Стук в дверь вывел его из тоскливых мыслей. Гвардейцы открыли дверь; за нею стояла та самая вчерашняя девка, с ещё более красными воспалёнными глазами. В руках она держала поднос с тарелкой.
– Ваше Сиятельство, вам помочь одеться? – едва слышно спросила она, поставив посуду на стол. Лоренц поднял глаза – девушка едва прекратила плакать, щёки всё ещё были мокрыми. – К вам просил Его Благородие, всё волновался, когда вы прибудете… давайте я помогу.
– Я не сильно раздевался перед сном, – чуть улыбнулся юноша. – С обувью помоги, будь так добра. Как ваша госпожа?
Девушка медленно выдохнула, чтоб сдержаться от новых всхлипов.
– Перестала узнавать даже младшенького, – прошептала она. – Позвали с утра армейских лекарей со знахарского дома, они еле смогли ей что-то дать, чтоб поспала наконец. Не берите в голову. Не ваша это забота. Мы-то к тому давно уже были готовы, – она поправила складку штанов над сапогом и встала с колен. – Могу ещё чем помочь?
Сиятельство медленно поднялся на ноги, привычно потянувшись за тростью. Ночные думы лишили его последних остатков сил.
– Нет, больше ничего, спасибо тебе, – так же тихо ответил он. – Позови Благородие, пусть заходит. Я к нему, кажется, ещё нескоро смогу дойти на своих двоих.
Девка низко поклонилась и усеменила в коридоры, сопровождать свою хозяйку. Прошло совсем немного времени, и двери снова открылись. На этот раз в проходе стоял Юлек, рядом, как всегда, крутился Фрол.
– Ваше Сиятельство, однако, горазды спать, – усмехнулся старший, делая шаг вперёд, – уже за полдень перевалило. Нормально Анешка себя вела, или перед вами тоже нюни распустила? Как у неё сил хватает столько реветь только…
– Кажется, это уже не первая смерть госпожи на её памяти, – холодно возразил Лоренц, – и я могу понять, почему она так расстроена. Вам бы тоже лучше хоть вид сделать, что скорбите по названной матушке; дворовые всё видят и примечают. Хорошо, думаете, будут к вам относиться, если вы сегодня праздник устроите?
– Ну пошто сразу праздник… – Юлек вздохнул. – Могу присесть? Мелкий, заходи, не мельтеши. Она с жаром слегла ещё в конце лета. И ничего против не помогало. Мы все понимали, к чему идёт, и всё, что могли, уже выплакали. А Анешка просто к ней приставлена личной служкой, постоянно рядом крутится, вот и принимает всё ближе к сердцу. Даже Фрол, вон, спокоен. Спокоен же?
Мальчик пожал плечами. У него было расстроенное лицо, но до слёз, как у девки-служанки, пока не дошло.
– Я поговорил сегодня с караульными, – продолжил староста, – те, кому выпало у храма стоять, были внутри. На улице никого не осталось. Один, который по дороге ходил, сказал, что видел драку у храма, но не разглядел, кто с кем. Далеко было.
– Как удобно… – пробормотал Лоренц, – как удобно…
– Что? – недоверчиво поднял брови Юлек.
– Я ходил ночью в тот овраг, – продолжил Сиятельство уже в полный голос. – В глубь степи ведёт тропа. Я нашёл там меч моего оруженосца и мёртвого фратейца. Распорядитесь, чтоб меч отнесли к телу в храм, а чужака осмотрели в лекарском доме.
Староста в ужасе прикрыл рот.
– Южане? В нашей деревне?.. да как он только… в овраге, значится… ох, конечно, конечно, распоряжусь, ВашСиятельство! Отнесут, осмотрят, всё по чину сделают! Видать, ваш человек-то в бою с чужаком конец нашёл?
Мне тоже интересно, хотел было сказать Лоренц, что здесь делал южанин. Был бы он сейчас в лагере со своим отрядом, пустил бы на поиски во все направления, чтоб найти тот путь, по которому пришёл фратейский гость.
– Я прослежу, – добавил юноша, – за всеми работами. Жаль, что с караульными так вышло… не проводите к дому, где живёт полукровка? Хотел бы поговорить с его родными, если кто жив остался.
Юлек, нахмурившись, покачал головой.
– Полукровка? У нас-то, Ваше Сиятельство, все свои. С чего взяли, что есть кто оттуда?
– Но я видел, – прошептал Лоренц, сжав с силой чужой медальон, так и лежавший в его пальцах. – Я видел вчера ночью. В деревнях по границе часто встречаются дети от фратейских вояк, и…
– Думаете, долго будет жить ребёнок от южного насильника в деревне, где стоит лекарский дом для наших солдат? – староста потрепал Фрола по макушке. – И мамка-то его, думаете, будет пользоваться почётом у здешних? Плохо вы всё же простой народ знаете, а?
