— Насколько я помню, Гамлет разговаривал с черепом, — мягко поправил Алекс.
— Это несущественно, — отмахнулся мертвец. Рука, державшая мой подбородок, сжалась сильнее. — Миг — и я сверну шею твоей новой игрушке. И тогда его голова ничем не будет отличаться от черепа… Немного кожи и волос не сделают его более живым.
— Ты… Ты хочешь отомстить, Серёжа, и я тебя понимаю, — проговорил Алекс, делая шаг по направлению к нам. — Но мсти мне — ведь это я собирался убить тебя. И убил бы, не помешай мне тогда случай.
— Если ты ещё не понял, Сашук… — отвернув голову к шефу, судя по голосу, мертвец улыбнулся. — Я пришел убить вас обоих. Не важно, в каком порядке. Просто мне казалось, тебе будет приятно посмотреть на смерть питомца.
— Серёженька…
— Ещё одно слово — и я дам тебе полюбоваться на его голову. Отдельно от тела. Правда, тут станет ещё более грязно, — он брезгливо оглядел захарканный мною бетон. — Впрочем, я это переживу.
— Чего ты хочешь?
— Ничего, — пальцы его были всё так же тверды. Мой язык прилип к нёбу, в горле пересохло. Челюсть выламывало от боли. — Это просто моя прихоть. Конечно, я мог бы убить вас сразу, как только вы вошли. Но решил проявить вежливость. Поздороваться со старым знакомым. Думал, ты обрадуешься, увидев меня, — Алекс лишь шумно выдохнул. — Вот Володя меня не любит, — пожаловался он капризным голосом. — Выгнал из города, обещал убить, если увидит её раз… Но как я мог уйти? Я ведь люблю Москву. Я всегда жил в Москве…
— Ты не можешь ничего любить, — тихо сказал шеф. — У тебя нет души. Только память. И поведенческие инстинкты. А знаешь, что самое печальное, Серёженька? — пальцы на моей челюсти напряглись, я закрыл глаза… — Ты сам, своей собственной волей стал таким. Ты — пустая оболочка, насмешка над человеком. У тебя нет желаний, нет мыслей, нет никаких чувств.
— А вот тут ты ошибаешься, — забыв обо мне, мертвец неожиданно вскочил и бросился к Алексу. — У меня есть чувство. Я ненавижу всех вас! Ненавижу живых!..
Сергей протянул скрюченные руки к горлу шефа, но остановился в десяти сантиметрах. Прямо в лоб ему уставилось дуло огромного револьвера.
Убедившись, что мертвец понимает, что происходит, Алекс, не опуская оружия, сделал несколько шагов назад.
— Знаешь, Серёженька, — сказал он. — После того раза я поклялся себе, что при следующей встрече всажу тебе пулю прямо в лоб. Чтобы уж наверняка. Но вот ты стоишь передо мной, и я действительно могу выстрелить тебе в лоб — так, что затылок твой разлетится на мелкие осколки, прекращая твоё пустое, никчёмное бытиё. Но ты ведь не убил нас — хотя правильно заметил: мог сделать это в любой момент, когда мы не ждали. И если ты сейчас просто уйдёшь — я тоже не выстрелю. Уходи, Серёженька. Уезжай подальше, в Африку, например. Там зомби — обычное дело… Помнишь, ты мечтал побывать на Лимпопо?
Из глаз мертвеца выкатилась одинокая слезинка.
— Ты же знаешь: я больше не умею мечтать, — и он исчез. Только пыль взметнулась смерчиком на том месте, где он только что стоял.
Но через секунду он появился на том же месте. Я попытался подняться, но рука подломилась. Алекс стоял спокойно. Он уже опустил пистолет, и прекрасно понимал, что второй раз поднять его не успеет.
— Здесь нет того, кого вы ищете, — сказал мертвец. — Это ловушка. Ты теряешь хватку, Сашук.
— Скажи: он жив? Мальчишку ещё можно спасти?
— Да, — помедлив, ответил он. — Если поторопитесь.
И опять исчез.
Алекс подал мне руку. С опаской взяв его за ладонь, я понял, что не так уж у меня всё и болит… Кости больше не торчали из прорех в брюках, рука не была похожа на наполненную холодцом резиновую перчатку. Словом, я не чувствовал себя так, словно помираю. Просто — будто побывал в хорошей драке. А в следующий миг я напрягся.
