Несмотря на то, что суть всего нашего общения сводится к тому, чтобы “хорошо провести время” в том самом горизонтальном смысле, за два дня я ни единого раза не рисовала себе картинок возможного развития событий, включающих меня и содержимое трусов Кирилла Юрьевича Мельника. Наша близость, состоится она или нет, не пугает меня своей неопределенностью! Она не давит на меня, как бетонная плита, потому что теперь, когда мой несостоявшийся любовник в курсе, чего ждать, все кажется не таким нервирующим.

Гоняю в голове его фамилию, отправляя в тележку бутылку вина из отдела премиальных продуктов, надеясь, что эта бутылка будет не такой дрянной, как все, что попадалось мне до этого.

Мельник…

Да, теперь я знаю его фамилию. Я знаю не только ее. Еще дату его рождения и каким отделом внутренних дел Москвы семь лет назад выдан его паспорт. Все то, что он указал от руки в договоре дарения автомобиля, пояснительной запиской предложив мне самостоятельно заполнить информацию о себе.

Глядя на свое отражение в окне белого “Мерседеса” А-класса, тяну с тем, чтобы прикасаться к дверной ручке.

Это седан. Элегантный и очень “женский”.

Может быть, мне просто оставить его здесь, на стоянке гипермаркета, и взять такси?

Пакеты с продуктами больно впиваются в ладони, пока переминаюсь с ноги на ногу возле машины, которую час назад забрала из автосалона. Я не сомневалась, что все это не шутка, просто не могла позволить машине бесхозно там торчать.

Это чертов здравый смысл!

От ледяного ветра под курткой меня встряхивает.

Обведя глазами парковку, делаю глубокий вдох и все же дергаю за дверную ручку. Отправив пакеты на заднее сиденье, сажусь за руль, наполняя легкие запахом новой кожи и пластика.

Здесь ко всему нужно привыкнуть, но я не собираюсь этого делать. Именно поэтому я не подписала тот договор, а значит, официально эта машина мне не принадлежит.

Оставляю ее во дворе дома и поднимаюсь в квартиру, таща на себе пакеты с продуктами.

У меня отлично с кулинарией. Отголосок прошлого, с которым связана уйма воспоминаний. Они из того разряда, про которые хочется навсегда забыть, ведь когда-то я стремилась стать идеальной женой, но это, кажется, не моя чертова судьба. Чем больше я старалась угодить, тем сильнее меня за это наказывали.

В этом нет моей вины. Это не моя чертова вина! Моя вина заключается в том, что я не смогла самостоятельно выбраться из этого дерьма. Именно за это я себя ненавижу…

Мне требуется два часа, чтобы приготовить ужин на двоих. То, чего я не делала целую вечность. Помимо этого я целую вечность не надевала чулки. Держу их в руках, кусаю губы и раздумываю, нужны ли они.

Лежа на диване и глядя в потолок, понимаю, что есть пытки пострашнее двухдневного ожидания. Например, когда это ожидание ничем не заканчивается.

Мой гость опаздывает на пятнадцать минут, какова вероятность того, что он вообще не придет?!

Это отличный урок. Отличный, черт возьми! То, что казалось не таким уж важным, на короткий миг вдруг превратилось в центр моей вселенной, и она просто рухнет, если мое ожидание ничем не закончится. Пусть я это и переживу. И даже обойдусь без новой дырки в душе, но я, кажется, недооценила обаяние моего знакомого, раз вообще позволила ему стать центром моей вселенной, хоть и на короткий миг.

Звонок в домофон заставляет повернуть голову.

Облизнув губы, сажусь на диване и поправляю маленькое черное платье, в которое одета.

Сердце начинает частить. Даю себе полминуты, чтобы его угомонить, но шаткий внутренний баланс прекращает свое существование, когда открываю дверь и впускаю в квартиру прохладный воздух вместе с тонким запахом шоколадных сигарет.

Кирилл смотрит на меня, держа руки в карманах тяжелого расстегнутого пуховика, который делает его плечи еще шире, и босая, я чувствую себя действительно маленькой рядом с ним.

— Привет, — произносит, скользнув глазами по моим ногам, одетым в черные чулки.

