– Они были спокойны, пока был хоть кто-то старший, – вздохнул тот, – а вчера уже начались разговоры за то, чтоб выписать кого со стороны для регентства при Фроле. Вы понимаете?! Чужой человек, не знакомый ни с кем, не знающий здешних порядков, для них ценнее, чем кровь от крови их подручника!..

– Кажется, я понимаю, – Сиятельство сложил руки на груди. Затёкшее плечо снова пронзила боль. – Хотите, чтоб я провёл церемонию вашего входа в наследство?

– Не тороплю вас ни в коем случае! – замахал руками Юлек, – И не настаиваю, конечно, всё по вашей воле! Но, сами понимаете, деревня будет стоять без управления, люди игнорируют распоряжения, и, если не поторопиться, то это ж какой бардак будет, только представьте!..

Лоренц поднял ладонь. Собеседник угрюмо замолчал.

– Вы не можете вступить в наследство, пока не закончится траур по вашей названной матушке, – отрезал юноша. Юлек насупился. – Кроме того, я буду вынужден написать грамоту, по которой вы получаете права только до взросления Фрола, чтоб избежать ненужных конфликтов. По-вашему, вас поддерживает хоть кто-то?

Незаконный староста только вздохнул тихонько.

– Дворовые-то точно привыкшие, что я за старшего. И владельцы… с кабаком, конюшней отношения хорошие. С фуражником… – он покачал головой, – ну, вы видели.

Лоренц посмотрел на него внимательно. Ему живо представилось, что Эберт в его отсутствие вызвал князя и, упав тому в ноги, просит выдать наследство по праву старшего. Мачеха, верно, ждёт эту возможность; нужно вернуться, вспомнил он слова учителя, вернуться, несмотря ни на что, остановить интриги и взять власть в свои руки. Но одно дело – необразованный брат, который старше всего на год, и совсем другое – человек, воспитанный при управе, которого законный наследник любит, как родного. Быть может, дать ему право на Терновку всё же не станет ошибкой?..

– Я подумаю об этом после окончания траура, – наконец отозвался Лоренц, откинувшись на спинку стула. – Сейчас передо мной стоят куда более важные проблемы. Очень надеюсь на ваше содействие… господин староста.

– Я рад, что мы нашли общий язык, – Юлек улыбнулся, облизав пересохшие губы. – Каши?

– Господин, – в комнату снова вошла Анешка. Голос её был слаб и тих. – Мы послали за Фролом, чтоб он тоже поел, но его нет в склепе.

– Ну что с ним делать… – проворчал Юлек, – посмотрите во дворе, может, он решился до храма один дойти. И на кухне, на кухне обязательно! – он заволновался. – Он же любитель завтракать с дворовыми, может, уже там сел и наяривает!

– Я только что с кухни, господин, – так же слабо ответила девка. – Его нет во дворе. Мы уже проверили. В храм сейчас отправлю кого. Куда он мог ещё уйти?

Лоренц застыл. В памяти живо встал вчерашний слепец, и белые осколки костей, и муравьи с окровавленными травинками.

– Пошлите за караульными, – велел он, поднимаясь с места. – Обыщите всю Терновку. Каждый двор, каждый куст. Его нужно найти как можно скорее.

– К чему такая спешка, Ваше Сиятельство? – неуверенно спросила Анешка.

– У него мало времени, – прошептал Лоренц. – В деревне чужие.

Караульные выбивали ногами двери, кричали на хозяев и сгоняли их в огороды. Открывали настежь погреба и сараи, топтали грязными сапогами чуланы и сени. Мужчины ругались, женщины обнимали детей и тихо плакали. К полудню была осмотрена добрая половина жилых домов.

– Чисто! – кричал очередной постовой, захлопывая дверь.

– У меня здесь… постойте… это ещё что такое?! – слышался голос с другой стороны. – Откудова у тебя поднос с гербом? Где стащил, ну признавайся?!

– Не велите наказывать! – хозяин едва не плакал. – Это сынку моему… выдали… за усердие…

– У тебя отродясь сыновей не было, кому врать собрался, мерзавец, соседу своему?! А ну вперёд к управе, и ворованное всё бери, проверю дом сегодня!