— У нас гости, — только и успел сказать перед тем, как нас окружили.
Они выходили из-за автомобилей, из-за колонн, просто из густых теней — мёртвые вервольфы. Все они были в зверином обличье. Свалявшаяся шерсть, гноящиеся глаза, потемневшие от времени коричневые зубы… Под клочьями тусклой шерсти у некоторых угадывались голые рёбра — там, где разошлась ветхая от старости кожа.
Некоторые ещё могли рычать, другие издавали горлом лишь тихие шелестящие звуки — словно друг о друга тёрлись листы пергамента. По бетону скрежетали твёрдые когти.
— А вот это уже серьёзно, — сказал Алекс. — Некромагия — это уже не шутки. Не проверка на вшивость.
— Я думал, шутки давно закончились, — челюсть после железной хватки стригоя двигалась ещё не очень хорошо, но чувствительность к языку вернулась. — Сколько у вас патронов?
У меня было два запасных магазина. Но зверюг было гораздо больше…
— Пули тут не помогут, — сказал шеф, вставая ко мне спиной. — Мёртвое невозможно убить. Разве что, отстреливать по одной лапе… Ты-то как?
— Словно под грузовиком побывал. Но ничего. Уже почти не больно. Только…
— Ты теперь слабее щенка, — закончил за меня шеф. — Вся энергия ушла на регенерацию.
— Как-то так, — кивнул я, хотя и знал, что Алекс меня не видит.
— Плохо, — констатировал шеф. — Боюсь, не прорвёмся.
В этот момент один из волков прыгнул на крышу ближайшей машины и оскалив пасть, зарычал. Нас окатило запахом мертвечины, ладана и влажной земли… Где-то я уже такое нюхал.
Но вспоминать было некогда: волк бросился на меня, целя гнилыми зубами в горло. Это послужило знаком для всех остальных.
Я упал, так что Алекс прижался спиной к железному боку жучка-фольксвагена. Он орудовал рукояткой пистолета, как кастетом. От его ударов в стороны летели брызги слюны, ошмётки костей… Я, лёжа на спине, пинался. Тело первого вервольфа оказалось на удивление лёгким, и я сбросил его, протаранив нескольких нападавших.
Но мёртвых волков было слишком много…
Вот уже по руке у меня течёт кровь — чьи-то зубы порвали плечо. Болезненно свербит в боку, плохо слушается правая нога…
Рёв мотоциклов я услыхал пару секунд назад. Но не придал значения — решил, это где-то на улице, за пределами парковки.
Сейчас думать об этом было некогда, но всё же промелькнула мысль: почему здесь, кроме нас, никого нет? Никто не спустился забрать машину, никто не въехал с улицы…
Рёв двигателей становился всё оглушительнее, вот он заполнил собой всё пространство. Казалось, от него трудно дышать.
Отбиваясь, мельком я углядел ровный строй мотоциклов, неторопливо едущих меж рядов машин. Во главе колонны восседал черноволосый и черноусый вервольф…
Гордей, — с восторгом подумал я. — Он ведь обещал быть поблизости — и сдержал слово! Только вот… Митроху мы так и не нашли.
Мёртвые вервольфы отступали — видимо, почуяли численное превосходство. Живые не причиняли им вреда — теснили байками, отгоняли, сбивая в кучу… К нам подошел Гордей. Его чоппер горделиво упирал рога в потолок, стоя в центре проезда.
— Похоже, мы как раз вовремя, — сказал вервольф.
— Это ловушка, — повторил Алекс слова стригоя. — Нас заманили сюда специально.
— Значит, нужно уходить как можно быстрее, — Гордей повернулся к своим и пролаял несколько команд.
И в этот момент… Я заметил за фигурами вервольфов какую-то тень. Подумал, что это вернулся старый знакомый Алекса, но понял, что ошибся. Впечатление тени создавал чёрный, с капюшоном, балахон.
Никто не обращал на неё внимания, и фигура в балахоне стремительно приближалась. Она что-то несла в руках. Моё внимание прикипело к этому предмету. От него исходили… Я почувствовал то же, что и на улице, перед входом в здание — эманации какой-то незнакомой, опасной силы. Они-то и ввели меня в заблуждение, заставив думать, что здесь полно сверхъестественных существ…
Я попытался разглядеть того, кто прятался под балахоном. На какой-то миг порыв ветра приоткрыл капюшон и я увидел тонкий белый профиль, развившуюся каштановую прядь…
