Люси хотелось прыгать от восторга. Джеймс выглядел так, словно обрел то, чего ему не хватало долгое время, словно вернулась на место недостающая частица его души. Разумеется, он не был абсолютно счастлив; влюбленность не означает, что человек не видит происходящего вокруг. Люси понимала, что брат озабочен отношениями с Мэтью, который сидел в оконной нише, читал книгу и не прикасался к еде; что он волнуется из-за родителей, находившихся в Идрисе; что ему не дает покоя заговор Татьяны и Велиала. Но сейчас, подумала Люси, у него появились силы для того, чтобы справиться со всеми бедами, потому что он снова стал самим собой.

Все собрались в библиотеке, и Бриджет принесла сэндвичи, пироги с дичью, чай и пирожные, поскольку, как она громогласно жаловалась, у нее не было времени приготовить настоящий ужин для такого количества гостей. (А кроме того, добавила она, надвигающаяся гроза нервировала ее и не давала сосредоточиться на приготовлении пищи.)

Все, за исключением Томаса и Алистера – которые, если верить Мэтью, отправились по какому-то непонятному делу в карете Института, – собрались вокруг стола. Даже Чарльз появился ненадолго, взял пирог с дичью и исчез, после чего они неизбежно перешли к обсуждению планов Велиала.

– Теперь, когда мы все узнали об этой возмутительной истории с браслетом, – заговорила Анна, которая сидела, скрестив ноги, рядом с полкой, заставленной книгами о морских демонах, – мы можем сделать кое-какие выводы относительно целей Велиала. Разумеется, разбить сердце Джеймса и мучить его не являлось конечной целью демона, – добавила она, – а всего лишь ее частью, насколько я понимаю. Чем-то вроде развлечения.

– Бр-р, – поежилась Корделия. – Очевидно, он стремился получить власть над Джеймсом. Велиал всегда этого хотел – ему нужно, чтобы Джеймс добровольно согласился помогать ему, предложил вселиться в свое тело. Наверняка он надеялся, что сможет убедить его, использовав Грейс.

Кристофер, который держал сэндвич с курятиной осторожно, словно пробирку с кислотой, ответил:

– Это печально, но, в каком-то смысле, вселяет надежду. Браслет представлял собой воплощение воли Велиала. Но воля Джеймса оказалась сильнее.

Джеймс нахмурился.

– Я не чувствую себя готовым к битве характеров с Велиалом, – сказал он. – С другой стороны, можно предположить, что мои занятия с Джемом помогли в этой борьбе.

За окнами вспыхнул синий, потом алый свет – это молния пронзила облака. Люси никогда не видела таких. Они были густыми, но почему-то с рваными, даже зазубренными краями, словно их нарисовали на темном небе бритвой, которую окунули в расплавленную бронзу. Пока девушка смотрела на эти подозрительные, зловещие тучи, у нее возникло странное ощущение – как будто руки кололи сотни крошечных иголок.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

Это был Джесс. Он озабоченно хмурился. После рассказа Джеймса он держался в тени и молчал. Люси понимала, в чем дело: она многословно уверяла его в том, что его никто ни в чем не винит, но Джесс не мог поверить ей до конца.

– Я чувствую себя ужасно, – ответила Люси. – Джеймс – мой брат, а я завела тайные дела с Грейс, встречалась с ней, скрывала это от других. Я не знала, что именно она сделала, но я же знала, что он страдал из-за нее. Я знала, что Грейс разбила ему сердце. Я просто думала…

Джесс стоял, прислонившись к стене у окна, и молчал, давая ей время собраться с мыслями.

– Наверное, я думала, что это не настоящие страдания, – сказала она. – Что он по-настоящему не любил ее. Я всегда считала, что Джеймс рано или поздно опомнится и поймет, что любит Маргаритку.

– В каком-то смысле именно так и произошло.

– Все равно, – вздохнула Люси. – Допустим, Грейс не разбила ему сердце в том смысле, как это обычно понимают, но она совершила нечто гораздо худшее. И все же… – Она подняла голову и взглянула на Джесса. – Если бы я не сделала того, что сделала, если бы мы с ней не объединили усилия… может быть, мне не удалось бы тебя вернуть.

– Поверь мне, – хрипло произнес Джесс, – когда я вспоминаю о сестре, я тоже не знаю, что думать и что чувствовать.

