Сказав так, Найтэ продолжил путь на кафедру. Он открыл дверь, переступил порог и даже спустился в холл. Ему не было нужды подслушивать разговор, который всенепременно произошёл бы в его отсутствие. Тёмный эльф умел складывать два плюс два. Уж если леру Сильверу понадобилось помогать лер Свон с лечением тайно, и раз она отказала ему в совместной поездке, то кое-кто никак не мог добиться благосклонности кое‑какой женщины.

- Забавно-забавно, - даже тихонечко рассмеялся Найтэ. – Я бы сказал, что это вносит пикантную нотку в будущее. Надо обязательно подумать, как воспользоваться этим моментом.

Он довольно усмехнулся, а там, с задором поглядев на статуэтки эльфийских богов, уверенно двинулся в сторону лестницы, ведущей на нижние этажи кафедры. И, конечно, первый подземный этаж, куда ещё имели доступ студенты, он пропустил. Найтэ шёл туда, где находились его личные покои, а именно в комнату, которая могла бы вызвать ужас в глазах любого человека. Если бы не кровать, то она бы всем напоминала пыточную. Особую достоверность такому ощущению придавала прикованная к стене обнажённая девушка. Её хорошенькая головка с гривой тёмно-русых волос дёрнулась на шум его шагов, печальные глаза округлились от страха.

- Ы-ы-ы, - замычала она, так как кричать больше не могла. От языка тёмный эльф избавил её первым делом.

- Тихо, - приложил он палец к мягким женским губам. – Ты мертва, а мёртвые так шумно себя не ведут.

Тут Найтэ улыбнулся. Сказанное виделось ему хорошей шуткой несмотря на то, что далеко не впервые он подобное произносил. Не было такого года, чтобы некая молоденькая красотка не висела на цепях в его покоях. Он давно придумал, как незаметно делать так, чтобы в поступающую для кафедры партию мертвецов порою попадалась крепко спящая живая девица. И то, что на смену почившему мистеру Грейсону пришёл его племянник, ни на что не повлияло. Парень был толков, болтливостью отнюдь не страдал, да ещё имел желание угодить заказчику, так как конкретно эта девушка была очень хорошо сложена для человека. Ей явно не хватало присущей эльфам хрупкости, конечно. Широкие бёдра и пухлые руки не добавляли женщинам красоты на взгляд Найтэ, но в целом он остался очень доволен. Заманить и доставить ему такую девушку прежний поставщик вряд ли бы смог.

- Знаешь, нам надо тебя одеть. У меня есть тут кое-что… что тебе не очень-то понравится.

Он неторопливо подошёл к шкафчику, открыл его и вытащил наружу кипу ремней, соединённых между собой перемычками. Если не знать, как подобное должно по итогу выглядеть, то за одежду такое нельзя было бы посчитать. Но Найтэ прекрасно знал, чего он желает, и вскоре девушка оказалась «одета».

- Видишь, как ты очаровательна, - пододвигая напольное зеркало, сказал он ей, но девушка, посмотрев на себя, начала горько всхлипывать. – Ты очаровательна, моя хорошая.

С этими словами его пальцы погладили ничем не прикрытую ложбинку между девичьих ног, а затем он резко и неожиданно ущипнул её там. Девушка тут же вскрикнула.

- Нет-нет, кричать ещё рано. Пока это только ласки.

«И с тобой, Мила Свон, я пока ещё тоже очень ласков, - подумал при этом Найтэ. – Но ничего, ещё год я тебе дам. Расслабься, подумай, что ты уже ко всему готова. Мне так будет значительно интереснее лишать тебя всех твоих сладких иллюзий».

***

Понятное дело, что она не смогла достойно объяснить Саймону причину своего нежелания отправиться с ним на каникулы в его родной город. Друг слишком хорошо её знал, чтобы поверить в скользкие отмазки, а потому между ними снова пробежал холодок.

- Я думал, ты мне доверяешь, - с обвинением сказал Саймон.

- Доверяю.

- Тогда почему не скажешь правду?

- А тебе именно правду хочется? – разозлилась она, и Саймон, подойдя так близко, что она почувствовала на своей коже его дыхание, уверенно ответил:

- Да, я жду от тебя правду.

- Хорошо, скажу как оно есть. Ты, Саймон, совсем не ту женщину в Форкрест приглашаешь. Совсем не ту. Со мной тебя никакое доброе будущее не ждёт.

