- Да уж лучше воровать, чем целыми днями в особняке сидеть, под бабьей юбкой.

Зря я это сказал, потому как Гаскинс моментально набычился. Вены на лбу вздулись, а шея под белым воротничком налилась багровым цветом.

- Ты… ты, шваль подзаборная. Будешь меня, гвардейского капитана в отставке в трусости обвинять?! Да я таких как ты, щенок, в бараний рог скручивал.

Он было сделал шаг вперед, но тут между нами выросла белая тень.

- Достаточно! – приказала баронесса. Гаскинс нервно выдохнул, но ослушаться не посмел. Лишь проворчал нечто невразумительное, словно старый цепной пес, получивший пинок под зад и вынужденный убраться в конуру. - Теперь ты, - тонкий пальчик указал в мою сторону, – надеюсь у тебя была веская причина напиться. Иначе про обещанную плату в конце недели можешь забыть.

- Какой напиться, всего две кружечки.

Взглядом баронессы можно было испепелять. Я решил не искушать судьбу, и вывалил ранее полученную информацию про «тихого» пассажира, что зашел на борт с одним саквояжем, а вышел с двумя. Да и вообще вел себя крайне подозрительно.

- Имени его ты конечно же не знаешь, - высказался по поводу услышанного Гаскинс.

- Простые матросы подобной информацией не владеют, если только пассажиры сами не проболтаются.

- Хорошо… И кто тогда может знать?

- Капитан и старшие по званию.

Гаскинс нахмурился:

- Насколько я помню, капитан и квартирмейстер «Оливковой ветви» арестованы.

- Есть еще боцман, только он скрывается в неизвестном месте.

- Умно придумано, - отставной гвардии-капитан с усмешкой взглянул на баронессу. – Теперь этот прощелыга три месяца будет искать боцмана, и еще полгода таинственного пассажира. Вытянет все деньги, и по итогу мы окажемся с пустыми руками.

- У меня нет столько времени, - недовольно произнесла баронесса. Я напрягся, но против ожидания, недовольство её оказалось направлено против другого человека. – Не вы ли, дорогой Гаскинс, отказались сопровождать Сигму, под предлогом грозящей мне опасности. А теперь отказываетесь верить? Тогда какой во всем этом смысл?

- Ваше светлость…

- Что ваша светлость? Кто всё утро пытался убедить, что подобное разделение обязанностей будет во благо? Молчите? Я так устала каждый день выкраивать свободные часы, пытаясь совместить научные изыскания с навалившимися проблемами. Тут вы еще со своими разборками… Деретесь и жалуетесь друг на друга, словно малые дети.

- Я пытаюсь защитить вас.

- Гаскинс, ваша опека чрезмерна. Она не помогает, она душит – неужели вы этого не понимаете? И давайте будем честны, если меня пожелают убить или взять в заложники, один вы не справитесь. Сколько пуль в барабане – шесть? А если захватчиков окажется больше?

- Пуль хватит на каждого, - процедил тот сквозь зубы. Баронессе оставалось лишь всплеснуть руками.

- Гаскинс, да поймите вы, не о том речь. Если мы хотим добиться успеха, то необходимо изменить стратегию. Нам нужны люди и нам нужно доверие. Один за всем не уследите.

- Доверять вот этому, - Гаскинс бросил презрительный взгляд в мою сторону. – Может стоит напомнить, баронесса, из какой щели выползло создание, назвавшееся вашим братом. Да оно ради лишней тысячи продаст с потрохами.

- Тогда мы должны предложить больше. Разумеется, не сейчас, а в отдаленном будущем, когда получиться реализовать задуманное, - баронесса грустно улыбнулась. – Ты готов рискнуть, Сигма?

- Смотря ради чего, - осторожно ответил я.

- Речь идет об очень больших суммах и, пожалуй, это все, что тебе следует знать. Остальные подробности будут чуть позже.

- Насколько больших?

- О поверь, тебе хватит до конца жизни.

Слишком расплывчатое обещание, подходящее скорее мошеннику, чем баронессе. Поэтому, прежде чем согласится, я сделал вид, что глубоко задумался: поморщил лоб для порядка, почесал подбородок. И наконец выдал:

- Хотелось бы гарантий.

Гаскинс зло нахмурился, а баронесса весело рассмеялась, совсем как девчонка, запрокинув голову вверх. Впрочем, тут же опомнилась, прикрыв ладонью рот.

- Милый мой братец, мы находимся в равных условиях. Мне тоже хочется гарантий, что Сигма из Ровенска не предаст и не воткнет нож в спину. Но увы, обстоятельства сложились таким образом.

- Баронесса, я категорически против. Поверьте моему жизненному опыту, нельзя полагаться на плутов и мошенников.

- Я услышала вас, Гаскинс… А что скажет Сигма?

- Алекс.

- Что?

- Моё имя Алекс Дудиков или запамятовали, дорогая сестрица.

- Хорошо… Алекс. Так что по поводу сделки?

- Не один купец не станет подписывать бумаги в слепую. Поэтому для начала предлагаю заключить договор о намерениях. Присмотримся друг к другу, притремся, а после о более серьезных делах поговорим.

- Он нам еще условия будет ставить, - возмутился Гаскинс. И снова завел свою привычную шарманку про мошенников, которым веры ни на грош.

Я терпеливо выслушал эмоциональный всплеск. Сделал короткую паузу и веско заметил:

- Да, я буду ставить условия. Разумеется, если речь идет о полноправном партнерстве. В рабы или слуги не нанимался, работаю за туманные перспективы и рассчитываю, что в ближайшем будущем они приобретут более четкие очертания. Надеюсь, это понятно… милый Гаскинс?

Не было бы здесь баронессы, отставной гвардии-капитан меня бы точно кончил. Достал свой «ревульвер» и нажал на спусковой крючок – прямо на крыльце. Об этом говорил взгляд бешенных на выкате глаз. Один в один цепной пес, вынужденный пускать пену из пасти, пока расшалившаяся детвора бросается яблоками из-за забора.

Но увы, долго дразнить собаку чревато, особенно когда ейная хозяйка рядом. Поэтому пришлось притворится покладистым:

- Вот моя добрая воля, сестрица… Вы ищите слуг и охранников, но испытываете стеснение в средствах? Я придумал, как решить данный вопрос.

- Даже так, – удивилась баронесса, и некогда нахмуренные брови расправились в два крыла.

- Для начала предлагаю войти в дом, и обсудить имеющуюся проблему за чашкой горячего чая. И не волнуйтесь по поводу отсутствующего слуги. Так и быть, сегодня я побуду за покойного старика: при условии, что Гаскинс поможет на кухне. А к утру следующего дня ситуация разрешится... Это я вам обещаю.

Во вранье главное – не запутаться. Когда врешь много и складно, важно помнить каждую мелочь, каждую деталь потому как на них – на деталях обыкновенно и палятся.

Я проблемами с памятью не страдал, выдав матросам укороченную версию последних злоключений Сиги, где нужно - присочинив, а где-то попросту смолчав. Дождался открытых ртов и округлившихся в удивлении глаз, после чего озвучил главное, ради чего пришел.

Признаться ожидал большего энтузиазма от бывших коллег. Ибо не каждый день предлагают переехать из гадюшника в припортовой зоне во флигель в престижном районе, но вместо этого…

- Барон? – Бабура отказывался верить услышанному. Пялился на меня, словно на возникший из воздуха призрак.

А вот Рогги оказался куда более сообразительным. Он сразу взял в толк - что к чему, высказав восхищенное:

- Ну и ловок же ты, Танцор. Выдал себя за мертвого барона, да еще и баронессу убедил признать. Ловок, как тысяча шантру!

Зычник же не сказал ничего. Свернувшись клубком в углу, парень отсыпался после вчерашней пьянки. Может свернулся бы и в другом месте, но окромя углов и стен в арендуемой конуре ничего не было. Гадюшник, одним словом.

- Ты барон? – вновь повторил ошарашенный Бабура, - барон… А грамотку на имя Дудикова когда умудрился стащить?

Во вранье главное – не запутаться. Но беда в том, что врал я об одном и том же в разных вариациях: милой сестрице, дотошному инспектору Колми, опасному Моретти, теперь вот матросам с «Оливковой ветви». Тут самому ловкому запутаться немудрено.

Я набрал воздуха в легкие и понял, что устал. Заколебался заново придумывать одну и ту же историю.