Когда они вошли, он поднял голову и равнодушно взглянул на них.

– Томас, Мэтью, добрый вечер, – заговорил он. – Что случилось?

Мэтью взял быка за рога.

– Чарльз, Бриджсток шантажирует тебя для того, чтобы обеспечить себе поддержку Анклава, но это нужно прекратить. Неужели ты боишься Бриджстока настолько сильно, что готов пожертвовать своими родными и близкими? Я не думал, что ты опустишься до такого.

Чарльз медленно выпрямился и откинулся на спинку кресла.

– Наверное, мне следовало ожидать подобных фантазий от тебя, Мэтью, – произнес он. – Но меня удивляет, что он сумел убедить тебя участвовать в этом, Томас.

Томас внезапно ощутил страшную усталость. Ему стало тошно. Он сказал:

– У него есть доказательства, Чарльз.

В глазах Чарльза вспыхнули странные огоньки.

– Что за доказательства?

– Письмо, написанное Бриджстоком, – сказал Мэтью.

– Как обычно, – вздохнул Чарльз, – ты пришел к совершенно неверным выводам, основываясь на ложных предпосылках. Могу я узнать, как к тебе попало это письмо? Если допустить, что оно у тебя действительно имеется и что оно действительно написано Инквизитором – кстати, в высшей степени нелепое обвинение.

– Оно здесь, – объявил Мэтью, вытаскивая бумагу из внутреннего кармана пиджака и показывая брату. – А что касается вопроса о том, как оно ко мне попало – его нашла Ари. Из-за этого она ушла из дома. Письмо явно адресовано тебе. У меня нет никаких сомнений относительно того, что между вами происходит.

Чарльз пожелтел.

– Тогда почему ты не заговорил со мной об этом раньше?

– В письме не сказано, что от тебя требуется, – объяснил Томас. – Теперь, после твоей вчерашней речи, мы знаем. Ты выступил против Уилла и Тессы, против собственных родителей, потому что Бриджсток угрожал тебе, а у тебя не хватило смелости сказать ему «нет».

Чарльз с жутковатой улыбкой произнес:

– И что же вы можете мне предложить?

– Соберись и перестань вести себя как слизняк, – отрезал Мэтью. – Итак, Бриджсток собирается рассказать всем, что ты предпочитаешь мужчин. И что с того? Некоторые поймут; а те, кто не поймет, не стоят того, чтобы ты смотрел в их сторону.

– Вы ничего не понимаете. – Чарльз уронил голову на руки. – Если я хочу сделать что-то хорошее в этом мире, мне нужно занять высокое положение в Конклаве и получить власть… Я не могу… – Он ненадолго замолчал. – Я не могу быть таким, как ты, Мэтью. У тебя нет амбиций, и ты волен быть, кем пожелаешь. Свободен водиться с кем угодно, с мужчинами, с женщинами, с существами Нижнего Мира в ваших салонах и кабаре, на ваших оргиях.

– Ты посещаешь оргии? – удивился Томас.

– Хотелось бы, – пробормотал Мэтью. – Чарльз, ты – болван, но ты всегда был относительно порядочным болваном. Не стоит становиться подлецом из-за чертова Мориса Бриджстока.

– И как же именно вы собираетесь мне помочь? – процедил Чарльз. – Если я выскажусь об Эрондейлах благоприятно, меня просто обвинят черт знает в чем вместе с ними.

– Мы поручимся за тебя, – пообещал Томас. – Мы выступим в качестве свидетелей и расскажем, что тебя шантажировали, что ты вынужден был поддерживать Бриджстока.

– Это невозможно, – возразил Чарльз, – потому что в таком случае придется рассказать о письме и его содержании. Поймите, он не просто угрожает рассказать Анклаву о том, что я предпочитаю мужчин, но и о том, что я люблю… что я любил Алистера. Я защищаю не только себя, но и его.

Двери распахнулись, и вошел Алистер. Его черные глаза сверкали, он был разъярен, но выглядел – по мнению Томаса – величественным. Гордым и сильным, как цари Древней Персии.

– В таком случае прекрати это, – обратился он к Чарльзу. – Мне не нужно, чтобы ты защищал меня, по крайней мере, когда речь идет о моей личной жизни. По мне, так лучше пусть все узнают, что ты намеренно выдвинул ложные обвинения против честных людей из-за страха перед Бриджстоком.

Чарльз съежился в своем кресле.

– Никто из вас не может представить, каково это – хранить подобную тайну…

– Мы все понимаем, каково это, – решительно перебил его Томас. – И я в том числе. Я такой же, как ты, глупец. И всегда был таким. Кстати, Чарльз, ты прав, Мэтью проще, чем нам, потому что его никогда не интересовало мнение посторонних людей. А большинству из нас оно небезразлично. Тем не менее твоя личная жизнь никого не касается, кроме тебя, а Бриджсток поступил отвратительно, когда использовал эти сведения в своих целях. Ни Уилл, ни Тесса, ни наши родители не должны становиться ступеньками на его пути к власти.

– Их будут допрашивать с помощью Меча Смерти и оправдают, – хрипло произнес Чарльз. – И на этом все кончится.

– Чарльз, – вмешался Алистер. – Разве ты не знаешь, как работает шантаж? Это никогда не кончится. Бриджстоку всегда будет мало. Пока ты представляешь хоть какую-то ценность, он не прекратит шантажировать тебя. Думаешь, в будущем ему от тебя ничего не понадобится? Что он просто забудет о своем «рычаге давления»? Ты превратишься в его раба.

Чарльз с расстроенным лицом переводил взгляд с Алистера на Мэтью. Томасу стало жаль его; Чарльз вел себя как трус, но юноша хорошо знал, как трудно быть смелым в подобной ситуации.

– Если мы захотим выступить против Бриджстока и попытаться сместить его, – заговорил Томас, – ты нам поможешь? Надеюсь, что от тебя не потребуется раскрывать… подробности шантажа.

Чарльз беспомощно смотрел на них.

– Это зависит от того, что именно вы собираетесь делать и каковы будут возможные последствия… – начал он.

Мэтью тряхнул светлыми волосами.

– Чарльз, ты – дурак и тряпка. Прошу всех запомнить: я пытался. Я пытался тебя спасти, но ты этого не заслуживаешь.

И он вышел из кабинета.

Чарльз смотрел на Алистера так, словно в комнате больше никого не было. И не только в комнате, но и во всем мире.

– Алистер, я… ты знаешь, что я не могу.

– Можешь, Чарльз, – устало произнес Алистер. – В мире существует множество людей, подобных нам с тобой, у которых нет того, что есть у тебя. Семьи, которая никогда не отвернется от них. Богатства. Безопасности. Эти люди за подобные признания могут лишиться жизни. А ты потеряешь только престиж. Но ты все равно отказываешься поступить правильно.

Больше сказать было нечего. Чарльз сидел, втянув голову в плечи, опустив взгляд; но все равно качал головой, словно отрицание могло изменить реальность. Алистер развернулся на каблуках и вышел; Томас, задержавшись на несколько секунд, последовал за ним.

Они были в коридоре вдвоем – Мэтью давно ушел. Алистер стоял, привалившись спиной к стене, и тяжело дышал.

– Ahmag, – прорычал он.

Томас был совершенно уверен в том, что это слово означает «идиот», а также в том, что Алистер имел в виду не Томаса.

– Алистер, – начал он, собираясь сказать что-нибудь неопределенное и позитивное, например, что Алистер не виноват в случившемся, но не успел. Юноша схватил его, притянул к себе и обнял за шею. Его черные глаза были огромными, как озера. Он лихорадочно заговорил:

– Мне необходимо вырваться отсюда. Поедем со мной, прокатимся в карете. Мне нужен воздух. – Он прижался лбом ко лбу Томаса. – Пойдем со мной, прошу тебя. Ты мне нужен.

– Маргаритка, ты вызвала демона? Сама, одна? – воскликнула Люси. – Какая оригинальная и смелая… но опасная идея, – быстро добавила она, заметив, что Джеймс помрачнел. – Очень плохая идея. Но оригинальная.

– Могу сказать, что это было интересно, – ответила Корделия. Примостившись на краешке стола, она грызла песочное печенье. – Однако мне не хотелось бы это повторять. Только в случае крайней необходимости, если понадобится.

– Не понадобится, – сказал Джеймс и бросил на Корделию притворно суровый взгляд. Она улыбнулась в ответ, и суровость, пусть и притворная, исчезла. Они смотрели друг на друга, как два влюбленных голубка.