- Что это «оно»? – Я слишком быстро сглотнул оставшуюся в стакане воду и закашлялся.

Я даже не ждал ответа. Потому что, кажется, знал, что услышу. Услышу подтверждение.

- Сознание. Которое в чудовищных видениях приобретает конкретную форму.

Разумный магический эфир. Точнее, некая его реальность. Вернее, нечто структурное того, чем живет местная магия. В общем, действительно сложно описуемо и непонятно.

Я был морально истощен, чтобы внятно рассказать о произошедшем и пережитом. Лишь поводил вокруг еще нестройным зрением, отыскивая последствия проникнувшей в кабинет магии, источаемой перстнем. Каких-либо разрушений ненаблюдалось. Яповернул голову к закрытой двери в смежное помещение.

Хранитель сделал какой-то пас руками. Воздух вокруг будто сгустился и потяжелел: вдохнуть стало затруднительно. В этой густоте мы увидели, как по кабинету плавает, обнаженная чарами Элта, иссиня-черная дымка и тянется она в замочную скважину. Хранитель приблизился к двери, коснулся замка ладонью, что-то быстро прошептал и нажал на ручку, приоткрыв дверь и заглянув за нее. В тот же момент Элт со страхом в глазах молниеносно скользнул в смежную комнату, хлопнув дверью.

- Пока не смейте подходить! – предупреждающе воскликнул хранитель.

В следующую секунду послышался сильныйхлопо́к: будто разом смяли пальцами километр пупырчатой пленки. Мы с Милианом дажезаслонились руками, отворачиваясь.

Минуту ничего не происходило. Никаких новых звуков из соседнего помещения, где был Элт. Господи, жив ли он? И может ли вообще исчезнуть, какая по мощи магическая сила способна стереть его с лица земли? Милиан первый поднялся со стула и подошел к двери, остановившись в метре и позвав хранителя. Тот не ответил. Лишь послышалось короткое сопение. Улло оглянулся на меня, во взгляде читалось решительное желание открыть дверь и в случае необходимости оказать Элту помощь, как бы ни было опасно. Я кивнул ему, тяжело поднимаясь и становясь рядом. Милиан, на миг замявшись, протянул руку к двери и открыл ее, внутренне подобравшись. Из-за его спины я посмотрел на Элта и обомлел.

Сектор ограждающего купола возле стола с артефактами поднят. Крышка, за которой хранился перстень, валялась на полу. Элт стоял, тяжело привалившись к столу. Вдоль его призрачно-прозрачной руки, сжимавшей в кулаке перстень, внутри хранителя клубами разливалась какая-то темно-ядовитая зелень. У самой кисти она темнела до черноты, а сам кулак чернел, будто испачканный угольной сажей. Элт смотрел на руку, сомкнув губы в тонкую линию – терпел боль, разносившуюся по его телу. Неужели в таком, призрачном, состоянии он способен ее ощущать? Хранитель поднял на нас ставший измученным взгляд и помотал головой.

- Элт! – воскликнули мы.

Он процедил:

- Не трогайте меня. Не приближайтесь. Я заряжен опасной силой перстня – чарами его владельца.

- Это можно как-то устранить, вам помочь? – сдержанно спросил Милиан, сухо сглотнув.

- Я сам всё сделаю. Не забывайте, мой эфир корреспондируется с мощью, заточенной в камне. Мы одной энергии.

Элт вымученно улыбнулся.

- Костя, – услышал я Улло, но не посмотрел на него, а он не обернулся. – Вот теперь давай действительно, правдиво. Что. Ты. Натворил.

Я хотел провалиться сквозь землю. А лучше – провалиться сквозь контрабасный кейс в свой дом.

