, так? И это верно, Саша. Заключенная в Монолите сущность призывает тех, кто поможет ей освободиться. Заключает с ними соглашение – услуга за услугу. В средние века это называлось «договор с дьяволом». Но проблема в том, что Монолит делает это… по-своему.

- Ага, понятно, - несмотря на волнение и страх я испытывал странное желание похохмить. – Как в том анекдоте про чернокожего парня и джинна, ага?

- Что за анекдот?

- Да старый, с бородой, но мне нравится. Заблудился черный парень в пустыне, умирает от жажды и находит бутылку в песке. Думал, вода, а там джинн. Спасибо, говорит, браток, освободил ты меня, теперь три твоих желания выполню. Ну, негр и говорит: «Воды! Хочу, чтобы во мне всегда была вода!». Джинн кивнул и говорит: «А второе?». «Хочу быть белым!», - просит парень. Принято, отвечает джинн и требует загадать третье желание. Ну, парень и говорит: «А пусть у меня на коленях все время сидит женщина!». Джинн кивнул, вырвал волосок из бороды, и парень превратился в унитаз в женском туалете.

- В точку, Малой, - подтвердила Ксения: мой анекдот ее совершенно не рассмешил. – Монолит никогда не исполнит желание сталкера так, как тот его формулирует. Всегда пошутит. Захочет сталкер много-много денег – и Монолит сведет его с ума, и безумный сталкер будет бродить по Зоне, собирая разный мусор, который будет принимать за деньги и слитки золота. Загадает сталкер исцеление от смертельной неизлечимой болезни, и Монолит просто убьет его или превратит в камень. Однако желание считается как бы исполненным, и Монолит получит новый прилив силы, и Третий взрыв станет ближе.

- Откуда ты это знаешь?

- Я возглавляю в СБУ секретный отдел, который уже семь лет занимается Зоной вообще и Монолитом в частности. И мы узнали о Монолите многое, уж поверь. Но это, как ты понимаешь, государственная тайна.

- Достали меня ваши тайны, - я провел рукой по горлу. – Ладно, черт с вами. Как говорится: влез в говно – не морщи нос. Чего хотите от меня?

- Твой артефакт. С тобой или без тебя. С тобой лучше, ты у нас у храмовников на хорошем счету.

- Ты хочешь, чтобы я загадал желание?

- Загадывать желание буду я. А ты будешь следить, насколько точно Монолит его выполняет, нет ли…. Разночтений. И предупредишь, если возникнет непонимание.

- А что мне с этого будет?

- Жизнь, Саша. Ты уйдешь со станции живой. И с моей благодарностью в активе.

- Похоже, выбора у меня нет.

- Конечно, нет. – Ксения наградила меня улыбкой, но эта улыбка показалась мне мерзкой. – Будем считать, что мы договорились, так?

- Не так! – ответил за меня мужской голос.

Полыхнула синеватая, похожая на фотографический блиц, вспышка, ослепив меня, потом еще одна, еще и еще. Раскатисто бухнула СВД – один раз. И стало тихо. Так тихо, что я, казалось, слышу шорох волос, шевелившихся у меня под шапкой.

Потом я понял, что стою один среди трупов. Ксения, Мамонт, прочие сталкеры – все были мертвы. Ксения лежала у моих ног, и вокруг ее головы расплывалась черная лужа. Комбинезон Мамонта дымился на груди. Сталкер с СВД свалился с подоконника и лежал, уткнувшись простреленной головой в кучу рюкзаков. Еще один упал в костер, и запах горелой кости становился все удушливее. А у лестницы, прислонившись к перилам, сидел, широко раздвинув ноги, Шершень. Рядом с ним лежала гаусс-пушка – та самая, что дал мне Диакон.

- Блин! – Я наконец-то вышел из ступора, бросился к монолитовцу. – Шершень? Живой?!

