- Всё будет хорошо, Константин. Не переживайте, – прервал мои гнетущие размышления Меро.

Я переключил внимание на него. Из своего магического артефакта он колдовал нити, которые смешивались с лекарством в пузырьке и наполняли иглу.

- Я вновь введу вас в сон на несколько часов. Когда очнетесь, можете пить, есть, что вам вздумается.

Врач освободил от одеяла мое плечо, уколол иглой и ввел лекарство.

- Считайте вслух, не торопитесь, – услышал я его слова.

- Один… Два... – шептал я словно для себя.

На цифре «шесть» почувствовал, как тело отяжелело. Меня словно вдавили в кровать. Наступила тишина и окутала нестрашная, мягкая темнота.

***

Милиан с Кани сидели на кухне и пили давно остывший чай, глядя на сладкие кексы с начинкой.

- Возьмешь оставшиеся для Венди? – негромко сказала волшебница, коснувшись упаковки сладостей.

- Конечно, – кивнул Милиан запоздало, будто до этого был затянут в глубокой и тягучей трясине мрачных мыслей и высвободился из нее нескоро.

Послышались шаги, на кухню вошел Меро. Улло и Кани подняли на него глаза и поставили на стол едва поднесенные к губам кружки.

- В этот раз ты что-то долго, – заметил Милиан, взглянув на настенные часы.

Меро, вздохнув, молча сел и положил руки на стол, глядя на свою кружку с оставшимся на дне чаем, который ему налила Кани час назад. После нескольких секунд тишины, которые нарушала отмеряющая время едва слышная секундная стрелка, врач поднял глаза на Улло и произнес:

- Он очнулся.

Кани ахнула. Милиан резко вскочил, шумно задев табурет. Меро успел перехватить его, выставив руку и поймав за рукав кофты.

- Я ввел ему лекарство. Он вновь заснул. Проснется через день.

С минуту Улло стоял, тяжело дыша от охватившего его волнения, посреди кухни, глядя в сторону комнаты Кани, за закрытой дверью в которую лежал инициированный. Волшебница подошла к Милиану и сжала его плечо в жесте поддержки и понимания. Меро еще некоторое время держал Улло за руку, но удостоверившись, что тот не кинется в комнату, разжал пальцы и опустил ладонь.

- Зачем ты это сделал? – досадно произнес Улло. – Неужели он еще недостаточно силен, чтобы встать на ноги?

- Я понимаю, ты хочешь его видеть в сознании и поговорить с ним. Но его организм еще ослаблен, поверь. Взгляд расфокусирован, голос слаб, тело не окрепло. Завтра утром я сделаю очередную перевязку.

- Ты говоришь это каждый вечер. – Милиан поплелся к табурету, на котором сидел, вежливо и мягко сняв с плеча ладони Кани. – А каждое утро говоришь, что вечером придешь проверить его состояние. И так уже пять дней.

Пожилой маг тяжело сел за стол, сложив на нем руки и склонив голову. Кани села рядом, накрыв его ладони своими. Меро подошел к чайнику и извлеченным из кармана кулоном заставил его повторно подогреться. Пока в чайнике бурлила вода, Меро, Кани и Улло не разговаривали. Затем лекарь подлил в кружки кипяток. Вернув чайник на подставку, Меро сел напротив Улло и кинул себе новую заварку.

- Милиан, – позвал лекарь, сделав глоток.

Улло поднял глаза. На Меро посмотрела и Кани.

- Ты должен знать, что Константин – герой. Участвовать в такой схватке… Сразиться с Морсусом, причем дважды...

- Знаю. Для меня он уже герой хотя бы потому, что соглашается помогать нам в противостоянии злу. Он какой-то… другой, не такой, как предыдущие мои обучаемые. А ведь я, все волшебники здесь, эта Изнанка ему не родные. А для Венди... – Улло шумно вздохнул, усмехнулся и качнул головой. – Я вижу, как он ей нравится, как хорошо она к нему относится. И он к ней.

- Он хороший человек. Его поступки говорят об этом лучше слов, – Кани слегка улыбнулась.

Милиан согласно кивнул и, дрогнув голосом, произнес, глядя в стол:

- Это моя вина.

- Милиан, прошу, – Меро помотал головой и вздохнул. Он слышал это уже много раз за истекшие дни. Кани сильнее сжала ладони Улло.

- Нет, правда. Я… Если бы я неосторожно не влез туда, куда не следовало. Если бы тогда в одиночку не отправился по следу Морсуса. Если был бы осмотрительнее и попытался договориться о переводе Кости в другое, схожее с хранилищем место для отбывания наказания. Всего бы этого просто не было. Того, с чем ему пришлось столкнуться.