На его щеках легкая щетина, волосы зачесаны назад, будто он провел по ним ладонью. И он изучает меня так, будто ничего вокруг его больше не интересует.

Смотрит на мои губы, прежде, чем посмотреть мне в глаза, заставляя чувствовать себя чем-то желанным. Чертовски желанным!

— Привет, — отойдя в сторону, жестом приглашаю его войти.

— Извини, я опоздал. Это непреднамеренно, — сообщает, заходя в квартиру.

Осматриваясь так, будто оказался здесь впервые, сбрасывает с плеч куртку, которую я забираю, борясь с внезапным желанием ткнуться носом в подкладку.

— Извинения приняты, — бормочу, отправляя куртку в шкаф.

— Я не старомодный, но в следующий раз могу захватить цветы.

Развернувшись, смотрю на то, как он разувается, присев на банкетку и развязывая шнурки на черных кожаных ботинках.

Проклятый трепет разлетается по телу от того, как расслабленно и спокойно он делает элементарные бытовые вещи, умудрившись при этом захватить своей энергией каждую пядь пространства.

— Ты уверен, что будет следующий раз? — спрашиваю, сложив на груди руки.

Вскинув лицо, улыбается.

— Уверен.

Спорить я не собираюсь, было бы идиотизмом уверять его в обратном, тем более, когда сама ни в чем не уверена, вместо этого сообщаю:

— Я не против цветов, но это не обязательно. И… это такой знак внимания, который… не напугает меня. В отличии от других твоих подарков.

— Что пугает тебя в моем подарке? — покончив с обувью, встает, выпрямляясь в полный рост, из-за этого мне приходится поднять подбородок, чтобы смотреть ему в глаза.

— Что пугает? — спрашиваю. — Может, то, что это ненормально? Это… слишком. Я хочу, чтобы ты забрал свой подарок назад. И больше никогда так не делал.

— Звучит забавно, — кладет на комод свой телефон, достав его из заднего кармана джинсов.

— Что в этом забавного?

— Ты будто меня отчитываешь. Это забавно, я ведь, кажется, не давал повода считать себя ебанутым имбецилом с тремя извилинами в мозгу. Нет? — смотрит на меня, и этот взгляд ощущается как бетонная плита на моих плечах.

Его не назовешь имбецилом.

— Я тебя не знаю. Я не знаю, почему вместо цветов ты даришь женщинам “Мерседесы”, и как должна к этому относиться…

— Тогда давай узнаем друг друга чуть лучше, — разводит руками и опускает их вдоль тела, оставаясь во все той же открытой позе. — Мне пришла в голову идея сделать тебе подарок, и я его сделал. Если ты немного подумаешь, то придешь к выводу, что я знаю о тебе не так уж и много, чтобы генерировать какое-то неограниченное количество идей для подарков. Все остальное — вопрос моих финансовых возможностей, и я умею считать, поверь мне.

— Очень хорошо, но…

— Прекрати, — качает он головой. — Не будь старомодной. Это всего лишь машина.

Прикусив язык, сверлю в его лбу дыру, понимая, что в шаге от того, чтобы проиграть этот спор, поэтому беру себе паузу.

Мои аргументы… перемешались в голове, как и все мои эмоции!

— Кажется, этот вечер начался как-то не так… — произношу тихо.

— Только не проси меня уйти. Это будет жестоко. Я еще даже не вошел толком.

К горлу подкатывает смешок. Я даю ему выход, позволив дрогнуть уголкам своих губ.

Этому мужчине не нужно проходить дальше прихожей, чтобы пощекотать каждый нерв в моем теле своим присутствием.

Пусть с логикой он в отличных отношениях, но для меня он по-прежнему ненормальный. Непредсказуемый и пугающе… желанный…

— Ванная там, — выдавливаю, махнув рукой на коридор.

Маша

Полминуты слушаю, как за дверью ванной шумит вода, и, стряхнув повисшее на кончиках пальцев напряжение, отправляюсь на кухню. Достаю из духовки форму для выпечки, в которой разогревала пасту, и снимаю с рук кухонный рукавицы как раз в тот момент, когда в комнате я больше не одна.

— Пахнет вкусно, — пристроившись плечом у дверного косяка и сложив на груди руки, Кирилл окидывает взглядом накрытый для двоих стол.