Лоренц наблюдал за всем с дороги. Сил после бессонной ночи у него не было, Терновку он знал ещё плохо, и потому караульным только мешался бы под ногами. Пальцы его дрожали. Как ему хотелось, чтоб Фрола нашли во дворе во время игры с таким же мальчуганом. Или в залехрама, куда он пошёл помолиться за умершую мать. Или в овраге, в который он так хотел спуститься, но взрослые не позволили. Юлек сказал ему, что они расстались около полуночи. Какое же безрассудство – оставить ночью в одиночестве ребёнка, только что потерявшего родителя!

– Чисто!

– У меня тоже никого!

– Идём на следующую улицу. Эй, можете заходить, свободно!

– Ваше Сиятельство? – со стороны храма подошла Марта. Её отправили работать сразу после того неловкого завтрака. Господин староста… – Ваше Сиятельство, я закончила. Нового ничего не нашла, а монахи вам, похоже, правду сказали.

– Правду? – Лоренц повернулся к ней, с сожалением оторвавшись от наблюдения за стражей.

Женщина кивнула. Она выглядела усталой, а руки её были испачканы чем-то тёмным и дурнопахнущим.

– Рана на спине и правда похожа на удар. Похоже, молодчик ваш сбежать пытался.

– Быть не может… – пробормотал Лоренц, вновь повернувшись к домам. – Не могу представить, чтобы Олаф струсил и попытался уйти. Может быть, на него напали со спины?

Марта задумалась.

– Костыль нашли во дворе, оруженосца вашего – в овраге, а гостя – неподалёку от него… и ноги посечены… нет, ударом в спину должны были добить. Упал он ещё без него.

– А если они оба свалились в овраг, Олаф не смог встать, его, лежащего, ударили в спину, и…

– И после он смог с пробитыми кишками ползти вперёд, вытянув руки с мечом? Не смешите меня, – Марта покачала головой. – Разве что он сначала порезал ноги фратейцу, тот нанёс ему удар, а после попробовал уйти, но уже не было сил. Вы знаете, Ваше Сиятельство, я в сыскном искусстве не сильна. Может, там всё было куда проще. Может, он при падении напоролся на сук. Или чужак упал дальше, катясь с обрыва. А может, они вообще не встречались, и погибли в разные дни. Может, фратейца посекли свои, и он уходил в другую сторону. Это ж те ещё дикари, кому знать, как не вам.

Юноша покачал головой.

– Это ведь всё не просто так, Марта. Слишком много совпадений. Ты ведь самый умный человек в этой деревне. Помоги мне, прошу тебя.

– Если Ваше Сиятельство считает, что на что-то гожусь, так помогу, конечно, – Марта вздохнула. – Да вот, чтоб быть умней этих остолопов, много разума не надо.

Караульные выбили очередную дверь. Хозяин дома попытался было встать на пути, но был отодвинут коротким ударом.

– Знаешь, что значит звезда на горе? – вдруг спросил Лоренц, не отрывая взгляда от драки. Марта покосилась на него.

– Знаю, что у южан такой знак находят. И знаю, что не у всех. А что значит – да пёс их разберёт, этих чудищ. Мне Всесветный знаний этих не дал, пока у него в храме училась.

– Вот как… – пробормотал он. Перед глазами вновь встал тот скакун, и каёмка крови на чужой сабле, и смеющийся мальчишка со злобой в глазах. Даже дочь монахов называет их чудищами и дикарями. Как вообще они смогли создать государство, дающее отпор Флоосской Империи?..

На конце улицы раздалось разномастное ржание, и мимо промчал рассёдланный конь, и второй, и третий. Марта в страхе взвизгнула и отшатнулась.

– Что за бардак! – рявкнул кто-то из стражников. – Кто конюшни открыл?! А ну собрать всех взад!

– Эй, стой, стой! Ты-то куда побежала! – мимо, весело похрюкивая, проскакала упитанная хрюшка, за которой, еле поспевая и чуть прихрамывая, семенил бортник.

– Что за балаган, – прорычал Лоренц, направляясь к караульным, – вы издеваетесь?! Кто выпустил скотину? Вам дел было мало?!

Девки визжали и смеялись, пытаясь отогнать чужих животных. Пробежала ещё одна свинья, за ней – боров и целый выводок поросят. Какая-то кобылка истошно заржала и резко остановилась перед свиньями, подняв копытами облако пыли. Худенький старик громко завопил, впрочем, беззлобно – его обступило стадо гусей, опасно гогоча и подходя всё ближе.