«Игра — моя мания. Я действительно считаю, что обычные карты — не просто глупая забава для траты лишнего времени: игра — показатель любви божественного пантеона к игроку, раскрытие планов подлой фортуны на судьбу человека, в конце концов.

Я искренне верю, что если сяду за игральный стол, то передо мной раскроются все тайны вселенной. Игральный стол — твой враг и друг одновременно, и не стоит думать, будто предмет, созданный человеком, жалкий и тленный, не может иметь такого всеобъемлющего значения: ещё как может, ведь всякая сила, будь то магическая или любая другая, зависит не столько от материала и создателя, сколько от веры и божественного наполнения. В этот смысле и унитаз сможет стать божественным предметом, главное — чтобы ты поверил в это, и боги, сообразно твоему мышлению, дали обычному унитазу силу повелевать человеческими душами...

И таки да, выпавшая на мою долю проблема — не только бремя лидера, но и прекрасная возможность поинтересоваться мнением пантеона о судьбе одного заблудившегося в мирах императора. И меня не волновали последствия, ведь я справедливо думал: если я проиграю, то просто сдам двух пьяных и бесполезных идиотов под кнут и перенесу новую столицу императора на другой конце города, в другую, но при этом как две капли воды похожую на предыдущую таверну из дерьма и палок, ну а, если каким-то чудом выиграю — боги будут ко мне благосклонны»

Была лишь одна маленькая проблема в этом хитром плане: если бы кто-то вдруг поговорил с моими поддаными, то он бы узнал, что их государь — неважный игрок в карты. Я проигрывал всё, что может проиграть человек за свою несомненно важную для некролога жизнь: королевства, княжества, герцогства, губернии, города, крепости, деревни и даже одну собачью будку. И возращение проигранного по доброй воле не всегда решало проблему: скажу больше, оно её скорее усугубляло. Я разочаровывался в своих способностях и шёл культурно завоёвывать окрестные земли. Иногда злые языки даже говорили: «Вон, опять армия взяла город. Наверное, великий император проиграл сегодня три раза...»

Но на мою удачу (если это происшествие можно так обозвать), я попал в новый мир, где никто из богов и людей никогда не знал меня, и поэтому я мог рассчитывать на неограниченный кредит доверия в, метафорично выражаясь, местном банке доверительных услуг. Вернее, на почти неограниченный кредит: подлый Фикус мог читать мои мысли, если я не ставил на них защиту, и в этот раз ему почти удалось узнать правду и стать одним из тех гадких существ, что не доверяет императору и считает его невезучим игроком.

«Что это было?» — спросил демон, как только уловил среди моих размышлений намёк на череду великих поражений в картах.

«Ты ничего не видел» — сразу же ответил я и поставил тройной блокиратор, после чего даже Фикус — мастер ментальных атак, мог лишь вежливо постучаться по непробиваемой стенке и, естественно, пойти на три весёлых буквы.

Принесли колоду. Я сел за игральный стол и принялся тасовать карты. Юный купец внимательно следил за моими телодвижениями, боясь, как бы ушлый дворянчик, то бишь я, не смухлевал. Но даже если бы я и мог что-либо сделать, то этому бы помешал полицейский, некстати объявившийся за моей спиной в компании хозяина, которому я из жалости заменил боль в животе на недельную эректильную дисфункцию.

Я начал раздавать карты. Как это обычно и бывает, — в дурака. По первой меня нисколько не смутил тот факт, что купец отвлёкся от созерцания стола и уставился на меня со странным и глупым непониманием — так смотрят бобики, когда хозяин проносит миску мимо их носа. Но когда примеру юноши последовали и все многочисленные зрители, я всё же что-то, да заподозрил.

— Что вы делаете, позвольте спросить? — юный хам нагловато осмотрел шестёрку карт и оскорблённо подцепил их пальцем.

— Раздаю карты. Не видно?

— Вы не умеете играть в штосс? Какая ещё раздача?

Будь на моём месте кто-то другой, он бы уже сконфуженно извинился и опрометью выбежал из залы, по которой покатились смешки. Но я был сделан из другого теста: безэмоционально кивнув, я попросил подойти чёрного Богдана и, когда мужчина исполнил мой приказ, отвесил ему такую пощёчину, что он тут же с криком повалился на пол.

