Спасая… Значит, есть от чего спасаться?

Я решила во что бы то ни стало не смотреть по сторонам. Если я увижу собаку размером с лошадь или еще что похуже, то просто прирасту к земле от ужаса и стану очень сладкой и очень легкой добычей.

Ругая себя за то, что всегда ленилась заниматься спортом, я потихонечку распрямилась, опираясь плечом на невысокий забор. В вертикальном положении пришло долгожданное облегчение. Только в ушах шумело, как будто где-то рядом ехал поезд. Я протянула все еще дрожащую руку к крючку и попыталась поднять его занемевшими пальцами.

Позади меня что-то хлопнуло с такой громкостью, что я приняла звук за выстрел.

Этого вынести я уже не могла. Мои изрядно расшатанные нервы окончательно сдали, и я опустилась на корточки, прижавшись к заборчику и царапая нос о сучковатые доски.

— Что с вами? — раздался рядом со мной высокий мужской голос.

Страшась увидеть стоящего на задних лапах белого пса, я медленно подняла голову.

Передо мной стоял самый что ни на есть обычный мужчина. Лет тридцати, с щетиной и усталыми глазами. Одет мужчина был в камуфляжный костюм. Смотрел он на меня настороженно.

— У вас кровь на лице, — сказал человек в камуфляже и протянул мне руку. Я с благодарностью приняла помощь и поднялась на вдруг окрепшие ноги.

За спиной у мужчины стояла старенькая «Нива». Настоящая развалюха, откровенно говоря. Глядя на машину, я поняла, что это звук ее шин я приняла за едущий поезд, и это стук ее дверцы меня напугал.

— Понимаете, — залепетала я, ощущая, как кровь приливает к моему лицу, — я тут новая постоялица… И тут такое… А вы, наверное, муж Марины.

— Да, — кивнул мужчина. — Михаил.

— Простите, простите меня, пожалуйста, — раздался жалобный голос Марины. Она неслышно подошла к забору, услышав, наверное, машину мужа. — Я так испугалась. Не за себя. За Арсения. Я подумала, что вы легко доберетесь до своего домика, и все будет хорошо.

Злиться на Марину было сложно. Хотя у меня пока не было детей, я понимала, как сильно мать может испугаться за своего ребенка.

Но кое-какие вопросы прояснить было все же необходимо.

— А где он был? Арсений? — спросила я.

— Да в доме! — всплеснула руками Марина, косясь на мужа.

Я тоже взглянула на Михаила. Он не отводил глаз от жены, и в его взгляде мне почудились то ли предупреждение, то ли угроза.

Может, суровый мужчина недоволен тем, что Марина оставила их общего сына без присмотра?

— Я думала, в доме вы посмотрели в первую очередь.

Я переводила взгляд с Марины на Михаила, пытаясь оценить ситуацию. Внутренний голос или интуиция, или что там еще подсказывали, что надо хватать свои вещички и уносить ноги из этого безлюдного и, вероятно, опасного места.

С другой стороны, я так мечтала об этом отпуске. И если я уеду отсюда, то куда? Домой, в Москву? Туда мне совсем не хотелось. Можно было бы поискать другое место здесь, на Алтае, но я уже предвкушала, как буду наслаждаться покоем на веранде своего домика, любуясь на грозные и прекрасные горы.

— А что за белый зверь в лесу? — мне было жизненно необходимо узнать ответ на этот вопрос. От этого ответа зависело, уеду ли я из «Белых ночей» или все же останусь.

— Какой такой белый зверь? — рассмеялась Марина. — У нас из белых зверей только кот, Пушок. Прибился вот к базе, так и живет на территории. Но в лес не ходит. Вам, Валерия, показалось что-то…

Меня передернуло. В голосе Марины, в ее напряженной позе, в растянутых губах — во всем сквозила чудовищная фальшь.

— Иди, присмотри за ребенком, Марина, — процедил Михаил, почти не раскрывая рта.

Вот уж у кого ни одной эмоции на лице не читалось. Просто каменный идол, а не человек.

Марина покорно метнулась к администраторскому домику. Я проводила ее взглядом. Вообще-то Марина не была похожа на женщину, которая во всем беспрекословно слушается мужа.

Когда она скрылась за углом дома, Михаил повернулся ко мне и с ним произошла мгновенная метаморфоза.

Как подменили человека, подумала я.

На лице Михаила расцвела улыбка. Он по-свойски приобнял меня за плечи, откинул злосчастный крючок на воротах и так, в обнимку, мы пошагали по направлению к моему домику.

— Вы уж извините за неудобства, — у Михаила изменился даже тембр голоса, превратившись из режущего слух тенора в приятный низкий баритон. — Марина не всегда бывает внимательна. Но я на базе часто, только по делам иногда отъезжаю. Вам если что нужно, всегда обращайтесь. И ничего не бойтесь. Я тут никого в обиду не дам.

Мы уже дошагали до моего дома и остановились около веранды. Михаил держал меня за руки и выглядел человеком, абсолютно уверенным в том, что он говорит и что делает.

Его прикосновения успокаивали. Но узнать, что же там, в лесу, я хотела по-прежнему.

Я мягко отняла свои руки от рук галантного спутника. Никаких признаков флирта со стороны Михаила не было, но все равно было бы неловко, если бы нас, взявшихся за руки, увидела Марина.

— Я точно видела в лесу какое-то белое животное. Очень большое. И чистое.

— Чистое? — переспросил Михаил.

Я кивнула. Меня и саму удивил этот факт. Лесной зверь выглядел так, словно за ним ухаживал кто-то любящий — у пса была гладкая, неспутанная, и кристально белая шерсть.

— Знаете, Валерия, когда Арсений был совсем маленький, я дико уставал. Днями работал на заводе, а ночами по очереди с Мариной качал вопящего Сеню. Чтобы моя бедная жена могла хоть немного поспать. И однажды...однажды сидел я в своей подсобке на работе. Смотрю, дверь открывается. И заходит моя покойная прабабка. Она давно умерла, я еще ребенком был. Заходит, значит, садится напротив, и давай расспрашивать, как у меня дела.

— И что дальше? — прошептала я, испытывая острое желание снова взять Михаила за руки.

— А ничего. Зажмурился, досчитал до десяти и все. Глаза открыл и никаких прабабок. Видите ли, на мне так сказалась сильная усталость. Недосып опять же. Может, вы сильно устали?

Хорошо хоть не предположил, что я сошла с ума. Слова Михаила заставили меня засомневаться. Может, и вправду накопившееся напряжение проявило себя таким оригинальным способом.

Немного поколебавшись, я приняла решение остаться. Еще хотя бы на день. Тем более я знала, что неподалеку находится сильный и уверенный в себе мужчина.

Было бы обидно отказаться от первых же планов. Поэтому, распрощавшись с Михаилом, я уселась на веранде и принялась за вязание. Изредка я отвлекалась от будущего шарфика и восхищалась возвышающимися передо мной горами. Иногда мое внимание привлекало какое-нибудь движение, но каждый раз это оказывались птицы.

Один раз мимо прошел потрепанного вида кот. Дымчатый.

Может, на базе живут сразу несколько пушков? И белого я пока еще не встречала?

Когда начало темнеть, я вернулась в дом. Телевизора там не было, и я отважилась проверить телефон. Ужасно не хотелось отвечать на сообщения подруг или, того хуже, переписываться с Сашей.

Но сообщений не было. А если и были, я все равно об этом не узнала бы, потому что интернета здесь не было. Ради интереса я позвонила Ларе и побеседовала с ней пару минут под жуткий треск в трубке.

Значит, хотя бы связь на базе была. Пусть и отвратительного качества.

Почитав предусмотрительно захваченный в дорогу старый детектив, я приняла душ, слопала одну шоколадку и нырнула под тяжелое одеяло. От пережитых впечатлений сон пришел мгновенно.

Проснулась я от грохота собственного сердца. Хватая ртом воздух, я села на кровати. Вокруг было темно, хотя я помнила, что оставила ночник включенным.

Бледная ленивая луна бросала тусклый свет сквозь облака. В ее скупом свете я увидела звериную морду, прижавшуюся к окну снаружи.

Белую звериную морду.

Я выяснила о себе одну странную вещь. Оказывается, в состоянии сильного шока я полностью теряю дар речи. Зато действую при этом весьма решительно.