Лоренц опустил взгляд. Такой короткий путь до соседней деревни, и так отличаются нравы. Юлек только что признался, что здесь убивают и детей, и их невинных матерей; и что, что Лоренц может сейчас сделать, чтоб навести порядок и вернуть справедливость? Лекарский дом для солдат… так виноваты здесь не деревенские, а сам легион? Беречь свободу сынов и дочерей её… что же это за клятва, что позволяет резать собственных соседей без угрызений совести?!
– …распорядитесь о теле, – наконец выдавил он, глядя в пол. – Я подойду чуть позже. Все вещи, найденные на тропе, несите сюда. Кроме меча… его сразу в храм. Он должен быть рядом со своим хозяином.
– Но ты ж нашёл, Сиятельство, нашёл, кто твоего друга побил, – пропищал Фрол. – Это разве ж не всё? А чего ещё хочешь? А мы можем чем помочь?
Юлек шикнул, чтоб тот замолчал. Лоренц поднял глаза.
– Можете, можете. На твою помощь особенно рассчитываю, – он слабо улыбнулся. – Нужно понять, откуда пришёл тот человек. Я ведь здесь тоже потому, что его… соседи пришли в другую деревню. Пока пути открыты, мы все в опасности.
Мальчишка восхищённо хлопнул в ладоши.
– И я, и я буду искать? Меня летом уже учили на пони кататься! Я помогу, я ведь…
– А ну прекращай, – старший выдал ему оплеуху, – отправляйся к себе и носа не кажи!
– Госпожа, госпожа, выпейте, пожалуйста, это же я, всё хорошо!.. – раздался отчаянный крик из-за стены. Юлек поморщился.
– Пошла прочь, – ответил ей тихий хриплый голос, – кто такая? Где Эван? Почему не пускаешь ко мне?
– Вы свидитесь скоро, – за стенкой всхлипнули, – он придёт, пожалуйста, не шевелитесь, выпейте, вам надо…
– Опять травить меня пришла, паскудье отродье? – хрипло прошипела госпожа. – Пусти супруга моего! Повешу, всех вас, тварей, повешу!..
Фрол наконец не выдержал и хлюпнул носом.
– Ну, ну… – Юлек приобнял его за плечи, – поди отсюда во двор, чтоб не слышать. Станет ей легче-то волей Всесветного… а пока оставь взрослых решать дела. Ваше Сиятельство, я отдам-де сейчас распоряжение, да, о вашей, гм, находке ночной. Не беспокойтесь, да, всё разрешу, всё сделается.
– Хотелось бы верить… – пробормотал Лоренц, прислушиваясь к звукам за стеной. Госпожа перестала отвечать, только хрипела тихо.
Тело принесли в лекарский дом к обеду. В комнате Лоренца появилась мелкая стопка вещей, найденных по дороге – обрезок ткани с рубашки, пустая колба, несколько сухих ароматных веток, перевязанных верёвкой, и та самая записка, выпавшая, видимо, по дороге. Записку Лоренц заткнул за ремень. После ночи она расплылась ещё сильней. Оставалось только надеяться, что кто-то из здешних сможет разобрать неизвестные символы и буквы.
Марта велела разобрать одну из кроватей, скинула с неё чистые простыни и потребовала раздеть мертвеца. Его рубаху из вышитого льна, свободные штаны и сандалии сложили в кучу в углу. Медальон и кошелёк с пояса забрал Лоренц.
– Экий он молодец оказался, а, твой приятель, – пробормотала знахарка, осторожно вынимая из желтовато-синюшной кожи обломок костыля. – Узнаю набойку, да, он самый… опёрся, ткнул, да ещё и с силой такой. Хороший воин был, а?
– Костыль лежал не в овраге, – возразил юноша, – как же он потом дошёл?
– С трудом, похоже, – Марта провела пальцами по истерзанной ноге, – вишь, раны только сзади да по низу. Полз, пытаясь добить? А сам-то почему кончился, не знаешь? Монахи чего сказали?
Лоренц покачал головой.
– Говорят, упал. И рана на спине. След, по их словам, похож на нож. Я видел следы крови под телом.
Марта поцокала языком.
– Плохо… долго умирал. Не к лицу такая смерть доброму человеку. А остался бы тогда у нас, всё хорошо было б! – она недовольно хлопнула по кровати рукой. – Не вовремя это всё, ещё Её Благородие помирать собралась, у меня ребят не хватает… твоего молодчика ещё посмотрю, но ничего сверх раны в живот не вижу пока, – она открыла ему веки, посмотрела на лицо с разных сторон и зачем-то разомкнула его челюсти. За то время, что мертвец лежал на земле, выступающие части лица уже стали порядком объедены. Хорошо хоть запах хвои перебивает его аромат. – Много крови потерял… в руках ничего. Вещи были при нём?