От нового раската грома задрожали стекла. В дымоходе завыл ветер. Обычно Люси обожала такие вечера, когда за окном бушевала гроза, а она, свернувшись в постели, читала книгу. Но сегодня ей было страшно. Возможно, дело было в том, что гроза разразилась зимой – ну разве бывает снегопад после грома и молний?

Дверь в библиотеку с шумом распахнулась. Это был Чарльз. Его напомаженные рыжие волосы растрепались. Он толкал перед собой какую-то девушку в мокром, изорванном платье, с распущенными молочно-белыми волосами.

Люси заметила, что Джеймс напрягся.

– Грейс, – произнес он.

Все смолкли, кроме Кристофера, который вскочил на ноги и нахмурился.

– Чарльз, какого черта?..

Лицо Чарльза было искажено злобой.

– Я обнаружил ее у входа в Святилище, – рявкнул он. – Очевидно, она cбежала из Безмолвного города.

Знает ли он, подумала Люси. Знает ли Чарльз о том, что сотворила с ним Грейс, что она при помощи колдовства заставила его сделать ей предложение? Джеймс говорил, что воспоминания о поступках Грейс постепенно возвращаются к нему; возможно, Чарльз тоже вспомнил что-то. Во всяком случае, он был разъярен.

В представлении Люси, Грейс всегда была невозмутимой, холодной и твердой, как кусок льда. Но сейчас она выглядела ужасно: ее волосы превратились в мокрые сосульки, голые руки были исцарапаны, и она дрожала всем телом. Отшатнувшись от Чарльза, она пробормотала:

– Отпусти меня, Чарльз… пожалуйста, отпусти меня…

– Отпустить тебя? – возмутился Чарльз. – Ты – заключенная. Преступница.

– Мне очень не хочется это признавать, но Чарльз прав, – сказал Мэтью, отложив книгу. Он тоже поднялся со своего места. – Мы должны сообщить в Безмолвный город…

– Его больше нет, – прошептала Грейс. – Ничего нет.

Люси невольно взглянула на Джеймса. Насколько она понимала, он не рассчитывал встретиться с Грейс так скоро и вообще не хотел больше видеть ее; сейчас он замер на месте и смотрел на нее, как на существо из ночного кошмара.

Корделия, положив руку на локоть Джеймса, спросила:

– Грейс, что это значит? Что значит «ничего нет»?

Грейс трясло так сильно, что у нее стучали зубы.

– Безмолвного города. Его захватили…

– Хватит лгать, – перебил ее Чарльз. – Послушайте…

Джесс потерял терпение.

– Чарльз, прекрати, – рявкнул он и подошел ближе. – Отпусти ее, – приказал он, и Чарльз, ко всеобщему удивлению, подчинился, хотя и неохотно.

– Грейси, – ласково заговорил с сестрой Джесс, снимая пиджак. Он накинул его на узкие плечи Грейс; он и сам был довольно худым, но сестра утонула в его одежде. – Как ты выбралась из Безмолвного города?

Грейс ничего не ответила, лишь закуталась в пиджак и дрожала. Ее взгляд напугал Люси. Она уже видела такой у призраков, чьим последним воспоминанием было какое-то кровавое, невыносимо страшное событие…

– Ей нужны руны, – воскликнул Джесс. – Исцеляющие, согревающие. Я не знаю, как…

– Я все сделаю, – сказал Кристофер. Ари и Анна подошли, чтобы помочь ему, и вскоре Грейс уже сидела на стуле, а Кристофер изображал руну на ее левой руке. Второй рукой она цеплялась за пиджак брата.

– Грейс, – обратился к ней Джеймс. Краски вернулись на его лицо, и он говорил спокойно. – Ты должна рассказать нам, что произошло. Почему ты пришла сюда?

– Не хочется поднимать этот вопрос, – заметила Анна, – но, по-моему, ее нужно связать, пока мы ее допрашиваем. Она обладает очень опасным могуществом.

Грейс убрала с лица мокрые пряди.

– У меня больше нет могущества, – глухо произнесла она. – Его забрали.

– И почему мы должны в это верить? – нахмурился Чарльз.

– Потому что это правда, – сказал Кристофер. – Она только что попросила тебя отпустить ее, Чарльз. А ты не подчинился.

– Кристофер прав, – подтвердил Мэтью. – Я уже видел, как она это делает, как применяет свои чары. Чарльз должен был выполнить все, что она прикажет.