- Все-таки успел выстрелить…падла, - прошептал монолитовец. – Ты… не ранен?

- В полном порядке. Ты как… когда?

- Увидел свет. Слышал… разговор. Все верно, Малой. Все верно…

- Шершень, ты чего?

- Саня я… тезка.

- Я…я тебе помогу. Твоих сейчас вызову. Ты это… держись!

- Поздно, - на губах Шершня выступила кровь, струйкой побежала по подбородку. – Иди в лабораторию… Портал перед фасадом… четвертого энерго… блока. Декодер у меня в… сумке. Доделай…

- Саня! Саня!

Монолитовец посмотрел куда-то вверх, мимо меня, вздохнул, как человек, доделавший наконец тяжелую работу – легко и удовлетворенно, - и миг спустя я понял, что Шершень больше не дышит. Мне осталось только закрыть ему глаза.

- Ах ты, жизнь говеная! – вырвалось у меня. – Эх, Саня, Саня…

Не помню, сколько я стоял на коленях у тела Шершня. Может, минуту, может час – потерялось у меня после всего случившегося чувство времени. А потом где-то далеко на станции снова послышалась стрельба – палили плотно и яростно, будто пытались наверстать упущенное. Я очнулся и полез монолитовцу в сумку.

Там лежал прибор, похожий на выносной жесткий диск для компьютера. Наверное, это и был тот самый декодер.

- Слушаюсь, командир, - сказал я, глядя в безмятежное спокойное лицо Шершня. – Уже иду.

Прежде всего, я убрал с тлеющих углей труп, потом вспомнил о костюмах в ящике. Бронекейсы с натовскими чудо-костюмами были заперты кодовыми замками, и кодов я, понятное дело, не знал. Поэтому поступил проще: взял гауссовку и выстрелил в упор прямо в замок одного из кейсов. Костюм был из какого-то неизвестного мне светло-серого мелкоячеистого материала, очень легкий и гибкий. Вся система жизнеобеспечения «Ланселота» была упакована в поясную сумку, удобно сдвинутую на поясницу. Кроме комбинезона в чемодане оказался шлем с тонированным забралом, пара перчаток и запечатанная в пластик толстая книжка – видимо, инструкция по эксплуатации. В английском я полный ноль, поэтому читать и не пытался, просто полистал, разглядывая в свете фонарика картинки. Кое-что я понял: все системы «Ланселота» управлялись с мини-компьютера, встроенного в левый рукав. Правда, там все на английском, но ничего, с Божьей помощью разберусь. Что самое интересное – на «Ланселоте» оказались два контейнера для артефактов. Серьезно готовился Лоулесс к походу на ЧАЭС, все предусмотрел, кроме одного.

Кроме предательства.

Зашвырнув книжку обратно в кейс, я сбросил свой долговский бронекомбез и надел «Ланселот» на себя. Когда я надвинул шлем на упоры в воротнике, раздалось шипение, в наушниках заговорил мелодичный женский голос – видимо, сообщал мне, что теперь я готов ко всем испытаниям. Немедленно заработала система подачи воздуха, и я с наслаждением сделал вдох. Костюм работал исправно.

К гауссовке осталось шесть батарей и пять плазменных гранат к подствольнику – я сунул их в рюкзак. Забрал из разгрузки Шершня магазины для G36, вытолкал из них патроны и ссыпал в рюкзак. Магазины к своему АК рассовал в поясные карманы «Ланселота». «Пасхальное яйцо» положил в контейнер, второй остался пустым. Обыскал сталкеров Мамонта на предмет полезных артефактов, но не нашел ничего путного ни в рюкзаках, ни на трупах. Хотелось еще забрать винтовку Шершня, но тащить на себе столько оружия было глупо – поэтому, почесав репу, я все же выбрал автомат Бандуры. А вот тесак Шершня я забрал себе. На память и на случай, если придется драться в рукопашной. Тесак лучше, чем нож, однозначно.