— Уточняй, во что играем, холоп!

Глумливая толпа переключалась на Богдана. Мужчина уже было хотел наброситься на меня, но, вовремя вспомнив своё место, не стал этого делать и только молча кивнул и отошёл.

— То-то же...

Я сложил карты обратно и принялся вновь их перемешивать. Ничто не выдавало во мне волнения.

«Эй, Фикус! Как играть в этот долбанный штосс?»

«А никак. Проигрывай, как делал всю жизнь, и пошли отсюда. Чай стынет!»

«Ах, ты ху...»

— Можно побыстрее? Я спешу. — мальчишка самодовольно улыбнулся и принялся поправлять витые кудри.

— Спешка убивает весь интерес к игре. — ответил я лишь затем, чтобы немного потянуть время. Удручённая медленным развитием событий толпа несогласна прогудела. Полицейский же хмыкнул. Хозяин последовал его примеру.

«Фикус, почему эти негодяи смеются? Я плохо тасую карты?»

«Они смеются, потому что в доле с этим подлым мошенником»

«А?»

— Пожалуй, хватит. — соперник выхватил колоду из моих рук. — Говорите, на что ставите?

— Хм...

«Фикус!»

«Первый, понтёр, загадывает карту и объявляет, сколько денег на нее ставит, а второй, банкомет, поочередно раскладывает карты на левую и правую стороны стола. Если загаданная карта легла слева от банкомета, то выигрывает понтёр, если справа — то банкомет»

— Ну?

Весь постоялый двор ожидал моего ответа. Даже будучи императором, я не всегда был одарен таким вниманием.

— Валет буби. Стандартная ставка.

— Что ж, — молодой человек принялся тасовать карты в хаотичном порядке. Комар носу не подточит, как сказали бы местные.

«Горе нам, горе!» — смотря на мастерство, с которым юноша показывал мне карты, Фикус воздыхал, как уморённая голодом дева.

«Ты сказал, что этот тип мошенник. Почему?»

«Я только что залез в голову полицейского. Представляешь, этот поганый Виталик помогает юному дарованию с краплёной колодой спасаться от оскорблённых, обобранных до нитки игроков и прямо сейчас размышляет над тем, какие же мы с тобой жуткие неудачники...»

— Валет буби. — юноша сложил карту по правую руку от себя и заговорщицки улыбнулся.

Народ выдохнул. Хозяин не сдержался и захлопал в ладоши. Микола и Богдан чертыхнулись.

— Что ж, вы проиграли. Но у вас есть второй кон... — уверенный в победе малец развалился на лавке и стал ожидать моего ответа. Я изобразил растерянность, а сам же в это время узнавал все детали, потому как, если же вознамерился наказать преступника — надо точно знать, что этот человек — бандит первого сорта.

«Фикус, ты уверен? Этот тип и вправду мухлюет?»

«Метит карты с помощью магии. И никогда не признается, что владеет даром смотреть сквозь карты и видеть их перевёрнутый силуэт. Таких в Российской империи не любят»

«И понятно, почему...»

— Продолжаем играть, или вы отдаёте начальную ставку и признаёте поражение? — купец буквально-таки сиял от самодовольства. Пожалуй, его юношеской наглости не было никакого предела.

Я развернулся и мельком посмотрел на полицейского. Мужчина готовился в случае чего брать меня под белые руки и вести прямиком к кошельку. Тем часом хозяин заведения с аппетитом потирал лапки.

— Продолжаем играть. Ставку утраиваем.

Купчина еле сдержался от того, чтобы пуститься в пляс. Он совсем позабыл о том, что куда-то спешил, и, выражаясь языком рыбаков, заглотил наживку вместе с крючком, удочкой и самим рыболовом.

— Конечно. Как вам угодно. — обманщик с уважением кивнул. — Девятка крести. Моя карта — девятка крести.

— Что ж, — я принялся тасовать карты в хаотичном порядке...

Но, конечно же, я всё же добавил в игру немного динамики и положил искомую девятку последней. Купец, естественно, заприметил такое неудачное развитие событий ещё раньше, до того, как девятка крести легла на стол, из-за чего на протяжении всего того времени, пока я выкладывал карты, изрядно хмурился. Но сделать плут ничего не мог: в одном из конов ему всегда приходилось полагаться лишь на удачу.