- Не ты виноват в этом. Вероятно, так уготовано ему нашим Провидением. Ужасно, не спорю. Но кто мы такие, чтобы идти против воли материи? – задумчиво, будто беседуя сам с собой и абстрактно размышляя, произнес Меро. Улло поднял глаза, оба встретились взглядами. Между ними произошла неочевидная, но короткая молчаливая беседа. Им одним было понятно, что́ каждый хотел сказать другому и каким вопросом задался, не получив безмолвного ответа.

Меро отвел глаза и отпил чай. Милиан обернулся к окну. Кани не смущало, что вся ее квартира погружена в сумерки. Она также не предложила зажечь огоньки и не сделала этого сама, чтобы стало светлее.

- Я пойду. До завтра. – Лекарь, допив чай, встал из-за стола.

- До завтра. – Милиан подошел к нему и приобнял за плечо. – Я скоро тоже пойду к Венди. – Он обернулся на Кани. Та понимающе кивнула.

Трое вышли в коридор. Меро перед зеркалом во весь рост застегивал пуговицы на плаще. Милиан понуро стоял в стороне, сложив на груди руки. Кани держала ладони у губ, о чем-то думая.

- И прошу тебя, – обернувшись и перехватив удобнее портфель, доверительно произнес Меро, глядя на Улло. – Пообещай, что не пойдешь к нему в комнату без меня. Как обычно. И не позволишь этого внучке, если завтра приведешь ее с собой.

- Обещаю, – кивнул Милиан.

- Я прослежу, – произнесла Кани.

Мужчины обменялись рукопожатиями, Меро поцеловал Кани руку. Та коснулась своим кулоном входной двери, она на короткое время покрылась голубоватым свечением. Когда оно спа́ло, Меро повернул ручку и, выйдя на лестничную площадку, исчез в сумраке подъезда. Улло закрыл дверь, Кани вновь коснулась ее. Та на секунду покрылась свечением: вновь активировались дополнительные защитные чары.

По настоянию Совета на жилье Кани были нанесены отводные заклинания, охранявшие всех, кто находился в квартире, от ненужных чужих глаз и проникновений. Это было сделано в целях сохранения жизни новоизбранному с Земли. За ним могли следить и охотиться последователи Морсуса, замышляя устранить музыкального чародея из Москвы. Эта защита нужна как никогда: темные силы активны, а инициированный уже несколько дней спит в комнате Кани.

Нет специально выделенной круглосуточной охраны – всё ограничивается периодическими приходами Меро. Есть только печати защитных чар, нанесенные самими волшебниками Совета в час, когда раненого разместили в квартире Кани. Только на них, эти метки, уповает он, Милиан.

Я вновь проснулся, когда за окнами был день. Понял это, поскольку теплый солнечный луч, преодолев прозрачные занавески, грел шею и лицо, щекоча ноздри. Едва приоткрыв веки, я смачно чихнул и прокашлялся. В горле еще скребло и болело. Дышалось свободно. Вроде нигде не саднило. Руки и ноги шевелились. Я сглотнул, и слюна уже не была такой вязкой. Раскрыть глаза не получалось: солнце светило прямо в лицо. Вряд ли вскорости засну опять, мне не хотелось бы таращиться на яркий свет. Нужно зашторить окна. А для этого позвать Милиана. Ну, или кого-нибудь. Ведь кто-то есть? Или я один?

Всё равно рано или поздно придется выяснить, что за добрые волшебники помимо Улло заботятся обо мне, пока лежу в коматозном состоянии. Я поднимусь, дойду своими ногами до окна и запахну его. И заодно выясню, есть кто в доме (и чей он вообще?). Ну, а раз уж встану, необходимо посетить и другое место. Естественные желания организма никто не отменял даже во время спячки.

Стоило откинуть одеяло и осторожно сесть, как шарнирная конструкция, соединяющая кости, заскрипела, мышцы заныли, разученные совершать любые действия за последнюю неделю. Опорно-двигательный аппарат давал знать, что еще болеет и не хочет никуда идти, а потому настоятельно просит меня не покидать местонахождение. Сев удобнее, я ойкнул и отдернул от кровати левую ладонь. Тут же тело немного подкосилось, лишившись опоры с одной стороны. Я опустил глаза на забинтованную кисть. Видимо, порез еще не зажил и потому тревожил. Коснулся лба – бинта не было. Провел рукой по немытой несколько дней голове и зашипел, задев шишку с царапиной на затылке. Спустил одеяло до пояса и сдвинул в сторону, огляделся по сторонам, медленно вращая головой в поисках одежды. Сознание не быстро, но прояснялось. Я четко видел, слышал птицу за окном, картинка мира не шаталась. Не обнаружив брюк и рубашки, я досадливо сжал губы, облизнув их, обмотался одеялом, повернулся на кровати и спустил ноги. Так, главное сейчас не просто подняться, но еще дойти, самому не упасть и по пути ничего не уронить.