Я молча слушал тирады Улло и Элта, готовых меня ни за что распять всеми магическими заклятиями, чтоб неповадно было совершать запрещенное всеми писаными и неписаными правилами поведения отбывающих наказание инициированных. А именно – приближаться к любым артефактам без санкции и сопровождения ведающих магов: сейчас, когда на лицо – ситуация, угрожающая всему хорошему, оба припомнили недавний случай, когда я спас перстень от нуара. Как оказалось, тогда, во время моей с врагом потасовки, была сбита защитная оболочка. И умный камень выдавливал из себя ядовитые эфирные пары, стремясь обойти разрушенную защиту и проникнуть в воздух, чтоб, отравляя и подмешиваяввоспоминания гадкие и ужасающие видения, сводить чародеев с ума. А если у меня выхода иного не было? А как по-другому, не имея никакой подготовки, я мог и себе жизнь сохранить, и перстень отбить, чтоб он в чужие руки не попал? Только так: быстро, наспех, не раздумывая припрятать в первое попавшееся и кажущееся безопасным место, которым по стечению обстоятельств оказался носок. Знаете ли, вот это самое последнее, о чем я подумал бы в минуты опасности, спасая перстень – что нарушать защиту на камне нельзя, она важна, иначе настанут плохие времена.

В первый-то раз мне простили, что я трогал «ядерный» артефакт (ведь сделал это в рамках спасения репутации архива), но при этом же запретили повторять историю. В нынешних обстоятельствах необоснованно и беспочвенно настало время получить в глаз – ситуация накалилась, аж воздух кипел и звенел. Было паршиво, когда тебя отчитали мало того что не родные люди, не близкие друзья и не педагоги, а едва знакомые личности из непонятной вселенной – маги. Стоят над тобой и в два голоса вопят, какой ты недальновидный, хотя мог бы уже за время со дня инициации уразуметь о всех превратностях судьбы мага-новичка да и вообще волшебника, особенно в наше-то неспокойное время; поражаются, как твой возраст не соотносится с твоими непродуманными порой поступками, и так далее и тому подобное.

Мне защититься особо было нечем, посколькуот неожиданности поучительных риторик язык проглотил и не понимал, почему меня обвиняют. Хотя нет. Наверное, всё-таки понимал. Но не хотел до конца себе и тем более волшебникам в этом признаваться.

Я думал со всё бо́льшим уверением, что надо перстень уничтожить. Думалось, самим чародеям невыгодно избавляться от него: перстень бы вдоль и поперек изучили, может, нашли способ усмирения заточенной в нем силы, чтобы в будущем, не приведи подобному случиться, знать, как управиться с магической мощью. Звучит в целом достоверно, но опасно и муторно. Я – тот вид максималиста, который думает, что знает, как решить проблему с наименьшими ресурсными затратами, и у которого это в целом получается. Мой путь от оформленной идеи до достижения конечного результата – если ситуация не касается работы в театре – в большинстве своем содержит только две крайние точки без всей длины отрезка: мол, надо это – это тут же и будет. Поэтому: надо решить проблему перстня – надо от него избавиться.

Страсть как хотелось самостоятельно и без участия магов Изнанки предотвратить будущие тревоги, покончить свопросом, где я стал непосредственным участником (и даже пострадавшим), у которого тоже обнаружились принципы и мотивы. Хотелось плюнуть на все местные чтимые законы волшебства и во что бы то ни стало стереть перстень с лица Континента. Но где вероятность, если его уничтожить физически, уничтожится и энергетическоевнутри? К этому я неизменно возвращался каждый раз, когда думал о перстне (а думал я о нем каждый день наравне с мыслями о семье). Что если могущественная сила вырвется из камня и выберет себе новое пристанище – артефакт или, страшно подумать, человеческое тело (если, конечно, такая практика в мире магии возможна)? Тогда невероятно опасно и вообще бессмысленно что-либо предпринимать. Чудовищная загадка, особенно для меня, землянина, путающегося в чародейских могущественных сетях.

Элт сделал в мою сторону очередной словесный выпад, после которого я, совершенно при этом не разобрав смысла слов, резко восстановил мысли и вернулся из своих дум в кабинет. Посмотрел на хранителя. Тот ступил на пол и стоял рядом с сидевшим на стуле Улло. Он уже убрал перстень под крышку и огородил стол ширмой, закрыл помещение на ключ и околдовал. Опущенная рука, которой Элт сжимал артефакт Морсуса, еще оплетена темной сетью пульсирующих жилок. Внутренняя сторона ладони до сих пор черна, словно хранитель плохо смыл грязь. На перстень было наложено новое заклятие, Элт чуть ли не целый обряд провел.

Я молчаоткинулсяк спинке диванчика. Не знаю, что волшебники от меня ждут: ответ на вопрос, если тот был задан, или какое-либо пояснение. Однако я сам спросил Элта: