В дверь заколотили. Раздались недовольные мужские голоса; Юлек с Юсом, тихо переговаривавшиеся у лестницы наверх, разом рявкнули в сторону непрошеных гостей. Анешка, тоскливо вздохнув, посеменила открывать дверь.

– Извините, господин, мне, похоже, пора, – Филипп вновь виновато улыбнулся и, поднявшись с кресла, глубоко поклонился. – Я передам всё, как вы сказали. Помните, что мы вас ждём. Бегу, хорош колотить! – крикнул он и посмешил на выход. – Всё уже погрузили?

Староста поспешил за ним. Хоть через мутное стекло мало что было видно, но голоса и лошадиное ржание подсказывали, что телеги уже прямо во дворе, выехали от амбара и готовы выдвинуться в морозную степь. Лоренц неторопливо прошёл за ними; на рукавах у солдат был неизвестный ему бело-зелёный герб с лилией. Один Филипп выделялся вепрем на жёлтом поле. Кроме него не было на телегах ни одного знакомого лица. Дверь амбара вновь была нараспашку. Юс, недовольно проворчав что-то под нос, отправился его закрывать.

– Да ты что? – старший покачал головой. – Оба сразу… неспроста это, н-да. Оттого нас и не встретили сегодня? Ладно ещё матушка их, а Его Благородие-то с чего?

Один из помощников Юса, разговорившийся с солдатами после погрузки, развёл руками и тихо что-то сказал. Командир нахмурился.

– У вас тут есть хоть кто, кроме патрульных? Мне бы с Юлеком переговорить, может, пришлём кого на подмогу. Всё-таки ваша деревня не последнее место занимает в округе.

Лоренц прибавил шагу. Только бы получилось направить сюда хоть одно знамя…

– Что говоришь? Да ты что? Ваше Сиятельство, – военный обернулся и поклонился. – Он сказал, что вам передали управление на то время, что вы здесь?

– Да, Его Благородие пока не вступил в должность, – юноша кивнул в знак приветствия. – Прошу прощения, я услышал обрывки вашей беседы. Если получится выделить нам людей, то… – он замялся.

– Всё-таки нужны, – кивнул тот. – Я переговорю, как приеду. Не могу обещать, но постараюсь послать к вам хотя бы пятьдесят человек.

– Благодарю… – пробормотал Лоренц, глядя на седлавшего лошадь Филиппа. – Благодарю… буду ждать.

Впервые за всё время он наконец увидел, как открываются ворота на тракт. Сразу две телеги вывозят… Лоренц не сразу понял, что им просто не хочется лишний раз выезжать в холодную степь. Она, верно, уже вся покрыта этим мерзким растаявшим снегом – кони вязнут, телеги застревают, а путь и так не самый близкий. Где он встречается с нею… что это может быть? Смотровые отдали команду, и ворота сомкнулись за ушедшей колонной. Столько времени он потратил впустую этой ночью! В этой страшной книге не было ни намёка; как же ему теперь вымолить прощение после долгого чтения еретических слов?.. Где он с нею… как там сказал Филипп?..

– Вы что ж, Ваше Сиятельство, снова в гости собрались? – немного недовольно протянул Юс, увидав, что Лоренц рассеянно побрёл куда-то в сторону амбара. – Мар всё под стражей?

– Кажется, кто-то слишком уверился в своей значимости, – пробормотал юноша едва слышно. Юс насупился и, вздохнув, поклонился.

– Извините, господин, не обучен я, да и у нас редко кто останавливался выше Юлека, будь он неладен… извините.

– К вам хотели подойти чуть позже, – махнул рукой Лоренц, – по поводу найма этого Мара. И мне… я бы снова хотел побывать в его доме. Может быть, найду что-то, что может оказаться полезным.

– Проходите, конечно, – недовольно процедил тот. – Могу вам чем помочь?

– Где он встретится с нею? – выпалил Лоренц – и тут же больно сжал кулаки так, что ногти чуть не крови впились. Юс покосился на него.

– Что? Где… кабак, рынок, где ещё. Дом, если женаты. В храме часто родные видятся… а кто он-то, Ваше Сиятельство? – недоверчиво прищурился мужик.

– Кабак, значит, – пробормотал Лоренц. В ответах Юса было разумное зерно; возможно, он зря ищет подвох, и загадка намного проще, чем он думает? – Кабак… я к вам чуть позже наведаюсь, – он чуть кивнул и обернулся на дорогу, – благодарю.

– Будьте здоровы… – пробормотал Юс, не отрывая от него удивлённого взгляда. Лоренц похромал было к управе, но одумался и отправился в сторону таверны и храма. Пленник вряд ли ему что-то ответит после вчерашнего. Он сказал, что поджёг конюшни и выпустил скот; как это может быть связано? Это же он, он вчера сидел в степи у костра! Быть может, хотел навести панику, чтоб его не хватились? А в управу должны были отнести с подвалов вещи, найденные при нём. Пришлось снова остановиться и повертеть головой в разные стороны. Кабак и рынок, дом и храм… а если «она» – это и правда земля, как подумал Лоренц после беседы с Филиппом? Где люди встречаются с землёй?.. он вздохнул и направился-таки к управе. Даже если вещи ещё не принесли, можно попробовать задать ему вопросы о вчерашнем костре. Зажги пламя… где вообще человек встретится с землёй, если не на кладбище и не на пашнях?

– Видала, какая погодка-то? – шагавшая впереди женщина перехватила сноп сухих веточек и травы и поёжилась. – Надо будет скотину попрятать всю – того и гляди, буря начнётся.

Её спутница замедлилась и уставилась вверх.

– И правда, небосвод весь затянуло… – пробормотала она. – Я ещё не всё с грядок собрала, думала, время есть... вот как пить дать, заморозит он землю.

Лоренц замер. Женщины продолжили ворчать на погоду и ушли вперёд – видимо, срочно освобождать свои грядки. Земля, встретившись с небом, родила всё сущее… ну конечно! Он усиленно поковылял вперёд, к управе. Но где встречаются небеса с землёю, если не на горизонте? Он увидел во дворе Марту и чуть поморщился – беседовать о земном не хотелось; страстно желалось поскорей всё решить, и разжечь пламя, и получить людей с лагеря, и встретить, наконец, опасность лицом к лицу! Из управы начали выходить люди, просидевшие ночь в подвале – недовольные, не выспавшиеся, кто-то уже начал кашлять от холода темницы. Марту обступили бывшие пленники, и она едва успевала от них отмахиваться.

– Какой-то добряк вызвал моих ребят, чтоб посмотреть вашего болезного, – она отбилась всё-таки от толпы и засеменила за недовольным Лоренцем. – Да кто его разберёт, что он с ними сделает! Пошла, вот, сама. Я, Ваше Сиятельство, хотела ещё передать вам…

– Вы не вовремя, – коротко ответил тот. Знахарка вздохнула.

– Прошу прощения, господин. Я заходила с утра, но вас не было. Держите, – она протянула ему вчерашний кинжал. – Юлек должен был вам доложить.

– Да… – Лоренц забрал оружие. – И сам убийца уже признался. Почти сразу, как я передал нож. Спасибо за вашу работу.

Марта покачала головой и направилась в сторону лестниц в подвалы. На стуле у прохода лежали вещи Жана-Мара: те самые сапоги, по которым его забрали в камеру, затейливо сплетённый красный шнурок и блестящий новенький ключ с отломанной головкой. Горизонт… Лоренц потёр глаза и устало опустился на кресло. Как развести огонь на горизонте? Может, нужно дойти так далеко, как видно с деревни? Сейчас, по зиме, ой как не хотелось бы выходить за ограду. Фратейцы к холодам не привыкшие, сказал сегодня Филипп. Куда придут? Откуда придут?.. он покрутил в руках кинжал. Воспоминания о песчаном скакуне и окровавленной сабле больше не приходили; теперь образы были куда страшнее, с чахлым цветком в разломанной груди и немигающими серыми глазами. Вздрогнув, Лоренц опустил взгляд на выгравированный на рукояти холм со звездой.

Где небеса встретятся с землёю. Родила всё сущее. Что вообще Мар делал на заднем дворе храма?

– Там были следы костров, – прошептал он, чувствуя, как сердце его наполняется тревогой и страхом. – Холм и солнце… земля и небосвод…

Руки его задрожали. Какое удивительное безрассудство – давать знак иноверцам у стен храма!.. как легко было думать о встрече раньше, и как тяжело стало сейчас от мысли, что действительно придётся туда идти. Но что, что он сделает? Разве его не прикончат прямо там, увидав не того человека по знаку?

– Ваше Сиятельство? – со второго этажа спустился Юлек. – Принёс вам, вот… подумал, что может быть нужно, нда… – он протянул ему маленькую серебряную пряжку. – Вы же с ним хорошо сдружились, – тихо добавил он. – Как уедете, вспоминайте, пожалуйста, его в молитвах.