Говоря, Мила смотрела Саймону глаза в глаза. Сердце её при этом гулко билось, ей было страшно говорить такое. Однако, она произнесла то, что камнем лежало у неё на душе, и от этого ей сделалось намного легче. Лгать или как-то иначе играть с другом молодой женщине нисколечко не хотелось. Это в принципе не в её характере было. Вот только Саймон повёл себя совсем не так, как Мила предполагала. Он не опустил виновато взгляд и даже не вздрогнул от того, что услышал. Черты его лица лишь совсем немного сделались жёстче, когда он сухо ответил:

- Ты говоришь так, как будто это предложение сродни тому, чтобы вести тебя к алтарю. Может быть, ты что-то не так понимаешь, Милка, но я имел в виду…

- Саймон, прекрати! – со злостью воскликнула она, так как знала, сколь достоверно Саймон умеет лапшу на уши вешать. Порой он лгал так, что во лжи его никак нельзя заподозрить было.

Однако, это было всего лишь одной из причин для её горячей реакции. В настоящий момент Миле не хотелось выслушивать какую-либо другую точку зрения в принципе. Объяснения могли поколебать её решимость отказаться от поездки. Ведь так соблазнительно погулять на настоящем карнавальном празднестве в тёплой компании того, кто тебе действительно дорог и в чьём обществе тебе по-настоящему хорошо, не так ли? А допустить этого было нельзя. Принятое ранее решение молодая женщина считала более чем правильным. Оно казалось ей единственно верным. И оттого, а также по причине того, что разговор уже давно перешёл на откровенный, она смогла признаться в том, что волновало её больше всего.

- Мне просто нет места в Форкресте, - начиная подрагивать от переполняющих её эмоций, сказала Мила. - Ну как я – воровка, Тварь, смогу спокойно вынести оценивающие взгляды твоих родных? Нет уж, лучше я в каникулы заработаю себе деньжат и справлюсь со всеми своими проблемами самостоятельно.

Тут Мила не выдержала и помчалась прочь. Можно было бы даже сказать, что она бежала куда глаза глядят, но это было не так. Кафедру некромантии окружало поле высокой травы и по осени её колосья сделались жёсткими и колкими, как тысячи булавок. Поэтому Мила могла убежать отсюда только по белокаменной дорожке. И она бежала и бежала по ней, покуда не показалось озеро. Саймон не стал её нагонять. Это тоже било по нервам. Из‑за его поведения, молодая женщина подумала, что, быть может, взаправду выдумала не пойми что. Но думать о такой вероятности Миле надоело очень быстро.

- Всё равно нужно было отдалить Саймона от себя, - буркнула она угрюмо, - а то напридумывала себе… Какие ещё друзья? Когда ни к кому не привязываешься, то и больно этот человек тебе никогда не сделает. Не надо никого впускать к себе в душу, Мила, ох не надо.

Сказанное показалось молодой женщине правильным. Она хлюпнула носом, затем омыла лицо холодной водой из озера и, подумав, решила, что не хочет возвращаться на кафедру. Ей требовалась смена обстановки. Вот только сидеть на берегу оказалось слишком неприятно, так как у берега гулял промозглый ветер. Подхватывать простуду из‑за своих переживаний было глупо. Глупо было и не переступать порог общественной библиотеки.

«Я всё равно должна появляться там даже несмотря на то… несмотря на то, что мэтра Тийсберга я там больше никогда не увижу», - рассудила она и, сжав ладони в крепкие кулачки, поняла, где может укрыться от дурной погоды.

Решение посидеть в библиотеке было рациональным, а дорога к ней привычной. Мила уже столько раз ходила именно этим маршрутом, что порой удивлялась как ещё не запомнила сколько ветвей на каждом из деревьев.

«А можно было бы и сосчитать. Листья совсем опали, хорошо ветки видно», - улыбнулась своим мыслям девушка, как вдруг увидела Свена Сайфера. Он сидел на спинке лавочки, опустив ноги на сидение, и, поглядывая на солнечные часы, с энтузиазмом зарисовывал что‑то к себе в большой блокнот. Молодую женщину он при этом словно желал проигнорировать. Свен поглядел Милу, но не произнёс ни слова, покуда она вынужденно не подошла совсем близко – не сворачивать же ей было с белого камня дороги на газон из‑за сущей ерунды.